Голос сердца. Книга первая

— Абсолютно потрясающе. Спасибо, Виктор.

— Еще я сделал салат из листьев базилика, помидоров и сыра моззарелла. Но сначала попробуем это. — Он положил спагетти и котлету себе на тарелку, сел и поднял бокал белого вина.

Они чокнулись, и прежде чем Виктор успел предложить тост, Франческа воскликнула:

— За шеф-повара!

— Grazie. — Он пригубил вино. — М-м-м-м. Неплохо, совсем неплохо. — Он снова прикоснулся своим бокалом к ее. — И за мою прекрасную пациентку. К счастью, полностью поправившуюся.

Франческа наклонила голову.

— Спасибо, Виктор. — Она почувствовала облегчение от того, что не вспыхнула от его комплимента.

По мере того, как ужин продолжался, Франческа смогла оценить, что Виктор нисколько не преувеличивал свои кулинарные таланты. Все приготовленные им с таким старанием и любовью блюда были бесподобны — истинные спагетти, нежный и в меру жирный соус. Телячья котлета оказалась именно такой сочной, как он и рассчитывал. Нож прошел через нее с такой легкостью, как будто Франческа резала масло.

— Я просто потрясена. Где вы так научились готовить?

— В самом естественном для этого месте. На коленях собственной матери. — Он отпил глоток вина и продолжил: — Я люблю готовить, особенно на кухне у себя на ранчо. Для меня это способ расслабиться. И хочу, чтобы вы знали — я очень разносторонний повар. — Черные глаза Виктора весело блестели. — Мне по силам сделать потрясающий барбекю. А такой курицы, как у меня, вы сроду не едали. А клецки! Они просто бесподобны.

— Не сомневаюсь, — засмеялась Франческа, с удовольствием наблюдая за Виктором и наслаждаясь его обществом. Раньше им никогда не доводилось оставаться вдвоем — рядом всегда были Ник, Катарин и масса других людей. Сейчас она была счастлива, открывая для себя совсем нового Виктора.

Он много говорил за ужином о самых разных вещах, но в основном о своем ранчо где-то рядом с Санта-Барбара, о своей любви к лошадям и спокойной и уединенной жизни, которую он вел, когда не работал над фильмами. Несколько раз он коснулся профессиональных сторон своей карьеры, рассказав несколько курьезных историй о своих первых годах в Голливуде и забавных людях, которые его окружали. Виктор был блестяще остроумен, и Франческа смеялась, не переставая.

Со своей стороны, он тоже получал огромное удовольствие от общения с этой девушкой. Она была прекрасной слушательницей, живо и заинтересованно реагировавшей на все, что он говорил. Когда она задавала вопросы, они всякий раз оказывались уместными и разумными. Виктор почувствовал, что ему уже давно не было так хорошо.

Виктор Мейсон, по сути своей, был очень домашним человеком. Он предпочитал тепло и уют собственного дома ресторанно-гостиничному раю. Внезапно ему пришло в голову, что именно таких спокойных задушевных вечеров не хватало ему в двух последних браках. Обе его экс-жены были неутомимыми любительницами вечеринок, готовыми развлекаться денно и нощно. Он умирал от скуки на бесконечных раутах и ужинах, куда они тащили его, несмотря на неизменные протесты.

И все же Виктор понимал, что главной причиной того, что на душе было так тепло, была сама Франческа. С ней было легко, спокойно и весело. Сегодня она показалась ему еще более притягательной, чем когда-либо по целому ряду причин. В ней было то, что он больше всего ценил в женщинах — легкий характер, естественные манеры, остроумие и честность. Он не мог выносить ломак и кокеток, расставлявших сексуальные сети при любом приближении мужчины, поэтому искренность и абсолютная бесхитростность Франчески были так симпатичны Виктору. Ее ум, интеллектуальные задатки, способность мгновенно схватывать суть сказанного и необычная уверенность в себе заставили Виктора на какое-то время забыть о ее молодости.

После ужина они уселись у горящего камина за чашкой кофе, болтая о всякой ерунде. Виктор удобно устроился в кресле-качалке, грея в руках рюмку коньяка. Он курил одну из лучших сигар графа. Сигары ему принесла Франческа после того, как он унес на кухню посуду и остатки их ужина. Она села напротив в одно из больших уютных кресел, свернувшись калачиком.

Внезапно между ними воцарилось молчание, но в нем не было ничего тягостного. Виктор полностью откинулся на спинку кресла и скрестил в коленях ноги. Он с удовольствием дымил сигарой, глядя на Франческу через кольца дыма.

Она улыбнулась ему.

— Когда все-таки вы начинаете съемки в Йоркшире?

— Где-нибудь в мае или июне. Мы должны быть уверены, что установится хорошая погода. Но павильонные съемки мы начнем в студии Шеппертон в первых числах апреля. Это уже полностью согласовано, и мы постараемся отснять как можно больше до отъезда на натуру. А почему вы спрашиваете?

— Я хочу сообщить отцу хотя бы предварительную дату проведения вечеринки.

— Я уточню с Джейком Уотсоном в понедельник и позвоню вам до своего отъезда. Я уезжаю на следующей неделе.

Франческа почувствовала, что мускулы ее лица напряглись.

— О, — произнесла она. — А я… я и не знала. — Она покрутила застежку своего пояса-цепи и спокойно спросила: — Вы возвращаетесь в Голливуд?

— Да нет. Я еду в Швейцарию. В Клостерс. Эту поездку мы планировали вдвоем с Ники, и, поскольку у него так изменились обстоятельства, я тоже собирался ее отменить. Но потом решил, что могу распрекрасно съездить один. Мне просто необходим перерыв на несколько дней перед тем, как с головой уйти в работу. Я выезжаю в следующую среду дней на пять. Для меня это последний шанс — потом Джейк меня ни на шаг от себя не отпустит.

— Это просто замечательно. Я уверена, что вы прекрасно проведете время, — произнесла Франческа как можно более спокойно.

Виктор сделал глоток бренди и уставился в свой стакан, размышляя над тем, насколько прекрасно он сможет провести время без своего постоянного партнера. Раньше он никогда не уезжал в Клостерс без Ника, всякий раз дожидаясь, когда тот сможет составить ему компанию, и теперь перспектива провести пять дней в одиночку уже не казалась такой привлекательной.

Он поставил бренди на стол и наклонился вперед.

— Послушайте, Франческа, мне пришла в голову потрясающая идея. Почему бы вам не поехать вместе со мной? — Виктор резко выпрямился, не совсем уверенный, что услышал себя правильно. То, что Франческа удивлена его предложением, было совершенно очевидно. Но, Господи, он и сам был удивлен не меньше.

В отношении Франчески он несколько ошибся — она была не удивлена, а потрясена. С полуоткрытым ртом и расширившимися глазами девушка в изумлении уставилась на него, не в состоянии выдавить из себя ни слова.

Впрочем, и у Виктора выражение лица было не лучше. Он тоже, казалось, язык проглотил. Сейчас он сам не мог объяснить, как у него так непродуманно вырвалось это предложение. Но, с другой стороны, откажись он сейчас от него под любым, самым благовидным предлогом, это выглядело бы глупо и неприлично. Кроме того, это действительно хорошая идея по целому ряду причин.

— Ну, так что вы скажете?

Несмотря на все свое удивление, Франческа была прежде всего взволнована, едва скрывая нервную дрожь. Согласие уже почти было сорвалось с ее губ, когда она ясно осознала, что это невозможно. Волнение мгновенно отхлынуло, и она почувствовала опустошение.