Голубой бриллиант (Сборник)

искусствоведа прислушиваются и первый президент Академии

Художеств Александр Герасимов, и последующий - Николай

Томский, который на своей книге "Художник и народ" написал:

"Дорогому Ивану Михайловичу, страстному пропагандисту

искусства, доброму в своих советах и дружбе. 2.10.64."

И так год за годом пополнялся запас жизненных

впечатлений. Вместе с расширением журналисткой практики

многое дали наблюдения военных лет. Работая

спецкорреспондентом газеты "Красная звезда", он побывал во

многих местах, где находились в военное время советские

войска. В Польше он познакомится с Главкомом Северной

группы войск маршалом Рокоссовским, а после встретится с

ним в Варшаве, где Рокоссовский исполнял должность

военного министра Польши. Впечатления о Польской земле

нашли свое отражение в романе "Набат", где рассказывается о

действиях польских и русских партизан.

В послевоенные годы Иван Шевцов был направлен

собственным корреспондентом газеты "Известия" в Болгарию.

638

Решение о его назначении было подписано Сталиным. Два

года (с 1952 по 1954) провел писатель в этой солнечной

славянской стране. Человек редкого трудолюбия, пытливого

ума, Шевцов всегда стремился к полноте познания жизни.

Ничто не оставляло его равнодушным: на страницах своих

очерков в яркой, образной форме он рассказывал о жизни и

быте дружественного славянского народа. Шевцов

пользовался уважением и доверием болгар, может быть еще и

потому, что не поленился в короткий срок освоить язык

Кирилла и Мефодия, узнал древнюю историю болгар,

познакомился с новейшей болгарской литературой, даже

высказывался о ней на встречах с болгарскими читателями,

участвуя в диспутах и спорах.

Материалы, присланные из Болгарии, печатались во

многих изданиях: "Огонек", "Октябрь", "Литературная газета",

"Литературная Россия", "Нева", "Советский воин". Когда

"Известия" упразднили свои корреспондентские пункты в

соцстранах, Шевцов возвращается в военную печать, работает

в газете "Советский флот". Здесь проявилось еще одно

свойство творческого таланта писателя: он пробует себя в

жанре фельетона, остро реагируя на нравственные изъяны в

офицерской среде.

Так постепенно, но неуклонно поднимался по ступенькам

журналистской и писательской работы бывший босоногий

подросток, выступавший в районной газете под псевдонимом

Денис Дидро и удивлявший редактора своим бойким и метким

слогом.

Возможно, кому-то такой вывод покажется излишне

патетическим. Но надобно заметить, что речь идет о

формировании писателя редкой мужественности и

последовательности в отстаивании нравственных идеалов

русского народа, его духовной цельности и столь нужной, как

убеждаемся теперь, самобытности. Далеко не каждому

писателю под силу такая нелегкая работа. Многие, порой

весьма даровитые, ушли в сторону от этой работы, посчитав

ее и опасной, и как бы тривиальной на фоне господствующего

эстетического снобизма. Увы! На исторических перепутьях не

каждый воин, и не каждому писателю дана истинная страсть

патриота. Иван Шевцов был последовательным на этом пути.

Важной вехой в становлении писателя-патриота явились

многочисленные литературно-критические статьи и рецензии

Ивана Шевцова: "Эпос народного подвига" (обзор военной

прозы в "Литературной газете"), "Фальшивый билет" (о романе

639

В. Аксенова), "Клеветники в масках" (о радиостанции "Би-би-

си"), "Наперекор логике жизни" (о романе А. Кузнецова

"Огонь"). В этих статьях дана мастерская характеристика

демагогии эстетствующих рафинированных интеллигентов,

которые под видом обновления жизни проповедуют презрение

и насмешку к нравственным нормам трудового народа,

подтачивая веру в красоту и необходимость общественного

служения, вливая яд в неокрепшие молодые души,

отождествляя патриотизм с примитивизмом чувств.

Тематическое многообразие и острота публицистических

выступлений Шевцова подготовили и художественное

творчество, задали "тон" многим его будущим произведениям.

Существенную роль в своеобразном переходе от журналистики

к собственно беллетристике сыграла встреча с одним из

классиков русской словесности XX века С. Н. Сергеевым-

Ценским.

По заданию редакции И. Шевцов едет в Алушту, чтобы

рассказать флотскому читателю о знаменитом авторе

"Севастопольской страды". Сергей Николаевич, отметив свое

восьмидесятилетие, вел уединенный образ жизни и неохотно

вступал в общение с журналистской братией. Причина

заключалась в необъективном отношении к писателю

"клановых" слоев литературной критики, как в тридцатые, так и

в пятидесятые годы, в замалчивании его заслуг перед

отечественной литературой. Вопреки предположению

адмирала Золина (редактор "Советского флота"), Сергей

Николаевич встретил Шевцова с искренним радушием, словно

давнего друга. Было что-то располагающее к доверительной

беседе в облике журналиста. Фотография 1957 года

запечатлела Ивана Михайловича таким, каким предстал он

впервые перед домом Сергеева-Ценского: в форме морского

офицера смотрит на вас человек с ясными, добрыми глазами и

одновременно глубоко запрятанной хитринкой мудрого

человека, что выражается в слегка склоненной голове и

сдержанной улыбке.

Легко был преодолен возрастной барьер (40 лет),

разделявший двух писателей-патриотов. Удивительное