Голос сердца

Не помешает? Эта сухопутная баржа, стоящая среди ее рододендронов, которые завоевывают призы на выставках?

Лили глубоко вздохнула. «Это семейное дело», — напомнила она себе. Кровь не вода, точнее, не рододендроны.

— Конечно, — сказала она.

— Спасибо, Лили. Мы навеки у тебя в долгу. Нет, серьезно. Мы у тебя в долгу.

— Не глупи. Я всегда рада помочь тебе.

Вайолет уставилась на нее.

— Клянусь, ты просто святая. Кстати, ты можешь использовать фургон. В любое время, когда захочешь. Серьезно. В нем очень весело путешествовать. Там шесть кроватей. Рик хотел, чтобы их было побольше, на тот случай, если мы решим завести еще детей.

«Отличный план». — Лили едва удержалась от того, чтобы не произнести эти слова вслух.

— Вывези куда-нибудь детей Кристел.

— Едва ли твой «виннебаго» мне пригодится.

— Никогда не знаешь наперед.

— Сейчас со мной все именно так и происходит, — призналась Лили. — Никогда не знаю, что случится дальше.

— Ты справляешься?

— Не очень. — Лили ощутила привычный ком в горле. — Я очень скучаю о ней, Ви. Она так много значила для меня, а теперь ее нет, и я не знаю, что мне делать с собой.

Вайолет обняла сестру.

— Ах Лили! Как бы мне хотелось, чтобы ты не была такой одинокой. — Она отстранилась и заглянула Лили в глаза. — Я знаю, о чем ты думаешь. Но то, что человек, которого ты любила, умер, не значит, что ты больше никого не сможешь полюбить.

Лили подумала, как хорошо сестра знает ее.

— Прежде всего это значит, что мне никогда не стоило никого любить.

— У нас нет выбора, Лили. Почему бы не позволить себе любить детей Кристел? Бог знает, как им нужна сейчас твоя любовь. А с кем они живут?

— С Шоном, братом Дерека. Ты видела его на похоронах.

— Этот красавчик? До сих пор не могу забыть его. Так он одинокий?

Лили представила себе Мору, с ее длинными ногами и умными глазами.

— Сейчас — да. Он встречается с одной девушкой, но это не наше с тобой дело.

— Лили Рейнс Робинсон, готова поклясться, что ты покраснела! — Заинтригованная, Вайолет подалась вперед. — Что у тебя с этим парнем?

— Ничего. — Лили ощутила раздражение. — Мы оба желаем добра этим детям, вот и все, правда, у нас разные взгляды на то, что для них хорошо.

— Поскольку он их дядя…

— Сводный, если говорить точно. Этот человек почти не знал их. Но он их единственный кровный родственник, за исключением Дороти, и, как утверждает социальная служба, у меня нет оснований претендовать на опеку над ними. Это так тяжело, Ви! Кристел хотела, чтобы о них заботилась я, но она никогда не обсуждала этот вопрос с Дереком. Наверняка они думали, что у них еще куча времени впереди.

— Ничего себе! Значит, ты хочешь предъявить свои права на них?

— Честно говоря, это было первое, что я хотела сделать, когда узнала об аварии, но потом передумала. Сейчас этим детям больше всего нужна стабильность. Начав судебный процесс, я только осложню их положение. Адвокат Кристел сказала, что мои шансы на победу близки к нулю, поскольку желание Кристел не было оформлено в законном порядке и я им не кровная родственница. Поэтому мне лучше поменьше влезать в их жизнь.

— А может, этому парню понравится, если ты будешь влезать в нее почаще. Ты никогда не думала об этом?

— Я думаю об этом постоянно, — призналась Лили, вспоминая Шона, спящего на диване. — Я думаю об этом куда больше, чем следовало бы.

— Знаешь, а вот у нас с Риком нет никаких завещаний.

— Ты шутишь! Ви, у вас двое несовершеннолетних детей. Вы обязательно должны составить завещания.

Она кивнула, глядя на Меган и Райана через окно.

— Слушай, Лили…

— Что?

— Когда я буду составлять завещание, я назначу тебя их опекуншей. Согласна?

— Обсуди это с Риком.

— Он согласится. Его родители уже слишком старые, а сестры ведут такой сумбурный образ жизни, что дети никак не вписываются в него. Ты — идеальная кандидатура, Лили. Пожалуйста, скажи, что согласна!

Лили коснулась пальцев сестры.

— Это большая честь для меня.

— Вот и хорошо.

— Только обещай, что это никогда не потребуется.

— Ладно. Обещаю.

Лили попыталась вспомнить, взяла ли такое же обещание с Кристел. Она сомневалась в этом; кроме того, в глубине души Лили знала, что это не сказалось бы на жизни Кристел. Такова уж была ее подруга — женщина, оказавшаяся в одной машине с бывшим мужем тем дождливым вечером. Женщина, чьи чувства всегда доминировали над разумом.

Вскоре Рик приехал за женой и детьми. Услышав, как его машина, фырча, подъезжает к дому, Вайолет просияла.

— Он здесь! — Она вскочила с дивана и бросилась на улицу.

Лили смотрела на них из окна. Улыбающийся мужчина в мешковатом костюме обнимал свою радостную, слегка располневшую жену, а дети крутились рядом с ними, встречая его.

Лили пожалела, что у нее нет видеокамеры. Глядя на них, не заподозришь, что они на грани финансового краха, что Рику предстоит снова подниматься, собираться с мыслями и искать возможность содержать семью. В этот момент они выглядели совершенно счастливыми, словно весь мир лежал у их ног.

Осознав, что подглядывает за сценой, не предназначенной для ее глаз, Лили вышла во двор попрощаться. Когда сестра и ее семья уехали, она постояла на подъездной дорожке. Дни становились длиннее. Обычно Лили очень нравилась весна, когда время словно ускорялось по мере приближения конца учебного года. Все ощущали прилив сил и строили планы на предстоящие каникулы. Конечно, в этом году все иначе. Кристел умерла, дети остались на попечении Шона Магуайера, а Лили постоянно тревожилась за них.

Теперь она не принадлежала себе. Лили заранее спланировала свое лето, однако в ее жизнь вошли другие люди, и она уже не контролировала ситуацию. Никогда раньше ей не приходилось менять свои планы ради других.

Она стояла в растерянности посреди гостиной. В ее доме всегда было тихо или ей сейчас так казалось? А еще он выглядел невообразимо чистым, почти стерильным. Вайолет говорила, что у Лили «маниакальное стремление к чистоте». Чтобы заполнить тишину, она включила музыку. Бочелли запел «Милле луне, милле онде» — этот компакт-диск она купила, чтобы проникнуться настроением Италии.

Сопровождаемая его мягким тенором, Лили подошла к столу и убрала все свои карты и путеводители, самоучители итальянского и расписания транспорта. Потом позвонила в турбюро своему агенту и оставила сообщение: «Все отменяется».