Год крысы
Шрифт:
— Что ты теперь будешь делать? — спросил Матросов. — Я имею в виду бабушку?
— Я еще не знаю… Сначала нужно забрать ее из больницы.
Матросов кивнул. А Ксюша вздохнула:
— Ладно, иди! И я пойду. А то там Тося… И Дрыкин… А мы тут с тобой… Мы ведь не в последний раз разговариваем. Еще успеем наговориться.
— Да, — согласился Матросов.
Он поднялся по ступенькам и скрылся в павильоне метро.
Ксюша некоторое время смотрела Матросову вслед. Потом вздохнула, повернулась, чтобы идти на автобус и чуть не вскрикнула от неожиданности. Прямо перед ней стоял старик в длинном плаще и широкополой шляпе, который шел за ними от самого магазина
Ксюша крайне удивилась и хотела пройти мимо. Но, тут же поняла: раз у старика есть что-то на уме, то выяснить, в чем дело, лучше сейчас, в людном месте у метро, чем делать это потом, где-нибудь в темном переулке по дороге в больницу.
Она тряхнула головой и решительно посмотрела ему в лицо.
— Ну? Что вы на меня так смотрите?
Старик, казалось, не слышал Ксюшиных слов. Горящим, пристальным взглядом он сосредоточенно рассматривал ее лицо, как будто читал его строчка за строчкой, подмечая невидимые большинству глаз детали и складывая их в единую картину.
Вблизи он оказался совсем даже не стариком. Ему вряд ли было больше сорока лет. Несмотря на седину и запущенные волосы лицо его было моложавым, а фигура прямой и сильной. Но его очень старила одежда — этот странный плащ неопределенного фасона, нелепая старомодная шляпа…И выражение лица: строгое, задумчивое, не от мира сего.
«Колдун какой-то! — неприязненно подумала Ксюша. — Калиостро. Узник замка Во».
Наконец она потеряла терпение.
— Ну, что вы на меня уставились? Нравлюсь? Что надо?
Мужчина очнулся от задумчивости и нахмурился. Ему очень не понравился Ксюшин тон, но он сдержался и пропустил мимо ушей ее дерзость.
— Мне от тебя — ничего, — проговорил Калиостро. — А вот тебе очень скоро потребуется моя помощь.
Ксюша вытаращила на него глаза.
«Еще один сумасшедший! — подумала она, по-новому понимая странный наряд старика и его огненный взгляд. — Этого еще только не хватало!»
— Алчность — это вечная беда человечества… — сказал между тем мужчина. — Она всегда приводит людей к несчастьям… Людям кажется, что деньги им необходимы для счастья, что деньгами они могут кого-то спасти и для кого-то сделать добрые дела… А потом всегда получается — обратно дороги уже нет!..
Калиостро еще раз ощупал пристальными глазами вытянувшееся Ксюшино лицо и сказал:
— Если тебе понадобится помощь, то каждый вечер, с восьми до девяти, ты сможешь найти меня в парке возле пруда. — Калиостро кивнул головой куда-то за павильон метро. — Я кормлю уток. Каждый вечер. С восьми до девяти.
И не дожидаясь, пока Ксюша придет в себя, мужчина развернулся и зашагал прочь. Оставив Ксюшу стоять в полном недоумении посреди вечернего людского потока.
В тот день, когда под руководством Торбы в городе были закончены все приготовления к запуску газа в канализацию, в приемную губернатора поступило письмо из Института всеобщей физиологии.
На письме поперек конверта было подписано красным фломастером «Исключительно срочно! Крысы!!» Поэтому письмо, зарегистрированное обычным порядком, было в тот же день прочитано одним из клерков, отвечающих за почту. После чего попало в руки начальника отдела по работе с письмами. А оттуда к помощнику губернатора, к тому самому, толковому, который любил траурные пиджаки и галстуки.
В письме выражалась крайняя обеспокоенность научной общественности по поводу готовящейся акции. Говорилось, что до конца не изучено действие веществ, которые предлагает использовать Торба, на человеческий организм и организмы домашних животных. Сообщалось, что количества экспериментов проведенных
в так называемой «Экспериментальной лаборатории передовых биохимических технологий» крайне недостаточно для сбора статистики. К тому же опыты непосредственно над крысами не проводилось вообще, а реакция крысиного организма, как известно, сильно отличаются от реакций других видов. Результаты опытов не были полностью опубликованы. В письме Торбу открыто называли шарлатаном, а его лабораторию — шарашкиной конторой, работающей за счет сомнительных частных пожертвований, и, более того, выражали сомнение в подлинности его кандидатской степени.К письму была приложена статья из «Вестника Академии Наук», написанная независимым экспертом, профессором и доктором биологических наук, в которой также обсуждались эксперименты Торбы. Из статьи следовало, что опытов было всего семь. И всего один из них можно назвать стопроцентно успешным — обработку газом колонии тараканов из 480 особей. Через сутки тараканы начали поедать друг друга и вскоре практически полностью истребили сами себя. Притом, что два опыта дали катастрофические результаты — ондатры и песцы в результате воздействия есть друг друга не стали, но сделались крайне агрессивны по отношению к человеку, у них стремительно отросли зубы и когти и они скрылись из лаборатории, проделав за ночь лаз в шестидесятисантиметровой кирпичной стене.
«А главное, — писалось в статье, — крайне опасно само философское содержание метода. Ведь в борьбе за выживание в среде своих соплеменников, в схватке за то, кто кого сожрет, неизбежно будут побеждать самые сильные и кровожадные особи. А среди них — снова самые сильные и кровожадные. А потом опять. То есть применение подобного метода косвенным образом будет означать проведение в очень сжатые сроки естественного отбора среди опасных животных, отбора, который, как известно…»
В этом месте референт опустил бумагу и потер уставшие от чтения сложного текста глаза. Он некоторое время задумчиво разглядывал пятно на стене, которое осталось после отмечания нового года, и пытался сосредоточиться на сути письма.
«Возможно, это склоки и недоброжелательство завистников, — подумал референт. — Но, может быть, и нет».
Помощник еще некоторое время разглядывал пятно, которое формой напоминало не то поросенка, не то даму с очень пышными формами, и взвешивал на руке письмо.
Даже если в письме содержалось что-то дельное, давать ему ход было поздно. Заводы бытовой химии уже двое суток вырабатывали газ по рецептуре Торбы, газ уже был закачен в цистерны и готов к использованию. Химические подразделения воинских частей гарнизона уже выдвигались со своей техникой в помеченные на карте города точки. Машина антикрысиных мер уже была запущена. Правильно или неправильно — уже поздно было разбираться.
В конце концов письмо легло в папку с названием «Доложить по теме». Это означало, что о письме будет упомянуто во время очередного доклада на следующей неделе. То есть после завершения операции.
Если все пройдет хорошо, о письме никто не вспомнит. Если же что-то пойдет не так, то всегда можно будет сослаться на то, что письмо было принято и прочитано, но поступило оно слишком поздно для того, чтобы что-то изменить.
И вот, в ночь с пятницы на субботу в ста сорока точках в разных концах города в канализацию одновременно были опущены армейские шланги, через которые в течение пятнадцати минут под землю закачивался придуманный Торбой газ. После чего в городе, а точнее, на фронтах борьбы с крысами, наконец, наступило затишье. Сигналы от жителей старого фонда прекратились. Крысы перестали появляться на улицах. Усиленная охрана супермаркетов впервые за последние недели провела ночи спокойно. Власти кое-как перевели дух.