Golden Age

– Точнее, почему я не захвачу эти ценные ресурсы силой, - подвел итог Лум. Мальчик прищурился, с вызовом глядя на мужчину. Пусть вслух он этого не говорил, но орландец его прекрасно понял.

– Простите Эдмунда, он не хотел оскорбить Вас таким вопросом… – начала было Сьюзен, но не успел Питер остановить сестру, как это сделал сам гость:

– О, не стоит. Наоборот, это очень хороший вопрос. Прежде чем ответить, могу ли я полюбопытствовать, чем он продиктован?

– Зачастую доброта имеет за собой дурные намерения. У меня есть своеобразный опыт по этой части, - отозвался Эдмунд, поджав губы. Более точно касаться темы Джадис ему не хотелось, да и Лум был достаточно тактичен и умен, чтобы не заходить слишком далеко.

– Вы правы, не следует забывать о том, что Нарния – не единственное государство на материке. Бдительность терять никогда не стоит, однако на вашем месте я бы опасался не Орландии…

– Что Вы хотите этим сказать? – нахмурился государь. Лум пожал плечами, мягко усмехнувшись:

– Понимайте, как хотите, король Питер. Но Орландия не станет угрожать независимости Нарнии, если на то не будет действительно весомых причин. У нас и без того достаточно богатств, чтобы процветать и здравствовать, а за мировым господством охотится лишь амбициозный глупец. Враждовать с теми, кто одолел Белую Колдунью, желания у меня нет. Да и историческую родину своих предков я уважаю. Я ответил на Ваш вопрос, король Эдмунд?

– Пожалуй, да. Благодарю, - кивнул младший король и более в обсуждении не участвовал. Он лишь слушал беседу брата с гостем и не сразу почувствовал, как Люси дергает его за плащ.

– Эд… – шепнула девочка еле слышно. Эдмунд быстро покосился на нее и приподнял брови: мол, чего хотела? – Что он имел в виду, когда про предков говорил?

– Орландию основал нарнийский принц, и с тех пор династия не прерывалась, - ответил он шепотом. – А теперь тихо.

В голове эхом прозвучал голос учителя: «В каком году от создания Нарнии имело место это событие?». Мальчик благодаря занятиям с легкостью мог ответить: в сто восьмидесятом, без малого тысячу лет назад. Лум производит впечатление благородного правителя и воина, недаром в их стране развито рыцарство. Однако многозначительный взгляд и тонкий намек не давали Эдмунду покоя. Он размышлял о значении произнесенных слов до тех пор, пока Питер не распрощался с гостем, уставшим с дороги. Когда шаги делегации Орландии стихли вдали, короли переглянулись между собой. Воцарилось недолгое молчание, прерванное Люси, которая наконец расслабилась. Корона едва не съехала с ее головы, из-за чего девочка ойкнула и разрядила обстановку.

– Что ж, пока все идет более-менее гладко, - подвел итог Питер, не скрывая облегчения. Сьюзен покосилась на Эдмунда, который сразу нахмурился.

– Что? Я не могу задать невинного вопроса нашему гостю?

– И подать ему идею идти на нас войной? Отличная тактика, Эдмунд, просто превосходная, - язвительно протянула королева. – Ты бы ему еще прямым текстом это предложил.

– Будь у него такое намерение, он бы и так пошел, без моей ценной помощи, - отозвался сердито мальчик. Питер цыкнул на обоих, чтобы не мешали думать. Младший король надулся: по его мнению, ничего, что заслуживало бы порицания, он не сделал. В конце концов, Лум с визитом не только к государю приехал, а со стороны Эдмунда и без того было проявлено достаточно почтения. Люси навязчиво потянула Сьюзен к выходу – ей ужасно наскучило стоять без дела. Старшая королева оглянулась на Питера, который кивнул в знак одобрения. В ее помощи пока не было нужды. Сказав, что контроль за приемом гостей остается за ней, Сьюзен ушла. Из-за дверей еще долго доносился звонкий голос Люси, которой, очевидно, было слишком рано заниматься политикой.

Братья остались одни в зале для переговоров. Питер задумчиво постукивал пальцами по натертому до блеска столу. Взгляд его был пуст и отстранен. Эдмунд, которому было скучно стоять, устроился на обитом бархатом стуле, небрежно отбросив назад мешающуюся мантию. Очень хотелось снять с головы неудобную корону, но он пока терпел, так же, как сдерживал желание накинуться на брата с вопросами. Верховный король не любил, чтобы его отвлекали, и потому мальчик запасся терпением.

– Мне очень не нравится этот намек, Эд, - наконец произнес государь.

– Тебе потребовалось столько времени, чтобы это понять? Я вот сразу управился, - ответил мальчик раздраженно. – На Тархистан едва ли не пальцем указывает, ты глянь, а!

– Да, пожалуй, больше вариантов нет… – кивнул Питер. – Не Эттинсмур же с великанами он в виду имеет?

– Они не так умны, все нарнийцы об этом твердят. Только вот… – Эдмунд мрачно замолчал, раздумывая, продолжать ли или не стоит. Верховный король решил все за него, требовательно прищурившись. Младший поджал губы. – Луму я бы тоже доверять не стал.

– Почему? Он вполне благосклонно к Нарнии настроен.

– Колдунья тоже вела себя милейшим образом, и что из того вышло? – воскликнул Эдмунд. Второго раза он не допустит, ну уж нет! – Я лучше сразу буду думать о человеке плохо, а потом обрадуюсь своей неправоте, нежели разочаруюсь в нем.

– Какой ему резон лгать? Орландия под самым нашим боком, конфликты ни Луму, ни нам ни к чему.

– Тебе не приходило в голову, что он хочет стравить нас с Тархистаном? Поссорить, а после по-тихому территорию свободную себе присвоить? Мы не можем знать, что у него в голове, и слепо верить каждому слову.

– Никто и не собирался этого делать, - твердо произнес Питер. Спокойная уверенность в его голосе зацепила Эдмунда, резанула. Ему показалось, что его слова проходят мимо брата, никоим образом не влияют на его решение. От этого становилось немного обидно. Совсем каплю. – Его слова никоим образом не повлияют на нашу политику в отношении Тархистана. Разве что я буду более осторожен. Орландию списывать со счетов нельзя, но признай: она – угроза куда меньшая, чем тот же Тархистан. Союз с югом нам жизненно необходим. На севере бушуют великаны, в наших лесах бродят приспешники Колдуньи – не хватало еще врагов в тылу.

– Ясно, - буркнул хмуро Эдмунд, вставая. Питер был по-своему прав. Возможно, подозрительность мальчика была чрезмерной после знакомства с Джадис. Не стоит видеть во всех врагов вселенского масштаба… Ничто не мешает дружить с Орландией, но приглядывать за ней исподтишка. – Тогда я свободен?

– До торжественного ужина, - кивнул Верховный король. Младший помотал головой, прогоняя усталость, и покинул зал заседаний.

В запасе у него было несколько часов. Негоже гостей приглашать за стол, не дав возможности смыть дорожную пыль. Определить направление разговоров необходимо сразу же, а вот детали правители будут обсуждать несколько дней. Эдмунд тихо вздохнул. Это сколько ж еще времени придется соблюдать этот чертов этикет и терпеть беготню во дворце. Даже сейчас, когда делегация прибыла, суета в Кэр-Паравале не утихла. Мальчик был вынужден, помимо размышлений, еще и лавировать между слугами, ибо не все успевали заметить невысокого короля в толпе. Быть сбитым кем-то из подданных Эдмунду не хотелось.

В животе предательски заурчало. С самого утра он был на ногах, вместе с Питером и Сьюзен исправляя последние недочеты. Конечно, старшая королева бегала больше всех – именно благодаря ей роскошное оформление дворца и соблюдение всех правил так поразило гостей. Но и мальчик вымотался, а до ужина еще было ох как далеко. Пока Лум отдохнет, наберется сил, почистит перья, вечность пройдет, а Эдмунд Справедливый более не станет доставать его вопросами, ибо умрет от голода. Все будут счастливы… Но он не позволит такой радости случиться! Так что король направился к месту, где стал уже частым гостем – на кухню. Слуги давно не удивлялись визитам мальчишки, которому для похождений и приключений требовалось немало топлива. Здесь можно было не забивать голову, какую ложку взять первой и каким уголком салфетки вытирать губы. Возможно, поэтому Эдмунд любил сюда наведываться.

И сейчас Бобриха, верная подруга Люси, встретила его с распростертыми объятьями. Приближенную королевы никто не заставлял работать на кухне – всем известно, насколько это трудно, но она жаждала приносить друзьям пользу. По ее словам, это совсем не сложно, если заниматься любимым делом! Эдмунд искренне сомневался, что труд в жарком помещении приносит наслаждение, но не вмешивался. Пусть Бобриха занимается, чем хочет: в любом случае она вольна уходить и приходить когда вздумается.

С ее мужем у младшего короля отношения не складывались. То ли Бобр не простил предателя и сторонника Колдуньи, то ли просто не мог ему доверять, так и осталось неизвестным. Эдмунд же не горел желанием спрашивать. Тему Джадис, негласно признанную запрещенной в Кэр-Паравале, поднимать лишний раз не хотелось. И если с министром они общались уважительно, но без особой теплоты, то Бобриха, казалось, не могла относиться к детям иначе, чем с любовью и стремлением накормить. Мальчика и первое, и второе полностью устраивало.