Год Собаки

Я выскочил в прихожку, где стояли сменные тапочки, надвинул их на босу ногу и побежал на улицу, в уборную. У нас, вообще-то был тёплый туалет в доме, но как-то привык летом ходить в этот, что находился в глубине сада. Сейчас уже середина мая, почти лето.

Лето, может, и лето, а с утра ещё холодно! Брр!

Внутри будочки у нас всё сделано культурно: стульчак с чистым сиденьем, стены покрашены светленькой голубой краской, даже освещение есть. На гвоздике висят разрезанные газетные листы.

Это мы с папой в прошлом году сделали, перед тем, как он ушёл в очередной рейс. Папа у меня моряк, ходит на пароходе «Комсомолец Чукотки» электромехаником. Всё бы хорошо, да только рейсы больно длительные, иногда больше года. Я люблю своего папу, очень тоскую и жду каждый год. Не из-за всяких там шмоток иностранных, или жвачек, просто сильно скучаю.

У нас свой дом, со всеми удобствами. Папа нанял рабочих, они провели водопровод, поставили котёл, водяное отопление, оборудовали туалет, ванную.

Конечно, без угля и дров не обойтись, но и тут папа нашёл выход: в трубы отопления поставил ТЭН, и мы отапливаемся от электричества, экономя дрова и уголь. У нас есть ещё маленькая летняя кухня с печкой, на которой мама сейчас готовит мне завтрак.

При доме есть маленький садик с тремя яблонями, несколькими кустами смородины и крыжовника.

На кустах смородины уже появились гроздья зелёных ягод. Ещё у нас есть небольшой огород. Мы с мамой в апреле его вскопали и засеяли картошкой, ботва уже зеленеет. Тяжеловато было, но ничего, справились!

Я вышел из уборной и пошёл умыться. На улице, под навесом, стоял рукомойник, здесь же было мыло и моя запасная зубная щётка. Вода холодная, прямо ледяная! Ух!

Быстро вытершись полотенцем, заскочил на кухню. Здесь весело гудел огонь в печке, на сковороде трещала моя любимая жареная картошка. Мама вбила в картошку яйцо, глянула на меня и сердито проворчала:

– Что голый бегаешь по холоду? Опять заболеть хочешь?

– Не хочу, мам, не думал, что так холодно будет, почти лето, а прохладно!

– Кушай скорее, а то в школу опоздаешь, - мама поставила передо мной сковородку, нарезала хлеб.

Я взял вилку и приступил к завтраку. Стол был высоковат для меня, я забрался с ногами на табуретку, так удобней. Мама глянула, но ничего не сказала. Сама налила себе чай в фарфоровую чашку, мне тоже налила, в эмалированную битую кружку. Свою чашку я разбил, эта кружка тоже плохо стояла на столе, часто падала на пол. Сам не знаю, почему.

– Мам, а ты почему не ешь? – спросил я, доедая последние кусочки.

– Не хочу, - хмуро ответила мама.

Мама у меня красивая, довольно молодая, ей ещё сорока нет. Я люблю смотреть на мамино лицо, опускаю взгляд ниже. Красивая грудь… Интересно, в последнее время я начал обращать внимание на эту деталь, раньше просто называл её сиськами. «Вот я уже какой вырос! до сисек!».

Мама в последнее время располнела, раньше у неё была тонкая талия, стройная фигурка, я часто замечал, что она нравится мужчинам. Это когда мама брала меня на прогулку. Сейчас не берёт, почему-то. И в школу давно не провожает. Да и чего она меня будет провожать?! Мне к восьми, а маме к девяти. И вообще, я уже не маленький, мне уже почти тринадцать!

Пацаны стесняются ходить с мамами, а мне нравится, я даже бегал к ней на работу, чтобы пойти вместе домой, ну, и в магазины зайти, купить что-нибудь…

Зато я помогал покупки донести!

Мама работает на ПЖДП, в цехе механизации. В цеху с мамой работает ещё одна молодая девушка, и трое мужчин. ПЖДП это Прижелезнодорожный почтамт, если кто не знает.

Только больше мама не приглашает меня к себе, меня даже на проходной перестали пускать, сказали, начальник Почтамта ругается, что пропускают посторонних.

А я, между прочим, знаком с Евгением Семёновичем, он со мной всегда здоровался, когда мы с ним встречались, улыбался мне.

Значит, причина в другом. Может быть, стесняется меня? Особенно сейчас, к концу учебного года. Я перестал чистить и гладить форму, не постригся, и теперь волосы торчат в некоторых местах. Подумаешь! Скоро каникулы! Потом придёт папа, и мы с ним сходим в парикмахерскую, оденет меня в новую летнюю одежду.

Хоть я уже большой, папе хочется, чтобы я одевался, как маленький мальчик, в футболку, шорты и сандалии. А я не против: на велике очень удобно кататься, тем более, вся одежда заграничная.

– Мам, а папа скоро придёт? Успеет на мой день рождения? – спросил я, допивая чай.

– Думаю, успеет, - не глядя на меня, ответила мама. – Иди уже, собирайся.

Я побежал в свою комнату, в шкафу нашёл форму, надел мятую голубую рубашку, натянул штаны, быстро, на два узла, завязал пионерский галстук, потом курточку с подвёрнутыми манжетами: рукава стали короткими, а так будто не видно.

Вспомнив, что сегодня физкультура, засунул в сумку пакет с формой и обулся в кеды.

И тут снова накатило, будто я – это не я, а кто-то другой, в моём теле.

– До свидания, мама… - пробормотал я вышедшей проводить меня маме. – Мам, а где школа?

– Вон там! – повернула она меня и придала ускорение, слегка дав под зад коленом. Я сразу вспомнил, что где находится, и побежал, весело смеясь, по грунтовой дороге. Вдоль дороги росли тополя, распускающие чистенькие листья и роняя клейкие почки, распространяющие вокруг свежий аромат.

Остановился, оглядевшись, повесил сумку за ремень на плечо, и быстро, почти бегом, пошёл по направлению к школе.

Последние дни учёбы всегда приятные, потому что от них уже ничего не зависит: все контрольные написаны, оценки выставлены. В этом году за год двоек у меня не будет, по математике, физике и русскому языку выходили твёрдые тройки, по другим предметам хилые четвёрки, а по географии даже «пять»!

Географией я увлёкся, чтобы знать, где сейчас находится папа, потом просто стало интересно, а математику и физику я просто не понял, потом на уроках стало скучно. Когда что-то не понимаешь, всегда кажется, что предмет нудный.