Голубой бриллиант (Сборник)

трубку. Я схватила свои чемоданы, закрыла квартиру и,

надрываясь под тяжестью, пошла к кинотеатру. В пути вдруг с

тревогой подумала: а вдруг телефон прослушивается

Денисовым, и его люди примчатся раньше Воронина. Но слава

Богу Виталий не заставил себя долго ждать. Мы сразу же

погрузили чемоданы, я села на заднее сидение и на вопрос

"куда?" ответила:

– К Центральному телеграфу.

Это место я выбрала по двум соображениям. Во-первых -

рядом здание МВД. Во-вторых, рядом дом Егора, у которого я

смогла бы на время оставить чемоданы, прежде, чем уехать в

Тверь. Ну и, в-третьих - тут много телефонов-автоматов, чтоб

предварительно позвонить Егору. В пути Воронин предложил

628

ехать прямо к Лукичу без предварительного звонка. Я

возразила:

– А если он не пожелает меня видеть после длительной

разлуки и даст от ворот поворот?

– Я не думаю, - усомнился Воронин.
– Он тебя все еще

любит.

– Откуда ты знаешь?
– обрадовалась я.

– Поверь мне, - уточнил он и все же припарковался в

.Газетном переулке у телеграфа напротив телефонных

автоматов. Сказал: - Ну иди, звони.

Я колебалась. Я чувствовала свою вину перед Егором и

не была уверена в его снисхождении. И я попросила:

– Виталий, дорогой, окажи мне еще одну услугу: пойди

позвони Лукичу, скажи, что я всего на пять минут потревожу

его. - Виталий позвонил и, возвратясь в машину, весело

доложил:

– Порядок. Он ждет тебя.

– Но ты пойдешь со мной, поможешь мне поднять

чемоданы.

Дверь открыл Егор. Я не сразу узнала его. Передо мной

стоял богатырского телосложения витязь с шикарной бородой,

напоминающий одного из Васнецовских "Богатырей". У меня

перехватило дыхание, от волнения я не решалась переступить

порог и молча стояла с одним чемоданом. С другим

чемоданом позади меня стоял Воронин, которому я

преградила дорогу. Не говоря ни слова Лукич взял мой

чемодан и, поставив его в прихожей, негромко, но ласково

пригласил:

– Ну что ж вы? Проходите. Я всегда рад гостям, особенно

нежданным. Люблю сюрпризы.

Быстро поставив второй чемодан в прихожей, Воронин

торопливо заговорил:

– Дорогие друзья, позвольте мне откланяться, поскольку

меня ждут неотложные дела.
– И тут же исчез. Мы с Лукичом

поняли его деликатность и оценили. Он догадывался о моей

нерешительности и сам сделал первый шаг: обнял меня и

прижал к своей груди так крепко, что я слышала, как стучит его

сердце. Потом мои губы пробились сквозь густые заросли его

усов слились с его горячими и такими родными губами, что я от

наплыва чувств заплакала и, всхлипывая, заговорила, глотая

слезы: - Егор, любимый, вечный мой... Простишь ли ты меня

когда-нибудь? Но я была всегда верна нашей любви... Я

629

пронесла ее через муки ада, унижения, позора ради своей

цели. И я добилась ее: у меня будет ребенок, предел моей

мечты.

Помогая мне снять дубленку, он спросил:

– Ты хотела сказать: у нас будет ребенок? Так?
– В ответ я

погрузилась лицом в его бороду, нащупывая его губы и после

долгого поцелуя ответила на его вопрос:

– Так, родной, так: у нас с тобой будет ребенок, наш. Есть

на свете правда, и правда - это Бог.

Мы вошли в гостиную. Тут ничего не изменилось, все

вещи стояли на своих местах, и написанные Ююкиным наши

портреты по- прежнему висели рядом. Мы сели на тахту

взявшись за руки и умиленные взгляды устремили друг на

друга.
– Милый мой, легендарный, - заговорила я.
– мне много

надо тебе рассказать, повиниться.

– Для этого у нас будет достаточно времени. Теперь я

тебя уже никогда и никуда не отпущу, - перебил он.

– Никакая сила не сможет оторвать меня от тебя, -

заверила я.
– А теперь я хочу сесть к тебе на колени и обнять

тебя, как прежде.

– Все будет, как прежде, - подтвердил он.
– Помнишь, мы

с тобой говорили: душа не стареет и не умирает. Как и любовь,

и наш опыт тому свидетельство.

– А еще мы с тобой говорили, что у нас есть прошлое,

нет настоящего и не ясно будущее. Оно где-то за горизонтом, и

я мысленно пыталась туда заглянуть, где уже не будет Ирода

Ельцина, а его имя новый патриарх Веся Руси, который придет

на смену Ридигеру, предаст анафеме, и во всех храмах

священники будут его проклинать. Когда я узнала, что у меня

будет ребенок, я уверенно сказала себе: у нас есть будущее,

там за горизонтом в двадцать первом веке.

Эпилог

АВТОР

И опять, как тогда, в семидесятилетие Егора Лукича

Богородского, был конец лета, и погода в Московии стояла

солнечная, иногда жаркая и тихая. В садах обильно дозревали

яблоки, леса и рощи еще не тронула осенняя позолота. И

новое тысячелетие делало первые, еще робкие шаги по

планете. Юбилей Лукича решено было отметить на его даче,

630

скромно, по-семейному, без торжественных фанфар, в тесном

кругу самых близких друзей. Так пожелал сам Лукич. Но он не

учел, что время уже перевалило за горизонт и над Россией

сквозь кучевые облака пробивались первые лучи обновленного

солнца, и накануне во многих не еврейскх газетах были

опубликованы статьи, посвященные юбиляру, а так же указ

президента о присвоении народному артисту Богородскому

звания Героя Социалистического труда.

Утром, взяв с собой в качестве подарка только что

вышедший из печати свой "Последний роман" я направился на

дачу Лукича. Не дойдя ста метров до его дачи увидел идущего