Голубой Лабиринт

Широкая полоса Сада азалий, приблизительно соответствующая пути, который она только что прошла, была охвачена огнем: целые кусты взрывались, как попкорн, сгустки огня вспыхивали, листья распадались, ветки воспламенялись красно-оранжевым пламенем. Мужчины стали кричать, один принялся бешено стрелять из пистолета в никуда, другой закружился, как волчок, схватившись за лицо. Потом они рухнули на колени, огромный фонтан серого и розового тумана яростно исходил от их растворяющейся плоти. Констанс смотрела на то, что осталось из тел, упавших на землю и бьющихся в конвульсиях, подобно кустарникам они почернели и растворились.

Она рассматривала ужасную картину еще несколько секунд. Затем, отвернувшись, она быстро направилась по залитому газону к дорожке, ведущей к Пальмовой оранжерее, сверкающей в лунном свете панелями из стекла.

Глава 75

– Я вернулась, - послышался странно старомодный голос из-за Барбо.

Он обернулся, глядя с изумлением. Изящные формы Констанс Грин стояли там, напротив него. Каким-то образом, ей удалось приблизиться, не издав ни звука.

Барбо смотрел на нее с удивлением. Ее черная сорочка порвалась, ее тело и ее лицо были перепачканы и измазаны грязью и кровью от десятков порезов. Ее волосы были испачканы землей, утыканы ветками и листьями. Она выглядела более дикой, чем человечной. И еще ее голос и ее глаза казались холодными и непроницаемыми. Она стояла без оружия, с пустыми руками.

Она слегка качнулась на ногах, увидев Пендергаста – лежащего неподвижно у ноги Барбо – потом вернула свой взгляд к нему.

– Он мертв, - сказал ей Барбо.

Она никак не отреагировала. Существовала ли хоть какая-то нормальная эмоция, возникающая внутри этой сумасшедшей женщины, Барбо не мог разгадать ее, и это его нервировало.

– Я хочу знать название растения, - сказал он, направляя на нее свой пистолет.

Ничего. На его слова, так и не последовало никакого признания.

– Я убью тебя, если ты не назовешь его мне. Я убью тебя самым жутким образом. Скажи мне название растения.

Теперь заговорила она.
– Вы начали ощущать запах лилий, не так ли?

Она угадала.
– Откуда?

– Это очевидно. Зачем еще я нужна вам живой? И зачем еще вы хотите заполучить растение, теперь, когда он мертв?
– она указала на тело Пендергаста.

С самодисциплиной, рожденной долгой практикой, Барбо взял себя в руки.
– А мои люди?

– Я убила их всех.

Судя по разговорам по рации, он предполагал, что дела у него шли очень плохо, Барбо едва мог поверить своим ушам. Его глаза бродили по безумному существу, которое стояло перед ним. – Каким образом…?
– начал он свой вопрос.

Она не ответила.
– Мы должны прийти к соглашению. Вы хотите – нуждаетесь – в растении. А я хочу забрать тело моего опекуна для достойного погребения.

Барбо изучал ее мгновение. Молодая женщина ждала, чуть склонив голову. Она снова покачнулась на ногах и выглядела так, будто может рухнуть в любую минуту.

– Хорошо, - сказал он, жестикулируя пистолетом.
– Мы пойдем в Водный дом вместе. Когда я буду уверен, что ты рассказала мне правду, я тебя отпущу.

– Это обещание?

– Да.

– Я не уверена, что смогу сделать это сама. Держите мою руку, пожалуйста.

– Без фокусов. Показывай дорогу, - он ткнул ее пистолетом. Она была умной, но не достаточно умной. Как только он заполучит растение, она умрет.

Она споткнулась о тело Пендергаста, затем направилась вдоль крыла в Музей бонсаи. Там она упала на пол и не смогла встать без помощи Барбо. Они вошли в Водный дом.

– Скажи название растения, - потребовал Барбо.

– Фрагмипедиум. Огонь Анд. Активное соединение находится в подводном корневище.

– Покажи мне.

Используя перила, чтобы поддержать себя, Констанс обошла большой Центральный бассейн, спотыкаясь.

– Поторопись.

В дальнем конце главного бассейна стояли в ряд несколько нисходящих небольших бассейнов. Табличка на одном из них гласила, что в нем находится водное растение, называемое «Огонь Анд».

Она махнула, покачиваясь.
– Здесь.

Барбо заглянул в темную воду.
– В бассейне ничего нет, - сказал он.

Констанс опустилась на колени.
– Растение находится в состоянии покоя в это время года. Ее голос звучал медленно и хрипло.
– Корень в иле под водой.

Он взмахнул своим пистолетом.
– Вставай.

Она пыталась подняться.
– Я не могу пошевелиться.

С проклятием, Барбо снял свой пиджак, встал на колени у бассейна, и засунул свою руку вместе с рукавом рубашки в воду.

– Не забудьте свое обещание, - пробормотала Констанс.

Проигнорировав ее слова, Барбо начал рыться в грязи на дне. Через несколько секунд он извлек руку с удивленным ворчанием. Происходило что-то странное. Нет – что-то определенно уже случилось. Хлопковый материал его рубашки начал трещать, растворяясь и кусками сползая с его руки со слабым облаком дыма.

Звуки полицейских сирен, пронзительные и тревожные, стали раздаваться вдалеке.

Барбо, пошатываясь, встал, развернулся с яростным ревом, левой рукой вытащил свой пистолет и поднял его – но Констанс Грин исчезла в буйной растительности.

Теперь возникла боль, мучительная боль, пульсируя от руки в голову, а затем Барбо почувствовал разряд в своем мозге, как будто электрический удар, за ним еще один, даже хуже. Он зашатался взад и вперед, размахивая вокруг себя дымящейся рукой, наблюдая, как кожа почернела и свернулась, обнажая плоть под ней. Он безумно начал стрелять по джунглям из пистолета, его зрение затуманилось, его легких задыхались, удары в его голове и мышечные спазмы в его теле приходили все быстрее и быстрее, пока сильный спазм не поставил его на колени, а потом и вовсе не опрокинул на землю.

– Нет смысла бороться, - уговаривала Констанс. Она снова откуда-то появилась, и – краем глаза – Барбо увидел, что она забрала его пистолет и выбросила его в кусты.
– Трифлатная кислота, которую я внесла в этот вторичный бассейн, не только очень въедливая, но также очень ядовитая. После того, как она проделала свой путь через вашу кожу, она начала влиять на все ваши системы. Нейротоксин – ты умрешь в конвульсиях от боли.

Она повернулась и снова бросилась прочь.

В пароксизме ярости Барбо сумел подняться и, шатаясь отправиться в погоню, но смог добраться только до дальнего крыла Пальмовой оранжереи, прежде чем снова упасть. Он попытался еще раз подняться, но обнаружил, что потерял всякий контроль над своими мышцами.