Голубой бриллиант (Сборник)

свойство характера Шевцова - располагать к себе людей -

сыграло свою роль в том, что Сергеев-Ценский растворил

ворота своей творческой мастерской для молодого писателя,

проявившего неподдельный интерес к его наследию.

В жизни художника бывают моменты, когда встреча с

общепризнанным известным мастером способствовала более

640

глубокому осмыслению своего призвания, внутреннему росту и

повороту к кропотливой шлифовке своего таланта. Вспомним,

как повлияла на Гоголя его встреча с Пушкиным: "С тех пор

ничего не предпринимал я без его совета". Можно сослаться и

на пример А. П. Чехова, который изменился под влиянием

письма Григоровича, стал более серьезно относиться к своему

дару художника.

В такой "оглядке" на признанные авторитеты есть свой

глубокий и, в сущности, тайный смысл: так образуется живая

связь между поколениями русских писателей, так передается

эстафета высокого служения искусству. Личное общение в

деле преемственности достижений культуры поистине

бесценно, так как дает возможность начинающему автору у

собрата по перу найти, получить ответы на многие вопросы и

выйти на свою творческую дорогу. Истинное новаторство в

литературе берет свое начало в умении понять и услышать

своего предшественника. Это не лишает художника

индивидуальности, но придает ему силу и стойкость, укрепляя

его веру в эстетический идеал.

Своеобразной школой писательского мастерства явилась

для Шевцова дружба с С. Н. Сергеевым-Ценским. По

признанию самого Ивана Михайловича, эта встреча произвела

своего рода переворот в его судьбе. Находясь под обаянием

личности Сергеева-Ценского, он всего за три месяца создает о

нем книгу "Орел смотрит на солнце", которая с I960 года

выдержала три издания. Предисловие к первому изданию

написал известный писатель Ефим Пермитин, очень точно

определив своеобразие труда И. Шевцова: обилие

документального материала, глубокий анализ творчества

Сергеева-Ценского в сочетании с беллетристическими

зарисовками, гражданско-публицистический пафос книги. В

издании 1963 года, дополненном новыми материалами

писатель отразил борьбу Сергеева-Ценского за утверждение в

литературе подлинно патриотического идеала, борьбу с

"рапповскими" нападками. Рассказу об этом жестоком

противостоянии Шевцов уделяет много внимания. Вот что

пишет Пермитин: "Справедлив гнев автора (Шевцова - Л. Щ.),

когда он говорит о грубой и вульгарной критике, которая

столько "испортила крови" чуткому, легко ранимому художнику,

о гнусном замалчивании великого писателя на протяжении

всей его воистину многострадальной жизни".

Многое объединяло двух, встретившихся словно по

велению судьбы, писателей. Прежде всего общность

641

гражданских идеалов: "Как он любил Отчизну в настоящем и

будущем! Как ненавидел ее недругов всех и всяких мастей. О

них он не мог говорить без содрогания", - пишет Шевцов о

своем учителе, воспевая любовь и ненависть как два полюса

высокого горения души, определяющих высшую точку

национального самосознания не просто личности, но и

гражданина. Благоговейное отношение к природе, умение

передать ее красоту в пластически ярких образах, чтобы

читатель почувствовал дыхание полей, запах цветов и

растений, зримо представил себе живую картину одинаково

свойственно как Сергееву-Ценскому, так и Шевцову. Это

рождено знанием родной земли, ее волнующих примет и

необъятного богатства. Наконец - строгое отношение к слову,

его чистоте, внимание к словесной форме, которое сам

Сергеев-Ценский сформулировал в таких стихотворных

строчках:

И слово вещее мы ценим,

И слово русское мы чтим,

И силе слова не изменим,

И святотатцев заклеймим.

Этому завету Шевцов верен по сей день. Читатель не

найдет у него нарочито витиеватых, надуманных фраз,

сотканных из неправильно употребленных слов. Он никогда не

коверкает речь, не допускает святотатства, столь

распространенного сейчас, над русским языком. Это бережное

отношение к национальному богатству - русскому слову, к

сожалению, теряют даже русские современные писатели,

позволяющие себе порой бездумное экспериментаторство. В

погоне за метафоричностью и "оригинальностью" нередко

теряется и чувство языка, и - увы... элементарная грамотность.

Прав был в те далекие годы Шевцов, указывая на язык

произведений Сергеева-Ценского как на образец точного и

вместе с тем высокого по своему совершенству русского слова.

После кончины Сергеева-Ценского Шевцов возглавил

Комиссию по литературному наследию писателя; принимал

деятельное участие по увековечиванию его памяти, в создании

мемориального музея и двух памятников - в Алуште и Тамбове

– на родине писателя. А в сентябре 1995 года по инициативе

кафедры литературы Тамбовского университета прошла

Всероссийская научная конференция по изучению творческого

наследия С. Н. Сергеева-Ценского. Почетным участником

конференции и пленарным докладчиком был Иван

Михайлович Шевцов. Его многочисленные усилия не пропали

642

даром: творчеством Сергеева- Ценского заинтересовались

широкие исследовательские круги и внимание к этому

художнику постепенно возрождается.

Работая над книгой о Сергееве-Ценском, Иван Шевцов не

предполагал, что ему самому в скором времени предстоит

пройти через терновый путь злобных нападок и замалчивания