Гомер

рода сон был бы естественным сам по себе, тем не менее вложила этот сон в Пенелопу

опять-таки Афина Паллада. Сарпедон и Главк не сражались бы, но так как рядом стоят

Керы14) смерти, то они добровольно вступают в бой (Ил., XII.322-327).

Таким образом, даже в тех случаях, когда божество у Гомера вкладывает в человека

те или иные мысли, чувства или поступки, даже в этих случаях нельзя сказать, что этот

последний является какой-то марионеткой и лишен свободы воли. Он тут вполне активен и

действует так, как сам находит нужным. Свобода человеческой воли не страдает у Гомера

от божественного вмешательства. Но человек действует у Гомера и вопреки божественной

воле; он ей сопротивляется, с ней борется, т. е. свою волю ставит выше божественной

воли. Отсюда вытекает еще два типа соотношения божественной и человеческой воли. В

одном случае действует божество против человека, т. е. против [152] его желаний и воли, в

другом же случае действует человеческая воля против божественной.

д) Четвертый тип. Здесь божественная воля действует вразрез с человеческой

волей и подавляет ее. Не приводя всей массы примеров, имеющихся на этот тип у Гомера,

ограничимся указанием таких универсальных примеров, как постоянная помощь Зевса

троянцам против ахейцев в «Илиаде», как одурачивание Ахилла Аполлоном, убийство им

же Гектора, преследование Одиссея Посейдоном за ослепление сына этого последнего,

Полифема. Ферекл строит корабль для Париса, не зная подлинной воли богов в этом

случае (Ил., V.62-64), женихи буйствуют, не зная, что около них стоит черная Кера и

смерть (Од., II.281-285), бог рассеял ахейцев и принес разные несчастья Одиссею,

согласно его вымышленному рассказу (Од., XIV.240-248) и т. п.

е) Пятый тип. Здесь, наоборот, человеческая воля, находясь в антагонизме с

божественной волей, приводит к борьбе человека с богом, и притом иной раз

небезуспешной. Самыми яркими примерами подобного типа соотношения божественной и

человеческой воли является ранение Диомедом Афродиты и нападение его на Ареса (Ил.,

V), а также его троекратное наступление на Энея, которого защищает Аполлон (Ил., V.431-

444). То же самое делает Патрокл, троекратно наступая на троянцев, причем каждый раз

Аполлон мощно отводит его своей рукой и нападение это прекращается только после

яростного вопля Аполлона (Ил., XVI.698-711). Ахилл тоже далеко не прочь сразиться с

Аполлоном, если бы это было возможно (Ил., XXII.14-20). Одиссей рекомендует Ахиллу

накормить своих воинов перед сражением, так как при пустых желудках одной

божественной помощи будет мало (Ил., XIX.154-159). Здесь самостоятельная

деятельность человека ставится достаточно высоко в сравнении с божественной волей.

ж) Итог. Подводя итог всей предложенной выше классификации эпических типов

взаимоотношения божественной и человеческой воли, следует сказать, что, хотя строгий

эпический стиль и требует постоянного признания того, что все мысли, чувства и

поступки человека внушены ему богами, тем не менее Гомер, отражающий решительно

все эпохи общинно-родового развития, на этой строгой эпической основе разрисовывает

бесконечно разнообразные типы этого взаимоотношения. У Гомера находим и полную

подчиненность человека богам, и гармоническое объединение божественной и

человеческой воли, и грубое, прямое нападение человека на то или иное божество.

Всех этих оттенков такое множество, что ни перечислить их, ни обозначить их как-

нибудь терминологически совершенно не представляется возможным. Для более древнего

и грубого типа [153] этого взаимоотношения, когда божество целиком подавляет человека,

характерны слова Пенелопы к Евриклее (Од., XXIII.11-13).

Мамушка милая. Боги тебе помутили рассудок.

Могут безумным они и очень разумного сделать.

И рассудительность дать человеку с легчайшим рассудком.

Более поздний период, более классический, когда между божественной и

человеческой волей устанавливается в той или иной форме выраженная гармония,

прекрасно характеризован той же Пенелопой Одиссею в ее словах о сне (Од., XIX.592 сл.).

Это – воля богов. Во всем на земле многодарной

Меру свою положили для смертных бессмертные боги.

Наконец, тот более поздний период, когда уже сам человек устраивает свою жизнь

вопреки судьбе и богам, можно иллюстрировать словами Зевса (Од., I.32-34).

Странно, как люди охотно во всем обвиняют бессмертных.

Зло происходит от нас, утверждают они, но не сами ль

Гибель, судьбе вопреки, на себя навлекают безумством.

Поскольку в поэмах Гомера отражены решительно все периоды общинно-родового

развития, то и подлинно научное решение проблемы божественной и человеческой воли

может быть только историческим. Обычно старались и еще до сих пор стараются дать

какой-то один ответ на этот сложнейший вопрос.

Все имеющиеся у Гомера решения этого вопроса должны распределяться в

соответствии с отраженными у него периодами исторического развития. Поэтому решений

этих много и они противоречивы.

з) Гегель о соотношении богов (или всеобщего) и индивидуумов (или единичного) в

эпосе. Несмотря на идеалистическую основу своей философии и несмотря на постоянный