Голос гнева

— Кстати, возможно. Никогда не видел, чтобы кто-то прислуживал второму статусу. Так что ты права, скорее всего.

— Шесть лет, — буркнула Ника. — А у нас все еще информации мало.

Эвр потер шею, смутившись.

— Мне не казалось это важным.

— Мне тоже, — Ника заглянула в шкафчики, нашла крупу и посуду. — Ты не видишь, чем разжечь огонь?

— Когда Кассандра пришла к нам с Наарбаком, у него была с собой еда, — вдруг сказал Эвр. — Приготовленная явно не на скорую руку и профессионально.

— Думаешь, он нарушает устои своего общества?

— Думаю, что это еще один мотив. Он же говорил только о том, что беспокоится о будущем своего народа.

— Очевидно, для себя он тоже припас соображений, — Ника усмехнулась. — Но интересно. В особняке дали поселиться, а слуг не выделили.

— Я нашел огниво и хворост.

— А что у них с правом частной собственности? — технично справившись с розжигом, поинтересовалась Ника.

— Нет его, — усмехнулся Эвр. — Ну, то есть, понятие «своего» у них есть. Только то, что кому-то понравилось, могут отобрать — есть куча ритуалов, завязанных на силе, когда твоему противнику совершенно легально может отойти твоя собственность в случае проигрыша.

— То есть, если кому-то понравится мой дом, он может прийти, победить меня и заселиться там?

— Ну, чуток сложнее. Но основную мысль ты уловила.

— То есть…

— Ты серьезно?

— Нет, конечно. Он сильнее меня в несколько раз, пока это невозможно. Но сама мысль меня почему-то греет.

Эвр вытер внезапно вспотевшие ладони об штаны.

— Не пугай меня так.

Ника только улыбнулась, ставя котелок с водой на огонь. Они приготовили кашу с засушенным мясом и кислыми ягодами, найденными здесь же, и поели в молчании.

— Мне лучше, — признал Эвр. — Ты права, еда как-то примиряет с несовершенством мира.

Ника облизала ложку.

— Три дня мы тут, значит. Думаешь, он чего-то боится?

— Нас, наставников, — Эвр пожал плечами. — Возможно, Эрзо, но скорее что не вытянут.

— Больше всего наставников, — Ника кивнула. — Нас четверо для него, ни помощи, ни денег, ни сил. И слежку за нами он не поставил, даже не запер. Скорее всего, спрятал нас от кого-то.

— Значит, он опасается, что кто-то узнает про его планы, — Эвр собрал посуду со стола. — Может, кто-то уже подобрался к нему?

— Нам это тоже невыгодно.

Эвр кивнул. Нашел на полках емкость с чистым песком, сходил за водой в бочку и принялся мыть посуду.

— Значит, будем сидеть тихо, — заключил он. — Если кто-то из наставников сейчас уберет Наарбака, кто знает, что будет с их планами вторжения в Эрзо. Может, наша информация потеряет актуальность, может, они перенесут все на год или больше, пока не проведут зачистку.

Ника кивнула.

— И объединятся. И станут подозрительнее. Сейчас мы для них… ну, как те же кустарники. Недостойны высочайшего внимания.

— Знаешь, а все же опыта в таких играх ему явно не хватает, — Эвр закончил с мытьем и вернулся за стол. — Если мы, я и Кассандра, два начальника цехов, сегодня не явимся на работу одновременно, то только привлечем внимание. И если сейчас отсюда на работу выйдем, то тоже плохо. А обходного пути из Эвгениса в Университет и Аурул тем более нет, только через Центральную площадь.

— Может, прямо сейчас Кассандра в своей обычной язвительной манере устраивает ему разнос на эту тему, — Ника мечтательно улыбнулась. — Хотела бы я это видеть.

***

— Хочешь сказать, я идиот? — Наарбак смотрел тяжело и угрожающе, но Кассандра лишь вздернула подбородок.

— Понимай как угодно. Но скажи мне, как ты собрался подать наше с Влахосом отсутствие сегодня в Университете? На важнейшем для наставников проекте. Уверена, ты продумал этот момент, и я хочу оценить гениальность своего… партнера.

Наарбак дернулся, сжав кулаки. Десять секунд он, не отрываясь, смотрел на низкую, красивую женщину, дерзко отвечающую на его взгляд, несмотря на явную физическую слабость и недоразвитость, пока не выдохнул и не разжал пальцы.

— Хорошо. Что ты предлагаешь?

Кассандра едва сумела прикусить язык. Все-таки дразнить его дальше опасно, она и так далеко зашла.

— Объявить нас любовниками.

— Что, прямо так и сказать?

— Нет конечно. Мы заболели. Оба. Одновременно. После прилюдных заигрываний на работе. Все остальное люди достроят самостоятельно. А ночью отправить нас с ним домой, чтобы завтра мы, как ни в чем не бывало, пошли на работу.

Наарбак отвернулся и подошел к окну, глядя на сад.

— А дальше?

— Вернуться к первоначальному плану. Мы сбежали. Вчетвером. Миновав охрану твоего любимого Штаарка.

Наарбак хмыкнул. Прикрыл карие глаза, слегка светящиеся в темноте, и спросил:

— Ты понимаешь, что даже если ты не вернешься, я буду следовать своему плану.

— Мне не нужна роль приживалки в чужом городе. Мне не добиться там высокого положения, которого я заслуживаю по праву рождения.

— Значит, вернешься. Даже несмотря на то, что я могу тебя убить.

— А как ты собираешься править? Пока я тебе нужна, я в безопасности, — Кассандра сложила руки на груди, всей позой демонстрируя невероятную самоуверенность. — Ты меня не тронешь.

— Хорошо. Примем твой план. А теперь забирай этого, и идите в крыло для слуг, — он небрежно кивнул на Тавриона, спящего в кресле. — Его и Нику Влахос я не отпущу.

Кассандра небрежно пожала плечами, потормошила Тавриона за плечо и, не оборачиваясь, покинула кабинет. Уверенно спустилась на первый этаж, не одарив помощницу Наарбака даже взглядом, повернула налево, открыла дверь под лестницей и оказалась в крыле для слуг.

Только здесь она позволила себе нервную дрожь рук и судорожный выдох. Хлопнув себя по щекам, она запустила анализ и нашла сокомандников в пристройке дальше.

Таврион совершенно непонятным ей образом, не просыпаясь, следовал за ней, пока она уверенно продвигалась по коридору, дернула дверь в пристройку и оказалась в кладовке, совмещенной с кухней.

— Доброе утро, — поприветствовала ее Ника.

— Мы оставили вам каши, — добавил Эвр, видя перекошенное лицо Кассандры. — Дай угадаю, кто-то идиот?