Год грифона (илл. Горбунова)

– Адвокаты! – презрительно фыркнул Кит. – Кстати, а куда Калетта-то делась? Она говорила, она…

И тут он с размаху налетел на невидимую Калетту. Калетта вздыбилась и завопила. Кит шарахнулся назад:

– Это что еще?..

– Ты на меня наступил, олух неуклюжий! – раздался из пустоты голос Калетты.

Эльда с Рёскином покатились со смеху. Клавдия тоже. Она только-только поднялась на ноги, опираясь на вешалку – ноги ее не очень-то слушались. Теперь она стояла, держась за вешалку, и хохотала.

– Ты где? – спросил у пустоты Кит.

– Откуда я знаю? – сердито ответила Калетта. – Я сама себя не вижу!

– Она попросила нас сделать ее невидимой, потому что не хотела, чтобы Джессак ее заметил, – давясь смехом, объяснила Клавдия.

– Разумно, – сказал Блейд.

Он тоже ухмылялся. А вот Киту было совсем не смешно.

– Так и знал, что ты выкинешь какую-нибудь глупость! Ради всего святого, где ты?

Он встал на задние лапы и принялся медленно продвигаться вперед, шаря перед собой передними, словно в жмурки играл.

– Как я могу сделать тебя снова видимой, если не знаю, где ты?

– Не знаю… Уйя-а! Ты мне на хвост наступил! – взвыла Калетта, и Кит отлетел в сторону, отброшенный невидимым телом, таким же огромным, как его собственное.

Чтобы не упасть, он ухватился когтями за статую волшебника Поликанта. Хрясь! Статуя пошатнулась, переломилась в лодыжках и рухнула, сперва на что-то мягкое – раздался вопль Калетты: «Ай! Дурак! Погляди, что ты наделал!» – а потом со стуком покатилась по двору к ногам Кита. Кит, словно огромный перепуганный кот, боком отскочил в сторону, выгнул спину и вздыбил шерсть.

Клавдия задохнулась и указала на пьедестал.

– В чем дело? – испугался Блейд.

– Ноги!

Клавдия сглотнула.

– Ноги!

Она снова задохнулась, но все-таки сумела выдавить в промежутках между приступами хохота:

– Ноги! В остроносых башмаках! Охх!

И она сползла вниз по вешалке, корчась от смеха.

Блейд взглянул на ноги волшебника Поликанта, одиноко стоявшие на пьедестале, и тоже залился смехом. В это время во дворе зажглись фонари, и обнаружилось, что двор снова полон народу. Все, кто удрал от Джессака и его дружков, высыпали обратно во двор – каждому ведь хочется поглазеть на двоих из могущественнейших в мире волшебников! И большинство из них тоже разразились хохотом, глядя на ноги Поликанта. Немного погодя даже Кит присоединился к общему веселью.

– Эй, поглядите-ка! – воскликнул кто-то. – Это же тень Калетты!

И в самом деле. Тень была огромная, взъерошенная и падала одновременно в нескольких направлениях. Ее многочисленные головы заворочались туда-сюда: сама Калетта тоже увидела свою тень. Многочисленные крылья развернулись. Потом Калетта помахала лапой.

– Похоже, с ней все в порядке, – сказал Блейд. – Ладно. Давайте-ка сделаем ее видимой.

Все присутствующие почтительно подались назад.

– Нет-нет, – сказал Блейд. – Тот, кто это сделал, должен мне помогать, иначе у нас на это вся ночь уйдет. Так кто это сделал?

Студенты переглянулись и поняли, что сделали это все вместе. Они снова сдвинулись поближе. Клавдия кое-как распрямилась, держась за вешалку и пытаясь перестать смеяться.

– Слушай, – дружелюбно сказал ей Блейд, – тебе эта штука точно нужна? Давай я ее к стенке поставлю, а?

– Я… э-э… Да нет, боюсь, так далеко она не отойдет, – призналась Клавдия.

– Эта вешалка от нее дальше чем на десять ярдов не отходит, – поспешно объяснил подошедший Лукин. – Клавдия соединена с ней какой-то магической связью.

Блейд ощупал деревянные крюки наверху вешалки.

– И в самом деле! Кит, иди сюда, полюбуйся! Я еще никогда в жизни такого не встречал.

Кит, который пытался выстроить студентов вокруг многочисленных теней Калетты, отвлекся от своего занятия, подошел и положил на вешалку мощную когтистую лапу, отдаленно напоминающую руку.

– Что это такое?! Самое нелепое заклятие, с каким я когда-либо сталкивался! Все сикось-накось и вверх тормашками! Кто это сотворил?

– Вермахт, – ответил Лукин.

– Кто-кто?

– Кто бы он ни был, он дурак, – сказал Кит. – Надо же, как наплел – не сразу и разберешься!

Они с Блейдом принялись бродить вокруг Клавдии с вешалкой, обсуждая технические подробности, а Клавдия стояла как майский шест и ужасно стеснялась.

Эльда поняла, что кончится это еще не скоро. И она оставила свое место в кругу и тихонечко пробралась в темный уголок у крыльца столовой.

– Нам нужно знать твое имя, – донесся сзади голос Кита.

Клавдия ответила, что ее зовут Клавдия Антонина, и Блейд воскликнул:

– А-а, так ты, наверно, сводная сестра императора Тита! А я-то все думаю, где я тебя раньше видел!

– Всего один раз, – сказала Клавдия. – Мне тогда было четырнадцать.

А коричневый грифон так ни разу и не шевельнулся. Он сидел, как сидят кошки, подобрав под себя передние лапы, согнув задние и сложив на спине блестящие коричневые крылья. Так он выглядел гораздо меньше. Его физиономия, очень простая и спокойная, была на одном уровне с Эльдиной. Тяжелые веки были полуприкрыты. Эльда подумала бы, что он спит, но она увидела, как блеснули его глаза, когда он перевел их на нее. Она с изумлением обнаружила, что этот грифон совсем не воняет. Ну, то есть от него пахло потом, но не сильнее, чем от любого грифона, который только что прилетел сюда с самого побережья.

– Ты кто? – спросила Эльда. – И почему ты все еще здесь?

– Я? – переспросил грифон. Похоже, он был немало удивлен. – Я – Перри. На самом деле я тихий и безобидный. Так что не пугайся. Мне показалось, что тут довольно интересно, потому я и остался.

– А почему тебя никто другой не замечает? – спросила Эльда.

– Я надеялся, что меня никто не заметит, – скромно ответил Перри. – Я, знаешь ли, умею быть незаметным.

Да, этот Перри был совсем не такой, как Джессак. Однако его скромность и смирение начали раздражать Эльду.

– Отчего же ты так стараешься быть незаметным? – ядовито спросила она. – Ты что, тоже изгой?

– Да нет, – ответил Перри. – По крайней мере, пока что меня никто не изгонял.

– А тогда почему ты прилетел с Джессаком? – подозрительно спросила Эльда.

– Ну, я ему вроде как дальний родственник, – объяснил Перри. – Семья просила меня присмотреть за ним.

– Присмотреть за ним?!

Эльде это показалось совершенно немыслимым.

Перри стеснительно и виновато выгнул спину.