Голос сердца. Книга первая

Он зашагал снова, и, хотя и не намного медленнее, Катарин теперь могла идти вровень с ним и несколько раз украдкой взглянула в его лицо. Оно было мрачным и не предвещало ничего хорошего. Но, к счастью, теперь, когда они удалились от театра, волнение Нормана несколько улеглось. Пятнадцать минут назад в костюмерной его состояние «напугало ее до такой степени, что она без раздумий последовала за ним.

Быстрая ходьба дала Катарине возможность привести в порядок мысли, и теперь ее мозг работал с обычной быстротой и ясностью. Она пришла к выводу, что одно обстоятельство было особенно тревожным и непонятным. Это была реакция Нормана на то, что Терри пьян. Любой актер, включая ее саму, терпеть не может пропускать спектакли, но иногда этого невозможно избежать — хотя бы из-за болезни. С тех пор, как прошел спектакль, Терри отсутствовал лишь однажды и в этом не было ничего сверхъестественного. Он вообще молодец! Сама Катарин пропустила из-за простуды три спектакля, а Джон Лейтон — второй ведущий актер — отсутствовал две недели из-за повреждения коленной чашечки. Мир не перевернется, если Терри не появится сегодня вечером. «Так почему же Норман так бесится из-за этого?» — спросила она себя и тотчас же пришла к выводу, что во всем этом был какой-то подвох.

На этот раз Катарин сжала руку костюмера так сильно, что ему пришлось остановиться. Она посмотрела на него испытующим взглядом и в сердцах сказала:

— Я не понимаю тебя, Норман! Почему ты так нервничаешь из-за того, что Терри не выйдет на сегодняшний спектакль?

— Вовсе нет, — запротестовал он и, глубоко вздохнув, добавил: — Черт возьми, я был бы счастлив, если бы он даже не пытался этого сделать. Он ведь просто не в себе! Терри знает, что для него я совру что угодно. Мне ничего не стоило бы сказать, что у него ларингит. Но он даже слушать не хочет. Не знаю, как заставить его сегодня остаться дома. Вот что беспокоит меня, солнышко. Как удержать его? — Норман кисло улыбнулся. — Терри же в два раза крупнее меня.

Катарин была удовлетворена объяснением и сочла что это похоже на правду.

— Да, насчет размеров ты почти не преувеличил. Но послушай, почему бы тебе просто не запереть его в квартире?

— Не думай, что у меня не было такой мысли! Но иметь дело с напившимся Терри очень сложно. Он слишком агрессивен.

У Катарин вновь появилось чувство тревоги, которое она испытывала в костюмерной. Вероятно, состояние Терри гораздо хуже, чем она предполагала. Почему же, черт побери, он ведет себя так безответственно? Однако одними разговорами в данном случае ничего не добьешься. Здесь необходимо действовать.

— Может быть, мы могли бы найти кого-нибудь, кто бы мог нам помочь, — сказала она, лихорадочно подыскивая подходящего кандидата. Наконец ее осенило. — Я могла бы попросить подъехать Виктора Мейсона! Он по комплекции такой же могучий, как Терри, даже крупнее. Я уверена, что он легко с ним справится.

Норман бросил на нее неодобрительный взгляд. «Не будь дурой, солнышко. Мы не можем втягивать в эту скандальную историю других людей. Этого еще, черт побери, не хватало», — сказал он себе. И, не говоря ни слова, повернулся и помчался вперед, подгоняемый необходимостью добраться как можно скорее до Терри. Чувствуя раздражение, Катарин посмотрела вслед удаляющейся фигуре и без промедления последовала за ней.

Костюмер, маленький и подвижный, мчался впереди, как жесткошерстный терьер. Полы его плаща развевались на ветру. Когда они были уже у площади Пиккадилли, необычно оживленной в этот полдень, Катарин несколько раз теряла его в толпе. Боже мой, он ведет себя как маньяк, думала она, и ее раздражение постепенно перерастало в настоящий гнев. Ей пришло в голову, что, возможно, Норман боялся, что Терри удалось каким-то образом выбраться из дома и теперь он нетвердой походкой направляется к театру. Да, этим объясняется его поведение, подумала она, но тут же отказалась от этой версии. Она знала квартиру Джона Стэндиша, где жил Терри. У нее была массивная дубовая дверь с тремя замками, поскольку у Джона был ценный антиквариат, картины и другие предметы искусства. Войти в квартиру было очень сложно и, соответственно, выйти тоже нелегко. Катарин почти бежала, чтобы догнать Нормана. Поравнявшись с отелем «Пиккадилли», она заметила, к своему удивлению и огромному облегчению, что Норман наконец остановился и ждет ее.

— Нехорошо с твоей стороны, — задыхаясь, сказала она, решительно перегородив ему дорогу. — Ты обещал рассказать мне все и не сделал этого. Более того, ты ведешь себя очень странно, и я начинаю думать, что ты что-то скрываешь. Что произошло, Норман? — возбужденно воскликнула она. — Ты же не сказал мне всего, а?

Норман сделал несколько глотательных движения стараясь обрести контроль над собой. Наконец он произнес:

— Нет, солнышко. — Он горестно покачал головой и устало опустил плечи. — Я собирался тебе рассказать, когда мы подойдем ближе… Честно говорю, собирался. Я хотел тебя подготовить. Только мне не хотелось говорить об этом посередине улицы. — Он взял руку Катарин и сказал размеренным голосом: — Терри не просто попал в переделку, девочка, он получил ножевое ранение.

Его слова не сразу дошли до нее. Катарин смотрела на него с широко раскрытыми глазами, не понимая, а затем на ее лице появилось выражение ужаса.

— Ножевое ранение, — повторила она слабым голосом. Сердце внезапно учащенно забилось. Она прислонилась к стене, вздрогнув всем телом от полученного известия. — Но с ним все в порядке? — спросила она.

— Да-да, с ним все в порядке, — быстро заверил ее Норман. — Прости, что выложил это таким образом. Я не хотел расстраивать тебя. У него рваная рана на предплечье. Не очень глубокая, слава Богу. Там моя жена. Она когда-то работала медсестрой, и ей удалось быстро остановить кровотечение. — Норман вздохнул и добавил: — Врача там нет. Я не посылал за врачом.

Увидев выражение гнева и панику на побледневшем лице Катарин, он торопливо воскликнул:

— Я не мог этого сделать, Катарин! Любой доктор обязан сообщать полиции о фактах ножевого ранения. Началось бы расследование, и дело получило бы огласку. Ты же знаешь этих газетных шакалов, когда они унюхают что-нибудь подобное!

— Но ты уверен, что с ним будет все в порядке? — настаивала Катарин. — Уверен? — повторила она, сжимая руку Нормана и пытаясь поймать его взгляд.

— Да, уверен. Клянусь, солнышко. Пенни тоже уверена. Я сказал тебе, что она остановила кровь и наложила ему повязку, когда я уходил. Рана несерьезная. К счастью. К этому времени, я надеюсь, ей полностью удалось привести Терри в чувство.

Какое-то время Катарин не решалась заговорить, осознав всю серьезность положения. Ее переполняли самые разные эмоции, главной из которых был страх. Будучи женщиной смелой, она тем не менее питала отвращение к любому насилию, будь оно словесное или физическое. Сталкиваясь с ним, она чувствовала свою беспомощность. Сейчас ее даже подташнивало. У нее началась головная боль. Но, видя умоляющие глаза Нормана, Катарин взяла себя в руки и медленно сказала:

— Он действительно не может выйти сегодня, Норман, даже если успокоится. Он не доведет спектакль до конца.

Норман согласился.

— Я надеюсь, тебе удастся убедить Терри. Тебя он послушается. Это основная причина, по которой я потащил тебя сюда. Ты же попробуешь, да, дорогая? — добавил он умоляющим тоном.

— Я сделаю все, чтобы помочь ему. — Она заколебалась, прежде чем задать следующий вопрос, однако, собравшись с духом, осторожно произнесла: — Норман, как ты думаешь, кто ударил Терри?

Норман скорчил гримасу и покачал головой.

— Я не мог ничего понять из того, что говорил Терри.

— Ты не думаешь, что это была Алекса Гарретт? — Катарин понизила голос.

— Нет, я уверен, что это была не она, — ответил Норман, но его слова прозвучали неубедительно. Он отвел глаза в сторону, стараясь не встретиться с испытующим взглядом Катарин.

— Тогда кто? — допытывалась она.

— Я… я… Честно, я не уверен. — Норман подумал секунду и мрачно добавил: — Там была какая-то драка. Много чего побито. Джона, чёрт побери, хватит удар, когда он увидит. Он сдал Терри свою квартиру исключительно по своей доброте, а теперь половина его ценностей уничтожена. И уехал-то он всего на несколько недель!