Голые тетеньки (сборник)

– Где?

– В книге приходов-уходов из дома – домой.

– Нет еще.

– Обязательно отметь. Кстати, ты сама во сколько пришла?

– В шесть.

– А отметила в книге?

– Отметила.

– Дай проверю. Почему ты поставила в семь?

– Ну какая разница?

Катя, ты недопонимаешь. Это очень важно. Как же иначе я буду тебя контролировать? Как мы будем улучшать семейные отношения? Значит, ставим – в шесть. А сейчас восемь. Какую работу ты провела за 2 часа?

– Приготовила ужин.

– Катя, ты молодец. Дай чистую бумагу и карандаш, я выпишу тебе благодарность. Кстати, где твоя вчерашняя благодарность?

– Я ее потеряла.

– Это нехорошо… Ну, ладно, выпишу тебе дубликат. Вот тебе благодарность, и получи поощрение в виде поцелуя. Дай чмокну. Это первый поцелуй, запланированный на вечер.

– Пантелей, ты не ласков со мной.

– Ты обижаешь меня, Катя. Вчера я израсходовал на тебя четыре ласки. У меня вот тут зафиксировано. Вот тут, в папке. Видишь? Четыре ласки. Это на две ласки больше, чем за тот же период прошлого года.

– Я не хочу запланированные ласки. Я хочу порывы.

– Ты что, Катя?! Какие порывы? Из-за этих порывов гибнут целые семьи. Где у нас план работы на сегодняшний вечер?.. Который мы вчера утвердили. Так, вот он. Пункт первый: приход с работы – есть, поцелуй – есть. Да, я должен объявить тебе выговор.

– За что?

– Анонимка на тебя получена. Мной.

– А что в анонимке?

– Могу зачитать. Сейчас, из папки достану… Слушай. «На протяжении трех лет я имею честь работать с вашей женой в одном учреждении. Все это время я наблюдаю за ее поведением и замечаю в нем отрицательные моменты. Мной отмечены факты злоупотребления вашей женой своей фигурой, лицом, голосом и, что самое опасное – своими ножками. Она ходит, улыбается, говорит, и это беспокоит и тревожит мужскую половину. Примите меры. Старший доброжелатель управления».

– Значит, будет скандал?

– Или два, но завтра.

– Из-за того, что у меня есть лицо, руки, ноги?

– Нет, это мелочи, хотя действительно, они у тебя есть. Просто назавтра у нас запланирован скандал. Рядовой, текущий скандал без рукоприкладства. Мы не будем ругаться из-за мелочей, а поскандалим о чем-нибудь большом и хорошем.

– Например, о том, что ты не помогаешь мне физически.

– Давай, внесем в план, буду помогать.

– Иди постирай.

– Это умственно. Физически – наколоть дров, принести воды.

– У нас квартира со всеми удобствами.

– Значит, физически тебе помогает государство.

– Нет, мама была права. Она говорила, что заводить и держать мужа – это не каждой по силам.

– А как же? Даже корове и то надо настроение создать, чтобы она молока больше давала.

– А от тебя какое молоко? Для чего я тебя держу?

– Бескорыстно, да?

– Безвозмездно, да! Даже если тебя сдать, за тебя талон на книгу не дадут.

– Катя, мне плохо. Назревает незапланированный скандал. Срывается завтрашнее мероприятие. Дай мне воды из-под крана.

– А из-под чайника не хочешь?

– Давай из-под чайника.

– Сам сходи на кухню.

– Катя, я схожу, но ты нарушаешь дисциплину. Ты хотела затеять сегодня завтрашний скандал… А сегодня? Ты же не выполнила важное мероприятие, не провела беседу с котом Васькой на воспитательную тему. Где он? Он опять ушел на двор и шляется по подъездам. Его воспитывает улица. Что из него будет? Ведь ему еще нет двух лет, а он уже не ночует дома. Ты думала об этом? Вот чем чревато невыполнение намеченного плана.

– Мне надоела такая семейная жизнь. Планируй на работе, а дома – не смей. Я уйду от тебя.

– Нет, Катя, не уходи. Мы больше не будем планировать. Я обещаю тебе. Только как же укреплять семью? Ну, ладно, дай я тебя поцелую. Подожди, галочку поставлю. Так, есть второй поцелуй. Успокойся, Катя, я не буду планировать, мы будем жить хорошо. Сегодня такой чудесный вечер… И впереди у нас еще целый поцелуй. По плану.

Хоть разорвись

Завидую я мужчинам. Ну что ему? Все просто.

Я с прической полчаса вожусь у зеркала, а он пыль тряпочкой стер с лысины и – на работу. Как домой приходит, так кричит с порога:

– Жрать!

Я говорю:

– А интеллигентней нельзя?

Он говорит:

– Можно. Дорогая, во мне каждая клеточка поет – жра-а-ть!

После еды говорит:

– Дай мне пепельницу.

А в это время дочь кричит – где сапог, а сын – где валенок. Хоть разорвись. И вот несу я им: в одной руке сапог, в другой – валенок, а на голове – пепельница.

Он говорит:

– Плохо, что ты раздвоиться не умеешь. Так неудобно – ждать приходится.

И вот однажды утром чувствую я: что-то со мной не то. С одной стороны вроде бы я еще лежу, досыпаю, а с другой – вроде бы уже пошла на кухню. На следующий день те же ощущения: первая Я делаю уборку в квартире, а вторая Я лежу читаю журнал.

Приходит муж с работы, с запашком, не без этого, а мы обе ему открываем. Он смотрит на нас и говорит:

– Маша, тебя – двое.

Головой помотал, рукой помахал у глаз и сказал:

– А ну вас.

И – на диван.

Ну а я себе другой отдельную комнату выделила. В самом деле, не выбрасывать же себя на улицу. Постелила себе там на диване, читаю, музыку слушаю. А Я первая на свое место легла. И заснула, как убитая.

Утром он проснулся и осторожно так спрашивает:

– А где ты другая?

Я отвечаю ему:

– Она в парикмахерскую пошла.

Он вскочил, умылся, оделся, позавтракал, и тут приходит Я другая. С прической, все, как положено. Проходит на кухню и начинает, не спеша, пить кофе и газету читать. А Я первая – на работу.

Вечером он приходит, как стеклышко, и спрашивает настороженно:

– А где ты другая?

Я в халате на кухне управляюсь и отвечаю:

– Она в ванной моется и маску на лицо накладывает.

Он притих со мной на кухне. А Я другая привела себя в порядок и ушла из дома.

Он меня спрашивает:

– Маша, а куда это ты пошла?

Я говорю:

– Сейчас в ванную пойду, стирать.

– Нет, не ты, а ты другая.

– А другая Я пошла в театр.

Вечером он опять интересуется: