Голубая луна

И в этот момент все в лесу замолчало.

Я проглотила то, что было во рту, но язык по-прежнему оставался сух. Опустила голову и взглядом прошлась по кромке леса как раз тогда, когда из-за деревьев вышел он.

Он был так же обнажен, как и в первую нашу встречу. Пока он шел через разделявший нас луг, птицы снова зачирикали. Над его головой, очень низко, пролетел ворон и взмыл к верхушкам деревьев, но мужчина этого даже не заметил — его взгляд был сфокусирован на мне.

Я снова вспомнила о волке, глядя на его походку: от бедра, длинные шаги.

При этом неожиданном воспоминании я нахмурилась. Бедро. В ночь нашей встречи у него там был жуткий синяк. И опять я почувствовала, как в голове щелкнуло: кусочек пазла встал на место. Я забыла о том синяке, потому что он прямого отношения ни к чему не имел. До тех пор, пока не рассматривалась возможность превращения волка в человека. А что, если большой внедорожник задел бампером волка? Останется ли синяк и на человеке?

Не спуская глаз с Кадотта, я скользнула рукой к пистолету. Профессор остановился в нескольких метрах от меня.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я.

— Разве ты не хотела меня видеть?

— Вижу даже больше, чем хотелось. Где твоя одежда?

Он глянул вниз, моргнув при этом так, словно удивился своей наготе не меньше моего.

— Я занимался спортом.

— Ты тренируешься голышом?

— А ты нет?

— Как видишь, — махнула я свободной рукой, указывая на свой совершенно благопристойный цельный купальник.

Кадотт пожал плечами:

— Я отрабатывал приемы тай-чи.

Рельеф его поджарых мышц под кожей, отблески солнца на животе, плечах и волосах заставляли меня забыть о том, что, наверное, следует его пристрелить.

— Так вот чем ты занимался в ночь нашего знакомства?

— Ну да!

Как удобно! Вот только я не куплюсь.

— Ты занимался в четыре утра?

— Я не мог уснуть.

«Потому что гнался за чем-то по лесу и попал под машину».

— Как ты узнал, что я здесь?

— Я звонил. — Он отвернулся, как будто смущенный этим. — По всем твоим номерам. Когда ты не ответила, я подумал, что ты, должно быть, здесь. Поэтому и пришел сюда.

Я бросила взгляд на деревья, оценивая расстояние и направление.

— Ты пять километров шел голышом?

— Ради тебя я бы и сто прошел.

Я фыркнула. Кадотт вел себя странно — непривычно нервно и застенчиво. Что с ним происходит? Были ли мои предположения верны? И если да, что мне с этим делать?

Уилл не дал мне возможности подумать. Вдруг он двинулся ко мне, а я направила свой пистолет ему в грудь.

Кадотт замер на месте, подняв глаза от пистолета на меня:

— Джесси?

— Кадотт, ты оборотень?

Его глаза округлились. Или он очень правдоподобно изобразил изумление, или на самом деле удивился.

— Только вчера ты назвала меня сумасшедшим из-за одного предположения о существовании сверхъестественного, а сегодня уже обвиняешь в причастности к подобным существам. Тяжелый день на работе, дорогая?

Теперь он больше походил на себя.

Я улыбнулась:

— Ты даже представить не можешь.

— Не хочешь рассказать?

— Не хочешь ответить на вопрос?

— Какого черта я стал бы тебе рассказывать об оборотнях, если и сам один из них?

— Это не ответ, а другой вопрос.

Кадотт и Манденауэр были похожи больше, чем я думала.

— Я не оборотень, — вздохнул Уилл.

— Как будто ты не соврал бы мне, если бы был им.

— Точно подмечено. — Он ткнул пальцем в пистолет. — А теперь что?

— Я могу выстрелить в тебя и посмотреть, умрешь ты или нет.

— Я выбираю «дверь под номером два».

Мне хотелось рассмеяться. Хотелось опустить пистолет и заниматься любовью под солнцем. Хотелось верить, что единственный мужчина, заставивший меня кричать, извиваться и хотеть его снова, и снова, и снова не был оборотнем. И я ему поверила.

Наверное, он увидел по моему лицу, что я сдалась, потому что опять начал приближаться. Я опустила пистолет, а он, запрокинув голову, завыл как волк и бросился на меня.

Я была настолько шокирована, что просто сидела без движения в ожидании смерти. Уилл нырнул в пруд, как пушечное ядро, окатив меня водой с ног до головы. Я ждала, пока его голова появится на поверхности. Вместо этого что-то обвилось вокруг моей лодыжки и потянуло меня в пруд. Мой визг перешел в бульканье, когда в рот попала вода.

Он мог утопить меня, мог сделать что угодно, и я бы не смогла его остановить — пистолет остался на берегу. Я была в его власти и совершенно не возражала.

Не успели мы вынырнуть, как его рот накрыл мой — жаркий контраст по сравнению с прохладой воды. Языком Уилл щекотал мои губы.

Мы вынырнули прямо навстречу солнцу. Оторвавшись от Уилла, я глубоко задышала. Он воспользовался этим, чтобы провести губами вниз по шее и слизнуть капельки воды с моего декольте.

Недалеко от центра пруда он доставал ногами до дна, а я нет. Но, придерживая меня за талию, он помогал мне держать голову над водой.

— Что это за вой? — требовательно спросила я.

— Волчьего клана, — пожал плечами Уилл. — Я иногда так развлекаюсь.

— Ага, развлекаешься.

Наши представления о веселье кардинально различались.

— Ты когда-нибудь плавала голышом? — спросил он.

— Нет.

— Хочешь попробовать?

И, не дав мне возможности ответить, он просто спустил бретельки купальника с моих плеч и сильно дернул.

Купальник застрял у меня на бедрах.

— Не так просто, как кажется, а?

Кадотт пожал плечами и снова хорошенько потянул. И вдруг мой купальник исчез. Полностью.

— Эй, отдай его обратно!

— Извини, я его потерял.

Я моргнула:

— Ты имеешь в виду...

— Ага. На дне пруда. Невелика потеря.

— Это был мой любимый купальник!

— Только без обид, но его зад был отвратительный.

— Это потому, что мой зад такой. А купальник его очень даже симпатично прикрывал.

Руки Кадотта скользнули с моих бедер на предмет обсуждения.