Гончаров подозревается в убийстве

Отвернувшись от нее, я занялся неблаговидным делом. Подглядывать за отдыхающими предосудительно и дурно, но зато интересно. Вот, к примеру, сердитая мамаша, только что выбравшаяся из морской пучины, колотит нерадивого сынишку, который за время ее отсутствия скормил собакам всю колбасу. Или вот эти две пары ног, стоящие в кабинке для переодевания. Обладателей этих ног мне не видно, но все равно очень интересно, что они там делают в такой тесноте? Можно сказать одно, они не играют в шахматы. Батюшки, а это что такое? Никак, кто-то утоп? Точно. Сначала по берегу бегало три человека, а теперь уже с десяток. А вот и спасательный катер. Вот так сервис, тони - не хочу. Интересно, найдут они утопленника или нет? Наверное, нет. Хм, гляди-ка, нашли, и даже не утопленника, а утопленницу, но, кажется, поздно и нечего понапрасну дергать ее за руки. Сейчас искусственное дыхание ей делают ангелы. Нет, ты смотри-ка, откачали! Ну и слава богу. Ага, вот и доктор с чемоданчиком идет! Вовремя, ничего не скажешь. А это что за хмырь? Знакомый как будто. Идет не идет и ног под собой не чует, парит, воздев очи Богу. Мама родная, да это же мой сегодняшний знакомый, Иркин деверь по имени Лева. Решил почтить своим присутствием пляж. Господи, почему при встрече с ним мне становится так неуютно? Неуютно и даже тревожно. В чем причина? Надо будет этим вопросом заняться всерьез. Ишь, скотина, вышагивает что тебе цапля индонезийская. Ну пошагай, пошагай, скоро дядя Костя тобой займется!

Приподнявшись, я махнул ему рукой. Никак внешне не отреагировав, он тем не менее повернул и зашагал в мою сторону. Из пластикового пакета я извлек бутылку сухого вина, два персика и стакан. Не доходя метров двух, он остановился и встал над нами столбом, действуя на нервы не только мне, но и Марине.

– Присаживайтесь, господин хороший.
– Я пододвинулся, уступая ему место на простыне.
– И познакомьтесь, моя пляжная подруга Марина.

– Очень рад, - не сдвинувшись ни на сантиметр, ответствовал придурок.
– Меня зовут Лев. Я здесь впервые, и мне нравятся ваши места.

– Нам тоже, - усмехнулась Марина, - только, к сожалению, это места не наши. Да вы присаживайтесь, Лева, чего стоять-то.

– Благодарю, вы очень любезны.

Сломавшись пополам, Лева соизволил водрузить свой тощий зад на подстилку.

– Прошу вас, откушайте, - протянул я ему полный стакан сухача.
– Как говорится, чем богаты, тем и рады, не побрезгуйте.

– Благодарю вас, но я не пью, сегодня у вас уже был случай в этом убедиться.

– Закодированный, что ли? Почему не пьете-то?

– По убеждению.

– А-а-а, баптист, значит, - не унимался я, решив идти напролом.

– Нет, я придерживаюсь иного философского учения и не хотел бы об этом говорить с вами. Давайте переменим тему.

– Извольте, у нас свобода вероисповедания, и я всегда отношусь с должным уважением к любой религии. А искупаться не хотите?

– Нет.

– Тоже по убеждению?

– Нет, просто не умею плавать.

– Понятно, а из каких мест прибыли?

– Из Средней Азии!

– Понятненько, а откуда именно?

– Я же вам сказал, из Средней Азии. Зачем вы задаете вопросы, на которые вам не хотят отвечать? Извините, я вынужден вас оставить, мне необходимо побыть одному; уверяю вас, одиночество - это не только общение с самим собой, это прежде всего общение с Богом. Но это другой разговор. Я могу побеседовать с вами о принципах нашего учения завтра перед восходом солнца.

– Я буду весьма признателен.

– Всего вам доброго. Завтра на этом самом месте.

Величественно вышагивая, парень удалился. В конце пляжа он на минуту остановился, купил мороженое и пошагал дальше. Я долго смотрел ему вслед, тщетно стараясь разбудить свою ассоциативную память.

– Занятный субъект, - задумчиво протянула Марина, - откуда ты его знаешь?

– Откуда я его знаю? Я бы сам хотел ответить на этот вопрос. Пойдем, наверное, поздно уже, да и голова опять разболелась.

– Пойдем, только через мою келью.

– Ты сошла с ума. У меня же голова разбита и рука не работает.

– На этот счет не волнуйся, работать буду я сама.

В двенадцатом часу ночи я подходил к дому и был неприятно удивлен ярко освещенными окнами. Какая еще пакость может меня поджидать? Не дом, а табакерка с сюрпризами. Осторожно отворив калитку и прокравшись через кусты, я заглянул в окно большой комнаты. Слава богу, на сей раз мои опасения оказались напрасными. В кресле перед работающим телевизором восседал сам господин - товарищ Окунь. В ожидании моего прихода он бессовестно лакал мое вино и был вполне доволен. В степени крайнего раздражения я ворвался в комнату и потребовал объяснения:

– А что, господин майор, в здешних местах так принято?

– Что принято?
– спокойно и нагло вопросом на вопрос ответил он.

– Как что? Хозяина на тот свет, хозяйку в камеру, а самому в хату?

– Хозяина я на тот свет не отправлял, а сюда я пришел, чтобы покормить голодных кур. Кроме того - я уже на "ты", без церемоний, ладно?
– хотел тебя дождаться. Сам-то ты явиться не соизволил, а, помнится, мы с утра с тобой договаривались.

– Да, но поскольку ничего нового не произошло, я подумал, что мой визит необязателен и более того - нежелателен. А у вас есть что мне сказать?

– У меня есть что от тебя услышать.

– То есть? Простите, не понял.

– Что за хрен в очках появился в вагончике у Грачевых?

– Сводный брат Сергея, приехал отдыхать. С виду какой-то святоша, а его подноготную я не знаю. Вежлив, неразговорчив - вот, пожалуй, и все, что я могу о нем сказать.

– Негусто, а вообще какие-нибудь соображения у тебя появились?

– Есть одна мыслишка, товарищ следователь, только, боюсь, хиленькая она.

– Говори короче.

– Я подумал, почему бы вам не проверить круг Шмариных дружков, а конкретнее - дружков с места его бывшей работы?

– Мудрая мысль, только мы там уже прощупали всех возможных кандидатов, и единственный, кому насолил Климов и кто был способен пойти на убийство, в это время отсутствовал, уезжал в Волгоград. Нет, Гончаров, нужно искать там, где мы искали, это сделал кто-то из своих.

– Понимаю, но сегодня я немного походил, поспрошал - все глухо. У Ирины и Сергея стопроцентное алиби. В интересующее нас время они как специально были на глазах.

– Я знаю, шел за вами следом. Мне понравилась твоя фраза "как специально", может быть, над ней нужно серьезно поработать?

– Может быть, но только вряд ли мы получим результат. Сами знаете, как трудно найти наемников. Скорее всего, его уже нет в городе.

– Наемников найти трудно, - согласился майор, - но мы можем предположить, кто выступал в роли заказчика, а это уже что-то.

– Тут я вам помочь ничем не могу, раскалывайте их сами, только я чую, что не их это работа. Уж больно гладко бы получилось.

– Хм, Гончаров, мы с тобой люди другого поколения, а молодежь нынче мыслит совершенно иными категориями.

– Вы правы.

Мне вспомнилась та ненависть, с какой Ирина отзывалась о Климове.

– А я, между прочим, еще кое-что раскопал. Относительно обрыва. Сегодня днем мы приехали, чтобы забрать собак на экспертизу, ну и попутно я осмотрел обрыв. Как я и предполагал, убийца отходил через лиман. Съехал на заднице до воды, а потом ушел вплавь. Отчетливо видна борозда и следы галош.

– Галоши? Это уже интересно!

– Не думаю, скорее всего, он их утопил, а далее разгуливал уже в своей обуви.