Голос ангельских труб

– Чего надо? – спросила вдруг она. Похоже, проснулась. – Что ты все ходишь, душу мне рвешь? – В ее голосе не было враждебности, а только тоска.

– Пей, – ответил он. – А потом поговорим.

– Не буду я с тобой говорить, неужели не понял? Ваши разборки меня не касаются. – Она отпила глоток, обожглась и резко втянула в себя воздух. – Господи, – почти простонала, – как мне все осточертело, если бы ты только знал! Нет у меня жизни… Мама умерла, пока я здесь с Виточкой… Потом Виточка… А я осталась. – Она снова отпила кофе. – Зачем, не знаю.

– Прах твой родственник? – спросил Шибаев.

– Я жила с его братом, – ответила она. – Его убили, а Прах уехал. Виточка заболела, и Костик обещал помочь. Он и с визами нам помог. Я не верила, что она умрет, до самого конца надеялась. Все маме звонила, говорила, будто Виточка поправляется, что все будет хорошо, скоро вернемся домой… Она радовалась, а однажды не ответила, раз не ответила, другой… Я звоню соседке, а она говорит, мама в больнице – инсульт. А я не могу помочь. Виточка тоже в больнице, а я лежу без сна и представляю, как умирает мама… одна, только соседка ее навещала… Как ей бедной было страшно. А когда умирают дети – еще страшнее. Она же была всегда такой здоровенькой. Я надеялась, как я надеялась! – Она напряженно смотрела на Шибаева сухими глазами, словно надеясь услышать от него какие-то слова. – И ничего, ничего нельзя сделать! Врачи сказали, не нужно мучить, вы молодая, у вас еще будут дети… Она была как ангелочек, ласковая, нежная. Я смотрела на нее и думала, неужели это мое чудо? Нянечка еще там, дома, как-то сказала, что такие долго не живут, их забирают на небо. Тогда мне впервые стало страшно. – Она замолчала, потом спросила, поднимая на него взгляд: – У тебя есть дети?

– Есть, – ответил Шибаев. – Сын.

– Береги его… – Она говорила монотонно, сдавленным голосом и, самое страшное, не плакала. Только жилы напряглись на шее.

– Ирина… – начал Шибаев.

– Послушай, – перебила она, – уйди, а? По-хорошему. У меня никого нет, кроме Костика. Он моя семья. Мне плевать на то, что он сделал, понимаешь? Это ваши проблемы. Уходи.

– Ирина… – снова начал он. – Я говорил с доктором Горбанем. Он убедил вас отказаться от повторной операции, знаете, почему? Потому что Прах отказался платить…

– Не верю, – сказала она. – Костик не мог отказаться. Костик все для меня сделает.

– Слушайте, – он вытащил из кармана крохотную блестящую вещицу, щелкнул кнопкой.

Бархатный голос доктора Горбаня заполнил кухню: «Адвокат спонсора действительно информировал меня, что раз повторная операция, скорее всего, нецелесообразна, то его клиент не будет ее оплачивать. А потом принес письмо от матери…»

– Он убедил вас написать это письмо, – Шибаев ткнул ей медицинскую карту, раскрытую на последней странице.

Ирина, сосредоточенно слушавшая откровения Горбаня, взяла папку, стала перебирать разноцветные бумажки. Она внимательно рассматривала каждую из них и разглаживала ладонью И вдруг заплакала беззвучно. Воцарилось молчание, только раздавались тихие всхлипы Ирины…

– Ирина, вы понимаете, что Прах вас кинул? – спросил Шибаев. – Он не захотел рисковать деньгами.

Она, словно не слыша его слов, продолжала перебирать бумаги, внимательно прочитывая каждую. Слезы струились по ее лицу, она по-прежнему не издавала ни звука.

– Ирина, вы меня слышите? – Он положил руку на ее плечо. Она высвободилась из-под его руки, даже не взглянув на него. Гладила ладонью собственное письмо, словно заново переживая события годовой давности. – Ирина, где он живет? – спросил Шибаев, уже теряя надежду достучаться до нее. – Если бы не он, кто знает… может, ваша девочка была бы жива… всегда есть надежда.

Шибаев был противен самому себе. Ситуация была мерзкая, он чувствовал себя вывалявшимся в грязи. Прав Грег. А он, Шибаев, хреновый психолог. Он поднялся. Протянул руку к диктофону, но передумал, постоял минуту, глядя на Ирину, и пошел из кухни. Вряд ли она заметила его уход. Никогда еще Шибаев не видел такого сломленного человека…

– Ну что? – спросил Грег. Он, уютно устроившись в машине, слушал джазовую музыку.

– Ничего, – ответил Шибаев. – Ты был прав.

– Она тебе не поверила?

– Не знаю. Я даже не уверен, что она меня услышала. Она совсем плохая, Грег. Накачана не то алкоголем, не то наркотиками.

– И что теперь? – спросил Грег.

– Не знаю. Ты звонил Юрику?

– Юрик на посту. Ты думаешь, она позвонит?

– Не знаю. Если не позвонит, то дело швах. Думаю, позвонит, захочет спросить. Надеюсь…

…Она позвонила через девять минут. Эти девять минут ей понадобились для осмысления ситуации.

Еврейский гений Юрик позвонил через шестнадцать минут.

– Гриша, – сказал он, – пиши адрес!

– И самое главное, – заметил Грег, пряча ручку в карман пиджака, – брат даже не спросил, зачем мне это надо, представляешь? Честное слово, я дорого дал бы, чтобы понять, как у него все тут устроено! – Он постучал себя костяшками пальцев по лбу.

– Ты знаешь, где это? – спросил Шибаев, рассматривая адрес.

– Примерно, – ответил Грег. – Ирвингтон… Это небольшой городок в апстейте, миль двадцать пять отсюда на север. Похоже, сработало?

– Сработало, – ответил Шибаев. – Как добраться до этого Ирвингтона?

– Ты что, собираешься?.. – удивился Грег. – Ты же говорил, тебе нужен адрес, и все! Адрес у тебя есть, что еще? Слушай, – вдруг догадался он, – ты что, сомневаешься? Хочешь сам все проверить? Имей в виду, Саша, можешь поиметь большие неприятности.

Шибаев и сам не знал, чего хочет. Если бы Прах попался ему вчера вечером… Но вчера вечером ему попался лишь Серый, праховская шестерка, и ярость его обрушилась на него, а сейчас было утро, и он чувствовал себя выпотрошенным заживо. Задачу, поставленную перед ним Заказчиком, он решил. Разумнее всего было бы прямо сейчас рвануть в аэропорт и убраться отсюда первым же рейсом. У Заказчика счет к Праху, пусть разбираются сами. А у него, Шибаева, разве нет счета к Костику – пришло ему в голову. Костик Прах ничего ему не должен? Заказчик сказал: я хотел бы посмотреть ему в глаза. А чего хочет он, Шибаев? Тоже посмотреть в глаза Праху? Или просто посмотреть на него?

Он вдруг увидел картинку – Инга, обернувшись от двери «Золотого дракона», смотрит на него с улыбкой, в руке – ключи от машины Грега. Она легко переступает порог и исчезает. Дверь мягко качается, отсекая Ингу от него, мелодично звякает колокольчик…

Он опустил глаза, чтобы Грег не увидел сверкнувшей в них боли. Непроизвольно сжал кулаки. Он не знал, что собирается сделать. Знал только, что уехать просто так он не сможет. Он представил, как сидит в самолете, смотрит на белые облака внизу, похожие на взбитые сливки, пьет коньяк. А перед глазами одна и та же картинка – Инга на пороге «Золотого дракона». Улыбка, взмах руки, легкое движение головой – и она исчезает за дверью, уходит в темноту…

– Да, – отвечает он Грегу, который выжидательно смотрит на него, – хочу все проверить сам. Больших неприятностей постараюсь избежать. Подбрось меня до Гранд Сентрал [32] . Поезда, кажется, идут оттуда?

– Оттуда, – отвечает Грег, с сомнением глядя на Шибаева. – Но ты ничего там не найдешь. В этой деревне народу всего шесть-семь тысяч, не больше, но тянется она на мили. Там никто не ходит пешком. Не те расстояния. Я отвезу тебя, не вопрос… Сашок, ты о’кей? – внезапно спрашивает он, перебивая себя.

32

Центральный вокзал на Манхэттене.