Год Собаки

В зеркале я увидел свою… харю, и приуныл. Что скажет мама? Боевые раны я приносил иногда, но не такой интенсивности. Тут я и сам бы испугался.

Осмотрел своё тело. Детское ещё совсем. С ровесниками ещё справлюсь, а вот против взрослого совсем нет шансов. Просил же папу научить приёмчиком, так нет. Некогда ему. Хоть бы отвёл в какую секцию…

Тут я разозлился на себя: что я, совсем ребёнок? Не знаю, где учат боксу, или самбо?

Всё лень-матушка, как часто говорит мне мама. Я лучше мяч погоняю, или в прятки, городки, салки…

Да мало ли важных дел найдётся на нашей улице?! Вот и сверкай теперь синяками!

Вытершись насухо Олькиным полотенцем, с удовольствием вдыхая тонкий аромат девочки, я надел свою белую форму, а сверху облачился в спортивный костюм. Как ни странно, он оказался мне впору.

– Я всё! – громко сказал я, выходя из ванной.

– Ох, и синячище у тебя! – покачала головой Оля. – Надо было что-то холодное приложить. Ладно, что уж теперь. Бери портфель, проходи в мою комнату, - показала она рукой. – Пока одежда сохнет, позанимаемся.

Я согласился. Не идти же домой в чужой одежде. Потом насмешек от мамы не оберёшься, особенно, если окажется, что костюмчик-то, девчоночий! Честно говоря, я не разбирался, по каким признакам это можно определить, если бы он был розовый, или красный, тогда понятно, а этот вполне нейтрального цвета, даже не синий.

Я взял свою сумку и прошёл в маленькую комнату, где обитала Оля. Здесь помещалась только односпальная кровать, стол и стул. Ещё втиснулся небольшой платяной шкаф. В окно был виден задний двор с зелёными деревьями и бельевой площадкой.

Скоро мне стало скучно, я вытащил учебники, решив не терять времени, углубился в математику,

только слегка удивившись происходящему: раньше не мог сосредоточиться на предмете, постоянно отвлекали посторонние мысли, поэтому приходилось несколько раз перечитывать абзац.

Вот уж на самом деле: смотришь в книгу, а видишь фигу!

Учителя ещё удивляются, дескать, трудно, что ли, прочитать две страницы текста?!

Оказывается, трудно! Особенно, если голова забита всякой ерундой. А вот сейчас у меня голова ясная… Слушай, а что это она такая ясная? Может, у брата Борьки кулак такой, целительный?

Нет, подумав, отверг я это дурацкое предположение. Это у меня с утра. Будто в меня кто вселился.

Прислушавшись к себе, поспрашивал внутренний голос, но вредное моё второе «я» вредно молчало.

Отставив самокопание, начал разбираться с математикой, постепенно перелистывая страницы на начало, потому что всё цеплялось одно за другое.

Оля задержалась надолго, я долистал учебник до середины, удивляясь, как можно было не понять такие простые вещи. Перевернул обложку, прочитал: «Элементарная математика». Хмыкнул.

«Элементарно, Ватсон!», - сказал я сам себе, уже с улыбкой разбираясь в хитросплетениях алгебры и прочих премудростях.

Оказывается, ничего сложного, надо только раскрыть свой мозг знаниям, и знания легко улягутся в пустой голове.

Увлёкшись, я не заметил, как сзади подошла Оля, пригладила волосы на моей голове. В животе стало тепло и приятно.

– Надо тебя расчесать, - решила Оля. Взяла гребень и начала приводить мою шевелюру в порядок.

Я чуть не замурлыкал.

– Давай, лучше тебя пострижём? – спросила разошедшаяся девочка. Я сразу перестал мурлыкать и растопырил глаза. Только тут увидел, что она в лёгком домашнем халатике, тонкая в талии, с небольшими выпуклостями в районе груди.

– Я ведь только помылся, - с трудом смог сказать я.

– Ну и что? В парикмахерскую не ходишь? Обернём тебя полотенцем, потом уберём.

– А ты умеешь? – спросил я.

– Спрашиваешь! – улыбнулась Оля, и я растаял, сдавшись.

– Снимай кофту. И майку, чтобы случайно волос не упал.

Немного помявшись, разделся по пояс, отчаянно краснея. Видел же в зеркале своё худющее тело…

Но Олю мало интересовало моё тело, она занялась густо заросшей головой.

Я сидел на стуле, и боялся пошевелиться, надеясь, что это счастье никогда не кончится.

– Вот и всё! – неожиданно сказала Оля и аккуратно сняла полотенце с моих плеч. – Иди, посмотрись в зеркало, можешь помыть голову.

В ванной я не узнал себя в зеркале: очень короткая стрижка с небольшой чёлкой, как у первоклассника. Повертевшись, я неожиданно понравился сам себе. Эти космы уже надоели. Если бы не синяки, совсем бы выглядел симпатичным мальчишкой.

– Подожди, - Оля подошла сзади, взяла из стаканчика станок с бритвой и подравняла стрижку на затылке.

– Ну, вот теперь порядок. Нравится?

– Нравится, Оль! Оль…

– Голову помой, а то колоться мелкие волоски будут, - и ушла. Я хотел спросить про одежду.

Пришлось снова мыть голову и плечи заодно. Вытерев голову, я с удивлением увидел, что волосы уже сухие. Удобно, однако!

– Пойдём, пообедаем! – позвала меня хозяйка. – Только не вздумай отказываться!

А я и не думал. Суп с макаронами, рис с котлетой. Всё вкусно необыкновенно. Ещё и чай с печеньем!

– Спасибо! – с чувством выдал я. А маме никогда не говорю, подумал я запоздало.

– Ну, вот, Коленька. Пойдём теперь, займёмся уроками? – конечно, я согласился.

– С чего начнём? – спросила Оля, когда расположились за столом.

– Я алгебру учил, - признался я.

– Давай, тогда, геометрию, - предложила девочка. – А то я не всё понимаю…

Геометрию, так геометрию!

Так мы прозанимались, с небольшими перерывами, почти до вечера. Вдвоём, оказывается, очень весело, даже уроки делать!

Потом девочка оставила меня одного и ушла. Я не стал спрашивать, что она там делает, неудобно, первый раз у девочки в гостях.

Оказывается, она приводила в порядок мою одежду! Высушила и выгладила форму и рубашку, галстук стал похож на галстук, а не на красную тряпку.

– Можешь переодеваться, - сказала Оля. – А то скоро мама придёт, не знаю, одобрит она наше знакомство, или нет.

Ещё бы она одобрила! Я лихорадочно переодевался, вспоминая побитую рожу в зеркале.

Такой кавалер никому не нужен! А когда синяки сойдут и опухоль спадёт? Через неделю? Я горестно вздохнул: понравилось заниматься с такой понятливой девочкой. И ей, по-моему, тоже.