Гончаров и Бюро добрых услуг

– Пока здесь вопросы задаю я, а ваше дело на них отвечать и делать то, что тебе говорят. Звоните в Питер. Имеющий информацию всегда на высоте, понятно? Понятно.
– Попытался он достать меня своей медвежьей лапой. Хорошо, я это сделаю если буду уверен, что звонок принесет пользу. Тебе не остается ничего иного как поделиться со мной сведениями, которые вы нарыли в мое отсутствие.

Остаток вечера, вплоть до ночи я докладывал Ефимову о наших успехах.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Утром следующего дня, едва дождавшись десяти часов, я робко постучался в палату Соколовской заранее готовый ко всяческим сюрпризам и неожиданостям. Однако на этот раз все обошлось без курьезов.

Похудевшая и бледная, из палаты вышла сама Инна Николаевна и не скрывая своего щенячьего восторга доверчиво прижалась к моему животу. Оросив его слезами признательности, она предано потерлась о него лбом и как - то слишком интимно притиснувшись, замерла. Выглянувшая следом соседка Лютикова, при виде этой чувственной композиции покачала головой. Потом презрительно выпятила толстую сардельку верхней губы и сквасила гадливую харю. Я показал ей язык от самого корня. Она цыкнула скрозь покосившуюся оградку прогнивших зубов и злобно захлопнула дверь.

– Спасибо, Костя.
– Не обращая внимания на реакцию своей добродетельной соседки Соколовская сунула нос мне под мышку и глухо повторила.
– Спасибо, Костя.

– За что?
– Ошарашенный таким приемом смущенно спросил я.

– За все. За то, что ты вернул мне дочь и просто эа то, что ты есть.

– Ну это ты, Синеглазка, через край хватила.
– Грубовато отстранившись усмехнулся я.
– Меня не благодарить, меня давно убить пора.

– Не кокетничай.
– Снизу вверх она внимательно и строго посмотрела мне в глаза.
– Тебе не идет. Ты становишься просто смешным.

– Хорошо, не буду.
– Согласился я и окончательно стушевавшись все свое внимание сосредоточил на красочном плакате, где человек с распоротым брюхом гордо демонстрировал свои разноцветные кишки и прочие внутрености.

– Вика тебе благодарна.
– После долгого молчания тихо сказала она. Как пришла в себя, так все разговоры только о тебе. Отец тоже шлет привет и кланяется. Передал тебе и твоему товарищу четверть самогона. Говорит, что лучше любого коньяка. Я не хотела брать, стыдно, так он насильно запихал её под кровать. Заберешь или я отдам его санитаркам, а то вылью в раковину.

– Чего это мой самогон ты отдашь санитаркам, или, того хуже, выльешь в раковину!
– Деланно засмеялся я.
– Не тебе дарено, не тебе и распоряжаться. Тащи бутыль.

– Прямо сейчас?
– Моментально оттаяв заулыбалась она.
– Тебя же из дома выгонят.

– Не твоя забота. Мы с Максом можем удавить её где - нибудь на природе.

– Как скажешь, сейчас принесу. А потом мы с тобой навестим Вику, ладно? Она хотела сказать тебе, что - то важное. А что, даже мне не говорит.

Придерживая здоровой рукой простреленную ключицу она скрылась в палате, чтобы через секунду вынести мне на потеху тяжелый, трехкилограммовый пакет.

Вику поместили в комфортабельную четырехместную палату вместе с двумя пенсионрками, которые благодаря гололеду, суммарно поломали себе три ребра, две голени и одну руку на двоих. Четвертая бабенка не могла не вызвать восхищения. Ее невезучести можно было только позавидовать. Она, как и её товарки, тоже поскользнулась, упала и сломала ногу, но при этом умудрились упасть так, что летящая с третьего этажа сосулька вонзится ей в ляжку.

Все эту ценную информацию я получил от них самих покуда Инна поправляла своей дочери подушки и ложечкой впихивала в неё еду.

Вика лежала у окна и в яром луче солнца её изможденное личико равно как и тоненькие ручки сильно смахивали на белесые картофельные ростки.

– Ну, здорово, отважная амазонка!
– Вытаскивая из пакета гроздь бананов жизнерадостно оскалился я.
– Это тебе, чтоб не теряла квалификации.

– Уже знаете? Так ему и надо.
– Сразу все понимая улыбнулась девчонка и нисколечко не стесняясь матери добавила.
– Жаль я ему не докусила.

– Не жалей, Вика.
– Успокоил я её.
– Кабы не он, ты бы сейчас лежала в морге. Те подонки, что одиннадцатого марта выкрали тебя у деда и отвезли к Пузырю на дачу, приехали к нему на следующий день с тем, чтобы тебя убить.

– Он уже этим козырял. И все равно он паскудный и вонючий козел.

– С этим я согласен, но давай перейдем к делу. Что ты хотела мне сообщить?

– Не знаю, заинтересует это вас или нет, но когда я сидела в колодце, я много думала, вспоминала все, что со мной произошло, вспоминала их разговоры и поняла, что если я останусь живой, то обязательно тех подонков найду.

– Это каким же образом?
– Сразу заинтересовался я.
– Они оставили тебе автограф с адресами и краткий путеводитель?

– Нет.
– Нахмурилась Виктория.
– Просто когда меня везли к этому, как вы говорите, Пузырю, они уже знали, что убьют и поэтому говорили между собой так, словно меня уже не существует. То есть в выражениях не стеснялись.

– Да, это наше упущение, нужно было сразу тебя опросить, да только ведь ты едва подавала признаки жизни. Так какими сведениями ты располагаешь?

– Когда мать с отчимом уехали, а дед захрапел, я около получаса бесцельно слонялась по комнате. Телевизора там не было, книжек не было, а во двор я выйти боялась, потому что там бегала здоровенная овчарка. От скуки я прилегла на диван и незаметно уснула.

Не знаю сколько проспала. Проснулась от того, что два страшных мужика в натянутых на глаза шапочках вытаскивают меня из комнаты. Я заорала и сильно укусила одного из них за палец. За это они стукнули меня по голове. От моего крика проснулся дед и бросился мне на выручку. Они его тоже капитально шибанули. Потом они его в погреб сбросили. А мне связали руки, ноги, залепили скотчем рот и под руки вывели из дома. Там ещё раз ударили и бросили в машину.

Я сразу догадалась, что эти самые мужики вчера приходили к нам домой и вымогали у матери деньги. Когда мы отъехали от дедовской домика они стащили свои колпаки и я поняла, что не ошиблась. Это были капитан Хомич и старший лейтенант Гриценко, только сегодня они оба были в штатском. Взади, вместе со мной развалился Хомич, а в переди находился Гриценко. Рядом с ним, за рулем сидел третий, о котором я ничего не слышала.

– Ну, что, товарищ капитан?
– Как мы только отъехали весело спросил Гриценко.
– Значит катим к Пузырю? Там её сгрузим?

– Да, там и сгрузим, там и закопаем.
– Одевая темные очки раздраженно подтвердил Хомич.
– Завязывай называть меня мусором! И кончай лыбиться!

– Извини, волчара, по привычке...

– И волчарой не называй, не дорос еще. Поотшибу тебе рога...

– Все нормальлно, Андрей Степанович, все путем будет. Не надо нервничать.

– Заткни крикушку, ментеныш, не нравится мне все это. С наскока не проканало, надо откат делать, а мы во второй раз лезем! Зря я вас послушался, задницей чую, опять меня Хозяин на постой ждет. Линять бы нам надо...