Голограф

Усадив в кресла, я попросил Лолу показать и рассказать историю создания мировой сети. Почти час, не отрываясь, они смотрели и снимали развернувшуюся посреди комнаты эпопею. К концу фильма я спросил Лолу, велась ли запись уничтожения мира дьяволов, и, получив утвердительный ответ, попросил показать запись. Этот показ добил их окончательно. Отложив камеру и микрофон, они молча сидели и смотрели на нас застывшим взглядом.

Через пару минут, уже решив, что у них поехала крыша, я громко хлопнул в ладоши и вывел их из ступора.

— Надеюсь, вы поняли, — сказал я на прощание, — что назначение сети и в частности этого Дома в том, чтобы защищать вселенную от хаоса и распада. Мы не потерпим массовых интервенций в вероятностные миры, поэтому настоятельно рекомендую свернуть все исследования в этой области. Не менее опасны для земли и мировые войны, поэтому страны, отказавшиеся от оружия, получат нашу защиту и технологии, уровень которых вы могли оценить, побывав у нас в гостях. Мы стремимся к тому, чтобы весь потенциал земли был направлен на революционное развитие наук, расцвет искусств и подъем уровня жизни всех людей.

Проводив гостей за дверь, я взглянул на Надю.

— Ну, как я сказал?

— Цицерон! — похвалила Надя, включая телевизор, — давай посмотрим, что о нас скажут.

По каналу CBS шло повторение записи вокруг Дома, но не было ни слова о станции и моем заявлении. Наверное, не успели подготовить, решил я. Но ни через час, ни позже ничего нового не показали. Наверное, обсуждают у президента. Сгоряча я наобещал им с три короба, но, ведь, сам ни хрена не знаю. Надя умеет гасить целые миры, но шарашить отдельные страны ей не приходилось.

— Лола, возможно ли локально воздействовать на отдельные территории?

— Это должен уметь ты, Алексей. Тебе нужно пройти здесь через восстановительную камеру, саркофаг по-твоему.

— Но я уже проходил через него, когда меня ранили на дуэли.

— Та камера для гиперборейцев, здесь другая.

Ну, это совсем другое дело. Там, небось, такие возможности…. В общем, в ближайшее же время напрошусь.

— А как насчет новых знаний?

— Здесь огромная электронная библиотека, но для того, чтобы понять основы наук, заложенных в нее, необходимо специальное образование.

— А учебники там есть?

— Есть, но по ним тоже надо долго учиться.

Вот так облом! Все можем, но ничего не можем! И на хрена мне эта библиотека, если никто в ней ничего не поймет? Ладно, блефовать, так блефовать. В это время позвонил Виктор.

— Я подобрал десяток тех, кто тебе нужен.

— Спасибо. Приводи их на кладбище.

— Через сорок минут буду, встречай. Слушай, ты что там устроил в Америке? Они на весь мир вещают, что мы им учинили теракт.

— Надя не сдержалась…. В общем, тебе знать не обязательно.

Переключил программу – действительно, репортер ABC чуть ли не матом ругает Россию во всех смертных грехах. Послушав эту муть, предупредил Надю, что пошел за ее охраной и перешел на станцию, а оттуда – на кладбище. Вскоре подошел Виктор с десятью крепкими парнями в возрасте тридцати с небольшим лет.

— Ну, ты там не зарывайся. — напутствовал он, поздоровавшись, — Передавай привет Наде. Я пошел, у меня еще дел по горло.

Попрощавшись с Виктором, я познакомился с прибывшими, велел им взяться за руки и перешел с ними на станцию. Там Лола организовала им обзорную лекцию, после которой мы перешли в Российский дом, где встретили Надю.

— Как ты тут? А где Володя? — спросил я, оглядевшись.

— Нормально. Володя в саркофаге.

— Принимай свою охрану. Выбери себе четверых, остальных уведу в Америку. Расскажи им все и пропусти через саркофаги.

Надя отобрала своих и повела в технический зал.

— А мы пойдем затариваться, — повернулся я к оставшимся.

Выйдя в Цветочный, пошли в универмаг. По дороге ребята вертят головами, тихо переговариваясь между собой.

— Так, парни, — обратился я к ним в магазине, — вот вам карта, на втором этаже отделы одежды и обуви. Выбираете себе по два комплекта, повседневной и выходной. Да, купите еще шесть больших рюкзаков. Через сорок минут жду вас в универсаме на первом этаже. А я пойду запасаться харчами.

Через сорок минут я ждал их возле кассы с шестью большими тележками, полными еды и питья. Парни появились минута в минуту с большими сумками в руках. Забрав карту, оплатил покупки и, набив рюкзаки, мы отправились домой. Из Российского Дома перешли на станцию, и оттуда ­– в Американский Дом.

Набив холодильник, я показал им их комнаты и попросил через десять минут собраться в столовой, а сам пошел искать Надю. Она лежала в спальне в наушниках и слушала музыку. Увидев меня, вскочила и, подойдя, обняла.

— Тоскливо здесь одной, не оставляй меня больше.

— Постараюсь, любимая, насколько смогу.

Через десять минут я разложил команду по саркофагам и, включив их, пристроился в кресле. Через два часа, услышав зуммеры, поднял крышки и велел всем собраться в главном зале. Через десять минут Надя приняла их клятвы верности. Собираясь, наконец, отдохнуть, я полез в холодильник за пивом, но в это время услышал вызов мобильника и взял трубку.

— Господин Аваргин? — раздалось в трубке. — Сейчас с вами будет говорить президент Соединенных Штатов Америки.

Глава 11

Глава 11

— Господин Аваргин, — произнес мужской голос, — мы приняли к сведению ваше заявление. Но у нас возникли к вам вопросы, на которые мы хотели бы получить разъяснения. Во-первых. Вы получили чудовищное наследство, не приложив к этому никаких усилий. Я не оспариваю ваше право, но, согласитесь, не может один человек решать судьбу всего мира. Это противоречит нормам морали, этики и здравому смыслу. Столь глобальные решения должны приниматься всем мировым сообществом. Я предлагаю создать международную комиссию из представителей наиболее развитых стран. Вы даже можете возглавить эту комиссию.

— Не возражаю, — ответил я, уже представляя, кого он попытается туда сунуть.

— Во-вторых, где гарантия, что все страны разоружатся и не станут втайне вести исследования в этом направлении. Вы же не можете следить за каждым человеком.

— Мне не нужно следить. Каждая страна будет отвечать за своих граждан, отвечая за это своим существованием в этом варианте мира.

— Это жестоко. Вина одного человека или небольшой группы людей не может распространяться на миллионы ни в чем неповинных людей. Это может решить только суд. Давайте создадим международный суд для осуждения такого рода преступлений.