Голоса в моей голове

– О чем ты? – Вдруг спросил мой друг.

Меня это удивило, наверное, так же сильно, как если бы вы узнали, что ваша мама на самом деле не умеет готовить, а все это время заказывала еду из ресторана. А ваш любимый писатель признался в плагиате своих книг, потому что хотел побыстрее заработать денег. Именно это отвлеченное описание моих чувств полностью отражает всю глубину проблемы.

– Ты правда не понял? – Уточнил я, глядя ему в глаза.

Он слегла помедлил с ответом, облизнул губы, взглянул на свою все еще обиженную девушку и посмотрел на меня тем невинным взглядом, каким дети пытаются задобрить родителей.

– Да, не понял. Ты иногда так странно разговариваешь. Будь проще, зачем скрывать смысл? Тем более, когда люди этого не понимают. Я никогда такого не делал.

Я нахмурил брови и почувствовал какую-ту тяжесть прямо на лбу. Она распространилась по всему лицу и мигом дошла до губ, так что я уже не смог разжать их, чтобы вымолвить хоть слово в ответ.

Лицо моего друга потемнело, расплылось на фоне бушующего энергией танцпола и покрылось молочной пеленой тумана. Я потер глаза, медленно теряя уверенность в своей адекватности, и выпил весь бокал вина. Туман не исчезал. Это не было как с той женщиной в книжном магазине: облако окутало все его лицо и словно бы готовилось окутать собой и меня. Я не видел уже его черты лица, эмоции, мимику. Я больше ничего не видел.

Меня выкинуло на улицу, как старого бомжа, рыскающего в поисках ночлега. Где-то в груди билась всего одна фраза, которая не дает покоя мне до сих пор. «Зачем он мне солгал?»

Я встал с этой старой, трясущейся под моим весом скамейки, поправил свою растрепанную одежду и пошел дальше по улице. Каково это очутиться в прошлом? Вы когда-нибудь спрашивали себя об этом? Я задавался этим вопросом постоянно, и, кажется, Вселенная услышала меня именно в тот день, когда я попал в эту пугающую секту ораторов. Именно ораторы, да. Статный вид, уверенный, твердый голос, уместные жесты, убедительность и настойчивость. Конечно, я многое мог тогда обсудить в своей голове, но единственное, что меня по-настоящему волновало – почему именно зеленые стены? Болотный цвет провала. Создается впечатление, будто это сборище неудачников, нашедших приют в подвале торгового центра, куда не может пробиться даже капля света. Не символично ли? Глупые мысли, согласен. Но они отвлекали меня от кровавого тумана, который постепенно заполнял все мои переживания.

Пока я шел мимо серых тоскливых зданий, пытаясь не выходить из тени, меня обуревала волна сомнений, касающаяся той необычной актрисы. А ждет ли она? Помнит ли она о нашей встрече? Не знаю, насколько важным это было для меня, но я об этом думал. Я закурил. Выдыхая дым, я избавлялся от напряжения, отчего моя любовь к сигаретам становилась все сильнее. Я еще долго слонялся по улицам города, пока ждал окончания спектакля. По пути мне встретился парень (скорее всего студент), который лежал на тротуаре и с растянутой до ушей улыбкой слушал музыку. Я остановился, чтобы узнать, зачем он это делает, но немолодая упитанная женщина уже свирепо бежала к нам, что прогнать его. Она вопила, кричала, пару раз ударила его ногой. Но все, что он отвечал ей, да и любому, кто подходил к нему и пытался помешать его отдыху:

– Отстаньте от меня. У нас есть право выбора, поэтому я выбираю лежать на тротуаре.

До чего иронично. Пока я стоял и наблюдал за всем этим процессом, вокруг него собралась толпа с телефонами и нагло снимала все на видео. Люди реагируют на такие внезапные протесты, как аборигены на незнакомое животное. Животные инстинкты, что поделать. Однако они не видели, а может и не хотели видеть, что отчасти (совсем крохотной) он был прав. Право выбора всего лишь иллюзия, позволяющая уверовать нас в том, что мы принимаем осознанное разумное решение. Но, на деле, мы всегда выбираем из того, что нам навязывает общество. Одежда, которую мы носим, еда, которую мы едим, внешность, которую мы меняем, – все это выбор общества, умело скрытый за так называемой конкуренцией фирм, мнимой рекламой и бесполезными увеличениями ассортимента. Наша проблема в том, что мы не хотим этого признавать. Если нам дадут на выбор два яблока: красное и желтое, какой бы выбор мы не сделали, ни одно из яблок не станет зеленым – таким, какое мы хотим по-настоящему.

Когда я подошел к театру, из-за легких прозрачных облаков выглядывали последние лучи солнца, прожигающие небо своим огнем и оставляющие меня наедине с жарким августовским вечером. Около меня толпились назойливые подростки, мнимо считающие себя бунтарями. А назойливы они были, потому что просили сигареты каждые десять минут. Я тогда не совсем осознавал причину моего отказа, но покурить им так и не удалось. Глядя на них, я с отвращением вспоминал свои школьные годы, которые надоедливо тянулись как резина. Закончив школу, я готов был устроить пьяную праздничную вечеринку и навсегда забыть об учебе. Но, к сожалению, система предполагал поступление в институт, и, недолго думая, я выбрал самое неприхотливое и дешевое место в нашем городе. По некоторым обстоятельствам отучиться мне так и не получилось, но я вовсе не расстроился. Понимаете, все эти школы и университеты мне противны как манная каша. Образование представляет из себя полуразрушенную систему безразличия: родители отправляют детей в первую попавшуюся школу, чтобы их не упрекнули в плохом воспитании, дети с отвращением посещают бесполезные занятия, на которых не учат ничему, кроме алфавита и таблицы умножения. Учителя совершенно безразлично подают материал, строго следуя программе, составленной ничего не мыслящими в этой сфере людьми. В итоге – полное отсутствие перспектив и как такового всестороннего творческого развития. К восемнадцати годам этих же детей заставляют выбирать профессию, которой они посвятят всю оставшуюся жизнь. Но поверьте мне, если бы эти дети знали, что хотят получить от жизни, они бы и в школу перестали ходить. Самообразование – единственная полезная и самое главное желанная часть развития. Если ребенку нужны знания, он их и без вашего обучения найдет. Если же нет, то нет уже и никакого смыла переживать, ваша насильственная учеба это не исправит.

Как вы уже поняли, у меня была одна очень глупая и довольно необычная привычка: я старался описывать каждый прожитый день одним единственным словом. В томительном ожидании своей спутницы я разбирал в голове все знакомые мне слова, но выбрать одно не мог. Немного странное чувство, обычно у меня не возникало проблем с этим. Я проникся болезненным осознанием утраты своих «способностей», мнимых, но все же «способностей». Но мои соболезнования самому себе были прерваны.

– Привет, – вдруг услышал я, вернувшись в реальность и увидев рядом свою актрису.

На этот раз на ней красовался до нелепости смешной белый парик и маленькое белое платье с глубоким декольте. Я усмехнулся про себя, потому что передо мной стояла Мэрилин Монро. Даже родинка выглядела как настоящая.

– Ты закончила? – Спросил я непринужденно.

– Да.

– Отлично, идем.

Я сразу же выпрямился и пошел вперед. Она нехотя поплелась за мной, как-то робко перебирая пальцы на руках.

– Может быть, мы все-таки познакомимся?

– Нет, – сухо ответил я, закуривая очередную сигарету.

– Почему?

– Ты должна будешь понять один очень грустный факт: наши встречи – это всего лишь очередная неоправданная трата времени . Через несколько дней мы перестанем видеться, а общение сведется к нулю. Я не возьму твой номер телефона, а ты не станешь заботиться о моих делах. Так зачем называть имена и придавать этому мимолетному знакомству значение в нашей жизни?

Она даже не взглянула на меня в то время, как я говорил. Но стоило мне закончить и задать ей этот риторический вопрос, она направила на меня свои глубоко удивленные и растерянные глаза.

– Зачем нам тогда вообще общаться, если у этого общения нет будущего?

– Ты думаешь, люди заводят знакомства, заранее зная его исход?

Я направил на нее свой ошеломленный взгляд и не убирал его до тех пор, пока не осознал сказанные ею слова. Какое же наивное воспитание!

– Они хотя бы желают этого общения.

– Разве я сказал, что наши встречи мне противны? – Спросил я, закурив.

– Ты лично ставишь на них крест.

– Это одно и тоже?

Она покосила взгляд и повернулась.

– Нет, – услышал я, – не понимаю, зачем я связалась с тобой?

– Потому что тебе со мной интересно.

– Не будь в этом так уверен.

– Хочешь сказать, что я ошибаюсь?

– Да, – почти уверенно ответила она, демонстративно вытянув шею.

– Тогда зачем ты здесь?

– Ты меня заставил.

– Подумай внимательно, я не заставлял, я всего лишь предложил. Ты могла бы отказаться.