Гончаров и таежные бандиты

– А утюгом жечь, значит, можно?

– В крайнем случае, для острастки, чтобы запугать.

– Врешь ты все, Вассаров. Они сразу же перешли к делу, безо всяких угроз, не желая попусту тратить время.

– А ты откуда знаешь?

– Заткнись, еще один вопрос - и твоя природная любознательность покинет тебя навсегда. Что тебе еще рассказала Рита?

– То, что неожиданно появился неизвестный спаситель и вступился за нее. И хотя это были не вы, я вам очень признателен, - добавил Вассаров язвительно.

– Заткнись, умник. Почему тебя так взволновал факт изнасилования?

– Разрешите мне не отвечать хотя бы на этот вопрос.

– Разрешаю, друг семьи, и так все понятно. Жаль, об этом не знали твои наемники. Это стоило им жизни?

– И это, и их ранения. За них бы взялись всерьез, и рано или поздно они бы раскололись, показали на меня. А зачем мне лишняя головная боль? Вот и отпрыгались птенчики.

– Как и шофер Панаева, не правда ли?

– Нет, неправда. Здесь вы ошибаетесь.

– Ну конечно. И инкассаторская машина тоже для вас загадка.

– Мне жаль вас разочаровывать, но это так. Съем, доводка и доставка металла является основной частью моей непосредственной работы, и первым, кто пострадал от того ограбления, был я. До сих пор меня крутят правоохранительные органы всех мастей и рангов. И крутить будут еще долго. Так стоило ли курице бить яйца, на которых она сидит? Раньше бы я загремел за такой инцидент в первый же день. Сейчас попроще, но дамоклов меч висит надо мной и по сей день. Я не уверен, что буду работать на своем месте завтра.

– Хватит заливать. Почему твоя любовница сама добровольно не передала тебе документы отца? Наверное, плохо трахаешь.

– Вы ее не знаете. В постели она отдаст все, когда же дело касается денег, лучше не подходи - убьет или сама удавится. Возможно, она не знала ничего.

– Куда она уехала?

– В город, к родственникам.

– И вероятно, по твоему настоянию. А тебе хотелось самому в спокойной обстановке, наедине, порыться в подвале?

– Можно сказать, да.

– Когда она вернется домой?

– Обещала через пару дней.

– Что же мне с тобой делать? Где Панаев, ты мне не скажешь. Значит, интереса ты больше не представляешь, а вот вредить и мешать мне ты станешь. Наверное, придется тебя убить.

– Ты что, рехнулся?

– Место здесь удобное, найдут тебя только через два дня, - не слушая его, вслух размышлял я, действительно не зная, что с ним делать.

Похоже, он действительно говорил правду, если, конечно, не признался в убийстве исключительно ради сокрытия главного - похищения председателя артели. Нет, отпускать его нельзя, во-первых, потому, что он скрутит меня сразу же и будет трясти до тех пор, пока я не расколюсь, а во-вторых, и самого его еще можно пощупать. Только вот где? Здесь оставаться опасно, в любой момент сюда могут заявиться нежданные гости, дружки Вассарова, как из сферы криминальной, так и правоохранительной. Господи, накликал черта на свою голову. Неясный шорох заставил насторожиться не только меня; Вассаров напрягся, готовясь к очередной пакости.

– Гоша, успокойся, тебя я убью первого, можешь не сомневаться. Уймись и расслабься.

Переместившись, я выбрал удобную позицию: отсюда можно держать под прицелом лестницу и вассаровскую голову, не меняя положения. Глухо бьющееся сердце больно билось о разбитую грудную клетку.

– Константин Иванович, не стреляйте, это я - Гранин. Мне можно к вам?

– Спускайся.
– Я расслабился, и, как всегда, у меня затряслись руки. Удивительный организм - трясется после того, как опасность миновала.

– А я заждался вас, решил посмотреть, может, случилось что. Почти два часа назад ушли. Господи, а это еще кто?

– Вот такого я медведя словил. Не узнаешь? Поверни рыло, домушник. Кому говорю?

Недовольно урча и матерясь, Вассаров перевернулся на спину.

– Та-ак, - белеющими губами простонал Гранин.
– Вот, значит, кто! Так я и думал. Где отец? Где отец? Я тебя...

– Успокойся, Дима, он этого не знает. Но знает другое.

– Что? Что он здесь делал?

– Расскажу позже. Подумай, куда его можно спрятать на несколько дней. Чтобы под ногами не путался.

– А чего его прятать, сдадим в милицию, пусть разбираются.

– Нам это может повредить. Вдруг он еще что-нибудь вспомнит, полезное для нас.

– Есть одно место, километров пять отсюда. Спрячем его там. А вы что-нибудь нашли?

– Я еще не искал, сейчас посмотрим.

Открыв тайник, я запустил туда руку по самый локоть и пощупал нечто холодное и квадратное, похожее на металлическую коробку. Отчаянно заработала мысль: вытаскивать или погодить, подождать до лучших времен? Нет, вовремя опомнился я, лучших времен может не наступить, а проникать сюда в третий раз вряд ли придется. Решительно я потащил коробку на себя. Ею оказалась емкость для кипячения шприцев, именуемая стерилизатором.

– Вот, Гошенька, наверное, ты приходил за этим?
– вежливо осведомился у скрипевшего зубами удава.
– Все. Уходим. Коробку осмотрим позже в спокойной обстановке. Прыгай, зайчик, только штанишки поддерживай!

В первом часу ночи по замерзшей глине проселка мы поскакали в тайгу. По обледеневшей ухабистой колее "уазик" швыряло немилосердно, каждая яма мучительно отдавалась в груди. Что там у меня поломал змей, сидящий рядом, я не знал, но, видимо, к добру кровавое отхаркивание не приведет. Сволочь! Он сидел уткнувшись мордой в колени, а заведенные за спину руки были высоко задраны и прикованы к стойке вездехода. Ствол пистолета упирался ему в ухо. Он знал, что я выстрелю не мешкая, потому вел себя кротко и благовоспитанно.

– Дима, мне, наверное, с утра в больницу нужно. У тебя есть кто-нибудь знакомый? Все легкие отбил, поганец...

– Есть у меня друзья-врачи, но лучше в Эйск, там у тетки тоже все в больнице схвачено. Отвезем этого ублюдка и сразу рванем, ранним утром будем там. Вам, наверное, часто приходится обращаться к врачам? Я имею в виду вашу работу.

– Да, особенно последнее время. Старость не радость. Когда-нибудь обращусь к ним в последний раз, если не прекращу свои дурацкие экзерсисы. Долго нам еще?

– Нет, почти приехали.

Белые лучи фар выхватили остатки какой-то заброшенной деревни. Избы стояли кучно, иногда одна лепилась к другой, а все вместе окружал надежный забор из бревен, кое-где еще сохранившийся.

– Прямо форт какой-то, - поделился я своими ассоциациями.
– С чего это его бросили, дома еще крепкие? Наверное, жили богато?

– Жили богато, - невесело подтвердил Дмитрий, - это скит, его не бросили, а выселили.

– Кто?

– Наш брат старатель еще до войны. Приехал однажды НКВД и выкинул народ в тайгу, волкам на потеху, а кто сопротивлялся, тот и по сей день во рву лежит. Приехали. Вы покараульте его, а я посмотрю, все ли в порядке.