Гомер

колени; сообщивший ему ужасную весть, Антилох тоже рыдает и стонет и страшится за

жизнь Ахилла. Подобные изображения человеческих переживаний у Гомера можно найти

почти на каждой странице.

г) Внешняя мотивировка поступков и чувств. Если все личное у Гомера всерьез

подчинено надличному и общему, то, конечно, и мотивировка всех личных поступков

должна идти извне. Настоящий эпический стиль не только мотивирует извне всякий

человеческий поступок, но и вообще всякое человеческое переживание мыслит

вложенным в человека богами или демонами.

И действительно, у Гомера нет ни одной страницы, нет почти ни одного эпизода, где

бы не действовали боги и где бы в то же самое время они не являлись главными

виновниками событий человеческой жизни.

Полистаем хотя бы «Одиссею», I песнь: совет богов, на котором определяется, что

Одиссей уже достаточно странствовал и что ему пора вернуться домой. II песнь: Афина

продолжает действовать, побуждая народ и самого Телемаха, усыпляя женихов, и помогает

Телемаху уехать на розыски отца. III песнь: Афина руководит Телемахом в Пилосе. И т. д.

и т. д. [146]

В «Илиаде» каждый удар копьем или мечом, каждая рана, каждое выступление, даже

самые чувства, гнев, любовь, радость и пр. – все это вкладывается в человека богами или

отнимается богами. Чуму на ахейцев в I песни посылает Аполлон. Во время ссоры Ахилла

с Агамемноном удерживает Ахилла от драки Афина Паллада. Во II песни мысль о

возвращении на родину, и притом ложную, внушает во сне Агамемнону Зевс. В IV песни

нарушает перемирие троянец Пандар, но делает он это опять-таки по внушению Афины

Паллады (93-103). Читатель ужасается, как это мог Пандар начать стрельбу после только

что заключенного перемирия. Но при этом забывают, что тут было целое постановление

совета богов на Олимпе (I.72).

Когда воины устают и война делается для них нестерпимой, достаточно крика

богини раздора Эриды, чтобы они вновь бросались в сражение со свежими силами (таково

начало XI песни).

Приам и Ахилл в XXIV песни «Илиады» дружелюбно отнеслись друг к другу, и во

имя мира и дружбы Ахилл выдал труп Гектора Приаму для погребения. Однако Ахилла

это заставила сделать его мать, богиня Фетида (137), а Фетида имела для этого прямое

поручение от Зевса (112). Что же касается Приама, то опять-таки Зевс же (145-147) шлет

Ириду к нему с приказанием ехать к Ахиллу для выкупа сына. Сам же Приам даже и

представить себе не мог, как это ему можно было бы поехать во время войны к своему

смертельному врагу Ахиллу. Поскольку Приам стар и слаб и ни в каком случае сам не

может добраться до Ахилла, то Зевс (334-338) приказывает Гермесу его проводить. Таким

образом, вся сцена в палатке Ахилла происходит по воле богов и с их помощью. Люди же

и в мыслях не допускали возможность этого.

д) Зарождение психологического анализа. Строгий эпический стиль едва

уловимыми сдвигами вливается у Гомера в то, что мы назвали свободным или смешанным

стилем. Где же у Гомера этот свободный стиль в изображении душевных движений и как

он соотносится со строгим стилем?

Прежде всего укажем на то, что изображений самопроизвольных человеческих

поступков и чувств у Гомера имеется тоже сколько угодно. Отнюдь не всегда поступки и

чувства вкладываются в людей у Гомера богами и демонами. Когда Ахилл разгневался на

Агамемнона за отнятую у него пленницу, то никакой бог не вкладывал в него этого гнева.

Здесь у Ахилла вполне свободное проявление собственного «я». Когда в IX песни

«Илиады» посольство от Агамемнона увещевает Ахилла сменить свой гнев на милость,

Ахилл продолжает упорствовать, и это упорство тоже не вкладывается в него никаким

богом. Когда он видит в XV песни «Илиады» серьезное поражение греков и когда он тем

самым уже получает полное удовлетворение, он все еще не возвращается к сражению и

только разрешает выступить Патроклу; и здесь тоже не видно ни [147] малейшего

вмешательства богов. Наконец, решив вернуться к бою, он руководствуется

исключительно только чувством мести за убитого друга, и никто из богов не вкладывает в

него этого нового решения.

7. Совмещение у Гомера божественного предопределения и свободной

психологии.

а) Общий тезис.

Однако и в тех случаях, когда поступки и чувства людей вкладываются богами,

Гомер часто изображает это так, что вовсе не получается, будто люди оказывались здесь

простыми марионетками. Конечно, все эти бесконечные убийства и ранения у Гомера

воспринимаются как нечто случайное и извне навязанное человеку. Но интересно то, что

вкладывание поступков и чувств в людей богами часто вовсе не производит механического

впечатления. Чувствуется так, что это не какой-то бог или демон вкладывает в человека

его поступки, но что их повелительно выдвигает вперед само человеческое «я», какая-то

внутренняя и глубочайшая основа этого «я», которую плохо распознают и сами люди и

которую ввиду ее могущества и властности они и называют тем или иным богом, тем или

иным демоном.

Возьмем сцену с Ахиллом и Приамом в палатке Ахилла. Поступки и чувства обоих

героев вложены в них богами. Но с каким искренним чувством относятся они друг к другу,

как просьба одного и удовлетворение этой просьбы другим отвечает их интимнейшей

потребности, и выявляет их глубочайшие и сердечнейшие чувства! Все это производит

такое впечатление, что естественно возникает вопрос: да при чем тут боги? Однако тут