Год Собаки

– Ну, так, это… Может, на Набережную сходим? Мороженного поедим… хотя тебе нельзя…

Толька посмотрел на меня странно и сказал:

– Вообще-то, я просто хотел с тобой здесь поиграть, поговорить. Давно не виделись.

– Мне мама денег дала, чтобы мы погуляли в городе… - я почувствовал, что краснею, и тут в калитку громко постучали. Посмотрев в ту сторону, обомлел: Олька с Валей, вдвоём! Нарядные.

– Вы договаривались? – догадался Толька.

– Ну, не совсем, - промямлил я, - предполагал, что девчонки могут прийти, потому и оделся, на всякий случай.

Мой друг с подозрением посмотрел на меня и спросил:

– Я не вовремя, да?

– Толь, ты чего? – горячо зашептал я. – Валя к тебе пришла!

– Нужна она… - но держать девочек на пороге было невежливо, я оставил друга и побежал к калитке.

– Привет! – радостно воскликнул я, потому что был на самом деле рад гостьям. Особенно Оле. Несмотря на прошлую ссору, мне приятно было её видеть, тем более, у себя дома.

– Проходите! – отворил я калитку. – Мама сегодня такой вкусный компот сварила. Будете?

– Нет, спасибо! – отказались девочки.

– Тогда проходите в огород. там у нас лавочка стоит, посидим, подумаем, куда сходить погулять.

Я провёл девочек в калитку, ведущую в огород и поймал Тольку, пытавшегося смыться:

– Куда?! – зашипел я. – Одного бросаешь?!

– Куда я в таком виде?! – шипел в ответ Толька, оттягивая на пузе грязную майку.

– Иди ко мне в комнату и переоденься! – грозно шептал я. В конце концов мы с Толькой были очень близкими друзьями и бывало, переодевались у меня дома, если решали сходить в кино.

Толька сделал кислое лицо, но больше не протестовал. Соскучился, видно, сильно, за время вынужденного безделья. А я… обнаглел и уселся между девочками! Что им и надо было.

– В парк, или на Набережную? – спросил я.

– Нам всё равно, - ответили девчонки. – Можно и туда, и туда. Это же недалеко.

– А где Толя? – заволновалась Валя.

– Сейчас, - успокоил я её. – переоденется, и придёт.

– Он что, домой побежал?!

– Не, у меня переоденется. Мы с ним, как братья.

Валя странно на меня посмотрела, но промолчала. Думаю, она хотела мне сказать, что не вспомнил о нём, когда Толька болел.

Тут вышел Толька, одетый в джинсовые шорты и светло-серую футболку. Нерешительно присел на краешек скамейки, со стороны Вали. валя ему ободряюще улыбнулась:

– Толь, ты не против, с нами пойти, погулять? – Толька, к моему удивлению, засмущался, даже покраснел.

Что-то буркнул в ответ, что мы приняли за знак согласия, и решили сходить сначала в городской парк.

В парке девочки захотели прокатиться на колесе обозрения. Мы отстояли очередь и уселись на скамейку. Колесо крутилось, мы поднимались. Открывался вид на город и Амурский залив, но мне было не до вида, и даже не до девчоночьего щебетания. Мне почему-то было очень приятно сидеть рядом с Олей и прикасаться своей рукой к её руке. Хотелось, чтобы это продолжалось как можно дольше. Потом мы угощали девочек мороженым, я стоически терпел, чтобы Толька не расстроился.

А он не расстроился, ему понравилась прогулка! Даже затащил нас в тир, где все стреляли и ни разу не попали. Зато сколько смеху было!

Были мы и на Набережной. здесь взрослые, да и ребята тоже, уже загорали, наиболее нетерпеливые даже купались. Мы поглазели на яхты, распустившие паруса на акватории залива, сходили к «Океану». Демонстрировался фильм «Высокий блондин в чёрном ботинке». Очередь была громадная. Потолкавшись, решили сходить потом.

Побродив ещё по центру города, устали и решили возвращаться, чтобы, после обеда, встретиться на футбольном поле. Расставшись с девочками, мы с Толькой пошли ко мне домой.

Мамы не было, и мы, переодевшись, сами разогрели себе обед.

– Ну, как? – с чувством превосходства, спросил я. – Понравилось? – Толька кивнул, набив рот.

– Валька тебе нравится? – не вовремя спросил я, и Толька подавился. Я вскочил, и стал бить его по спине.

– Хватит! – сбежал от меня Толька. Я не стал повторять вопрос, и так ясно было, что мой друг не против Валькиной компании.

А вечером была битва среди футбольных команд. Валя играла с малышами, а мы болели за неё. И Оля. Оля не играла в футбол, зато азартно болела, и я старался изо всех сил.

Кто бы мог подумать, что это был самый счастливый день в моей жизни!

***

На другой день мне решили устроить экзамен по математике. Даже не экзамен, собеседование. Но присутствовала не только Антонина Павловна, но и ещё одна учительница математики, Галина Ивановна, и даже директор пришёл послушать! Хотя он преподавал литературу и Русский.

Поставили мне «пять». Потому что давал развёрнутые ответы, пытался решить пример через интеграл.

А по литературе я рассказал кусочек из Лермонтова, «Бородино». Слова лились из меня, и я ничуть не удивлялся, что помню их. Даже предложил прочитать что-либо из Пушкина. Сначала хотел похулиганить, и рассказать «Сказку о царе Салтане», с интригующими вопросами, но отбросил эту мысль и рассказал «Мороз и солнце, день чудесный».

Преподаватели были в шоке, я тоже, хоть и на подъёме.

– Когда ты всё это успел выучить? – крякнул от удовольствия Василий Иванович.

– Пора уже взрослеть… - покраснел я.

Мне поставили за год все положительные оценки, и я, счастливый, прибежал домой, похвастаться перед мамой успехами.

Мама была дома, пришла на обед, и мня, заодно, маленького, покормить.

– Мама! – радостно закричал я, бросаясь ей на шею. Мама смеялась, с трудом отстраняясь от меня, чтобы посмотреть в моё сияющее лицо.

– Что? Кончились твои мучения? – засмеялась мама.

– Какие там мучения! – смеялся я. – Только вошёл во вкус. У меня теперь ни одной «тройки» за год не будет!

– Умница, Коля! Я всегда говорила, что ты очень способный! Садись, покушай.

Я сбегал переодеться и помыть руки и уселся за стол, уничтожая борщ и одновременно рассказывая, как сдавал экзамен директору школы. Мама смотрела на меня с непонятной улыбкой, потом наложила мне второго, вермишель с котлетой.

Когда я уже доедал, выговорившись, мама сказала: