Год Собаки

Немного помолчав, я обнял друга, прижался к нему, и вдруг зашмыгал носом, а потом и вовсе тихонько расплакался, вытирая нос и глаза простынёй.

Толька напрягся, ничего не понимая, потом крепче меня прижал к себе, и прошептал:

– Ты чего? По маме соскучился? Переживаешь?

Я сначала притих, потом решил ничего не скрывать от лучшего друга и сказал:

– От нас мама ушла…

Толька будто закаменел весь.

– То есть, как «ушла»?

– Как бывает? Насовсем.

– Коль… Так же не бывает! А ты?!

– Я сказал, что у меня есть папа, - слёзы текли и текли из моих глаз.

– Колька… - только и смог выговорить мой друг, гладя меня по голове. Мне показалось, что он тоже готов разреветься.

Так мы и уснули, обнявшись, и всхлипывая.

***

На другой день к нам опять пришли девочки.

С утра на кухне мы обнаружили бодрого Семёна, готовящего нам завтрак. Семён был весел и не понимал нашего грустного настроения таким солнечным утром.

– Вы что, пацаны? Какие ваши годы, носы повесили?

Мы, конечно, промолчали, поедая утреннюю жареную картошку со шкварками.

– В армии жареная картошка – деликатес! – поучал нас бывалый армеец. – И неважно, мусульманин ты, или еврей, будешь наворачивать за обе щёки картошку с салом! Ешьте веселее! Какие из вас солдаты, если будет ветром валять?

– Может, мы в армию не пойдём, - пробубнил с полным ртом Толька.

– Пойдёшь! – усмехнулся Сёма. – Или ты больной?

– Почему больной? – проглотил кусок Толька. – Я в Политен поступлю, там военная кафедра, папа сказал.

– А если не поступишь? – просил хитрый Сёма.

– Почему это не поступлю?! – вскинулся мой друг.

– Ну, всякое бывает! Я вот, не поступил, конкурс там…

– Подготовлюсь, как следует, и поступлю! – упрямо заявил Толька. – Правда, Коль? – обратился он ко мне. Я пожал плечами, не поднимая глаз.

– Вот Колька поступит! – уверенно сказал Сёма. – Борька говорит, здорово по математике и физике шарит.

Вот нашли тему! Нам ещё четыре года учиться! А если через два, то только техникум, а там военки нет! Или в мореходку… От мысли о мореходке у меня резко упало настроение. Я вспомнил, что скоро приходит папа. Что я ему скажу?

Я отложил вилку в сторону и задумался, положив голову на руки.

– Коль! – осторожно позвал меня Толька.

– Не волнуйся, Колян, - жизнерадостно сказал Семён. – Я был вчера у Саньки. Он говорит, скоро твою мамку выпишут! – я вздрогнул и вскинул голову, в недоумении глядя на гостя.

– Правда, правда, - засмеялся Семён. – Не волнуйся!

Ага, не волнуйся! Это я, получается, загнал свою маму в больницу?

– В какой она больнице? – непослушными губами спросил я, чувствуя на себе взгляд Тольки.

– В роддоме, на сохранении, - ответил Сёма, удивлённо глядя на меня. – Тебя всё равно к ней не пустят. Я же говорю, скоро выпишут.

Тут как раз пришли девчонки и спасли меня от неловкости. Я сидел, дурак дураком, и не знал, что сказать.

Попросив Сёму встретить девчонок, мы с Толькой побежали одеваться. Мы же не знали, что они придут к нам с утра!

Несмотря на смятение в душе, после новости, рассказанной Сёмой. при виде Оли у меня в груди и животе разлилось приятное тепло, и губы сами разъехались в глупой улыбке.

Поговорив о пустяках и попив чай, мы собрались гулять. Сёма предупредил, что к обеду он что-нибудь сготовит и будет готовиться к экзаменам.

Когда вышли на улицу, я вспомнил!

– Ребята! – воскликнул я. – Мне надо сходить в одно место! Вы со мной?

– Конечно, с тобой! – сразу согласилась Оля. – А куда?

– Я хочу для папы подыскать место на берегу. Вчера узнал, где есть хорошая работа для него. Поехали?

Приехав на место, я немного заробел: Надо было войти в подъезд, потом спуститься в полуподвал…

Я робко оглянулся на друзей, и Оля крепко взяла меня за руку:

– Ну что, пойдём?

– Вы тоже? – удивился я.

– А как же? – фыркнула Оля. – Или ты думаешь, мы на улице тебя ждать будем?

– Ну, пошли, - обречённо вздохнул я, и мы пошли по ступеням вниз. Незнакомый, и как будто знакомый полуподвал, вот эта дверь…

Я потянул за ручку и дверь отворилась. Пахнуло лёгкой затхлостью, запахом табака и ещё чем-то, присущим помещениям, где собирается мужской коллектив, имеющий отношение к технике.

Небольшой коридорчик кончился обширным помещением, посреди которого стоял бильярдный стол, покрытый зелёным сукном.

– Ой! – пискнула в восторге Оля. – Бильярд! Поиграть можно?

– Можно! – ответили ей, и из другой комнатки вышел полноватый улыбающийся мужчина.

– Вы поиграть, или по делу?

– Я по делу! – набравшись храбрости, сказал я. – А ребята со мной!

– Ну, тогда пусть пока поиграют, а мы поговорим, - мужчина достал треугольную рамку, два кия, показал, где шары.

– Умеете? – спросил он ребят.

– Умеем! – смело ответила Оля, уверенно взяв кий в руки.

– Пойдём, - обратился мужчина ко мне, проводя в комнатку. Там сидел ещё один мужчина, с белыми волосами. сначала мне даже показалось, что он седой.

– Знакомься, - представил мне человека хозяин помещения, - Игорь Викторович. Меня зовут Николай Андреевич. А тебя?

– Коля, - севшим голосом ответил я и прочистил горло.

– Ну, рассказывай, Коля, что привело тебя к нам? Жалоба?

– Нет, - удивлённо сказал я. – какая жалоба? Я хочу узнать, можно моему папе устроиться к вам на работу?

– А кто твой папа? – удивился Николай Андреевич.

– Судовой электромеханик. Он скоро придёт.

– Придёт, пусть приходит, - пожал плечами Николай Андреевич.

– Я хотел узнать. Папа ещё сам ничего не знает…

– Я же говорю, пусть приходит. Места есть. У нас немало электромехаников судовых работает.

– А можно, я посмотрю схему? – набрался я смелости. В тишине слышался стук костяных шаров и восторженные восклицания.