Голубка в Вороньем логе

– Та зима выдалась холодной и злой, - Корбл говорил, словно зачитывал части из изученной вдоль и поперек книги, - голодали звери и люди. Дороги замело - не выбраться. При полной сокровищнице в закромах замка не осталось ни грамма провизии. Магистр провозгласил охоту в угодьях, объявленных владениями ордена. Рыцари долго рыскали по лесу, но мало что нашли. Озлобленные, уставшие, они выехали на поляну, где жрецы проводили древний ритуал. Облаченные в шкуры животных, плясали вокруг костра, упрашивая погоду сменить гнев на милость. В жертву они принесли тушки воронов - единственной живности, которую смогли подстрелить из самодельных луков.

– И что же сделали рыцари?
– спросила я, кусая ногти от нетерпения. Дурные предчувствия овладели всем существом.

– То, что претит уставу ордена - решили забрать подношение древним богам, - Корбл озвучил мои догадки.
– Несогласных расстреливали в упор из арбалетов. Снег пропитался человеческой кровью, иглы вековых сосен окрасились в багрянец. Впервые над логом поднялось в зенит обжигающе-горячее солнце.

Мне хотелось заткнуть уши и бежать. Но я словно прилипла к стулу, смотрела на Корбла округлившимися глазами и забывала дышать.

– Уже умирая, один из жрецов схватил с каменного алтаря тушку ворона и бросил в магистра, творя темное проклятие, - продолжал он.
– Птицы ожили и набросились на рыцарей. Тысячи восставших тварей, и не было от них спасения. Едва острые клювы касались живой плоти, как тела ворона и человека сливались воедино. С тех пор трижды в день потомков проклятого рода ждет расплата за грехи отцов.

Стало холодно, несмотря на жарко растопленный камин. Я обхватила себя руками, словно отгораживаясь от слов Корбла.

– Но при чем тут голуби?
– спросила не своим голосом.
– Их тел не было на алтаре...

Корбл бросил испепеляющий взгляд. В его глазах я увидела бездну, манящую своей глубиной.

– Темные проклятья имеют и обратную сторону. Те, кто их наложил, не остаются в стороне. Жрецы погибли, но в лесу, укрытые в землянках, остались их семьи. Они тоже обратились в птиц. В голубей, посланников мира. Им досталось меньше проклятия, но все же...

– И от этого нет спасенья?
– прошептала я.
– Неужели это проклятие нельзя снять?

– Проклятые рыцари вернулись в замок. Осознав весь ужас того, что сотворили, раскаялись. Жен и детей погибших жрецов пригласи в замок. Вместе переждали зиму. Несмотря на ненависть к убийцам, голуби молились вместе с ними в домовой капелле. Однажды на ритуальном кубке, что держала в руках старшая из женщин, проявилась надпись, ставшая ответом на вопрос, как снять проклятье. «Когда во имя любви ворон уничтожит препону непорочности, перо голубки затушит жертвенник, а сосуд с ее кровью поднимется к солнцу», - вот что гласило пророчество.

– Проклятье привязало голубей и воронов друг к другу...
– догадалась я вслух.
– Сколько же веков прошло? Почему до сих пор не исполнилось это странное пророчество? Если жены и дети жрецов остались в замке, то среди них должны были найтись те, кто смог бы полюбить.

Вот почему ослабла Катерина. Она не только брала собственную кровь, но и вырывала перья. Немыслимо. Ведь знала, как это опасно. И очень болезненно. Раны от выдернутых перьев долго не заживали и лишали сил организм оборотня.

Тогда в поселке... Герта рассказывала, что видела Катерину покачивающейся от усталости. Но то было действие не алкоголя, не наркотика и не лекарств. А любви, возведенной в крайнюю степень. Сестра так стремилась спасти мужа и дочь, что не жалела себя.

– Семьи жрецов, перенесшие зиму, поспешили покинуть Вороний лог, - заявил Корбл.

– Им невыносимо было жить среди убийц отцов и мужей. А особенно - видеть их болезненные обращения. Рыцари проклятого ордена отдали им часть средств из сокровищницы, но взяли обещание возвращаться в дни солнечного затмения. С тем чтобы когда-нибудь исполнить пророчество. Но чем больше проходило времени, тем меньше помнили голуби-оборотни о данном обещании. На вчерашнее празднество прилетела только одна, и то сбежала... И я, кажется, знаю, к кому.

Выходит, таинственная незнакомка все же запала ему в душу. Даже не знаю: радоваться или печалиться. И к кому это я, интересно, сбежала?

Впрочем, сейчас были важнее другие вопросы.

– Голубям досталось проклятия меньше, - вздохнула я, усердно делая вид, что пропустила мимо ушей замечание о вчерашней гостье, - потому им нет смысла снимать проклятие. Зачем возвращаться в Вороний лог, если можно спокойно жить среди людей? Свои обращения они умеют контролировать, к тому же могут извлекать пользу из особенностей оборотня. Четкое зрение, хороший нюх, родовая память и, конечно же, быстрый процесс регенерации.

Я говорила так, будто ко мне история оборотней не имеет отношения. И почти не врала. Не чувствовала себя одной из них - никогда.

– Не все так просто, - Корбл покачал головой.
– Когда голуби покинули Вороний лог, проклятье проявилось во всю силу.

– Как именно?..
– насторожилась я.

– После того как голубь дал потомство, он обречен на гибель. Его постигает либо болезнь, либо несчастный случай...
– произнес Корбл, не скрывая душевной боли.
– Это в том случае, если его парой стал человек. Если же голубь заводит детей с вороном - выживает. Родив девочку, теряет часть темного дара. Мальчика - полностью утрачивает способность к обращению.

Теперь понятно, отчего Фреджа перестала летать. Почему мы с Катериной никогда не видели отца. Ох, сестренка, какие мучения тебе пришлось перенести...

– От брака ворона и голубки всегда рождаются вороны?
– спросила я, глотая набежавшие слезы.

В носу щипало, а изнутри трясло от едва сдерживаемой ярости. За что нам такие муки? И что же нужно сделать, чтобы избавиться от мучений? Как помочь всем?..

– Так и есть, - подтвердил Корбл.
– Много веков рыцари ордена изучали свойства крови, экспериментировали... Но ни одна наука, ни один современный препарат не способен лечить древнее проклятье. Девочки от союза ворона и голубя рождаются редко, им достается меньше страданий. Мальчики ощущают полную силу проклятия. Чем больше крови ворона, тем хуже.

Ужасная правда обрушилась на меня подобно штормовой волне. Проклятие всюду, от него не спастись, не убежать. Замкнутый круг, по которому ходят потомки давно ушедших в мир иной людей. И нет нам спасения. Теперь даже я не могу остаться в стороне. Ведь если решусь родить ребенка от человека - умру. А заключив с брак с одним из воронов - продолжу проклятый род. А что, если род голубей прервется?..

– Моя жена до последнего верила, что сможет победить проклятие. И хотела ребенка. После ее смерти я попробовал запретить проклятым вступать в союзы и рожать детей. Но рыцари взбунтовались. Их жены и возлюбленные не приняли решение. Только я и еще несколько воронов приняли обет безбрачия.