Гончаров приобретает популярность (Часть 2)

– Это ещё нужно доказать.
– Занасчиво ответила она и драматично дернула ошейник - Меня и выпустили за недоказанностью.

– А мы докажем.
– Успокоительно похлопал я по плечу.
– На этот раз докажем.

– Хрен вам с маком! Не на ту нарвались, да и власть нынче другая. Не выйдет!

– Поживем увидим. Вы, Наталия Николаевна, понапросну не расстраивайтесь, седцца не рвите. Лучше выпейте ещё стаканчик, да я поведу вас в опочивальню.

– Куда это еще?
– Насторожилась она нервно дергая подбородком.

– Да тут недалеко. Уютный погребок. Тепло и сыро!

– Мне и здесь неплохо.
– Заранее вцепилась она в столешницу.
– Совсем неплохо!

– Мне тоже, но джентльмену ночевать под одной крышей со столь благородной дамой просто непозволительно. Это кинет тень на её репутацию.

– Ничего, я позволяю джентльмену эту ночь провести со мной. А что будет утром?

– Об этом мы узнаем только тогда когда сюда приедет тот большой и добрый дядя.

– Добрый?
– Нервно расхохоталась она.
– Он убийца!

– Вот как? Как вы только могли такое подумать! Ужас!

– А чего тут думать, когда я своими глазами видела как он крякнул Валентина.

– Господи, у вас наверное плохо со зрением, но ничего, в тюремном госпитале вам глаза подлечат и тогда вы будете видеть истиное положение вещей. Пойдем, сука!

– Не надо, кажется я уже начинаю прозревать.

– Трудно поверить. Не может слепой в одночасье стать зрячим, но как бы то ни было, все одно ночевать ты пойдешь в погреб.

Кунув ей для комфорта старый матрас и полковничью шинель я захлопнул погреб, сам, во избежания неприятностей улегся сверху.

Рано утром она попросилась в туалет, обещая в противном случае испортить нам капусту и прочие скудные припасы собственноручно выращенные тестем. Пришлось подчиниться. При свете дня вид её был комичен и ужасен. С растопыренными лохмами, фиолетовыми синяками и в полковничьей шинели я повел её в летний сортир. Определив ей необходимое время я уселся в ожидании под яблоней и собрался закурить.

Тесть приехал тихо и неожиданно. Я заметил его когда он уже входил в калитку и его хмурый вид не предвещал ничего хорошего.

– Ну что?
– Вскакивая ему навстречу только и спросил я.

– Козел ты, Костя.
– Негромко заметил он.
– Зачем ты её в это дело втянул?

– Так получилось, вы же знаете... Что с ней?

– Ничего хорошего.

– Где она? Я еду к ней немедленно.

– Да успокойся ты, ничего страшного. Жить будет.

– Так какого же черта вы мне тут драму устраиваете?
– Разозлился я.

– А такого черта, что Милка на всю жизнь может остаться кривошеей.

– Да и ладно!

– Ладно, говоришь? А будешь ты с ней, с кривошеей жить?

– Конечно буду, если она согласиться жить с беззубым Гончаровым, чей фасад, кстати повредили вы.

– Будешь! Все так по началу говорят, а потом тихо тихо и на сторону.

– Пока у вас нет причин ставить мои слова под сомнение.

– Посмотрим.
– Закуривая хмуро отозвался тесть.
– А это что за маскарад?
– Тыча ещё незажженой сигаретой в сторону выплывающей из сортира Федько заорал он.
– Кто позволил? Я вас спрашиваю, кто позволил?

– Так уж бог нас устроил, Алексей Николаевич. По утрам даже бездомные кошки отправляют свои естественные потребности.

– Молчать, Гончаров! Я не про то. Я спрашиваю кто ей напялил мою шинель?!

– Так ведь холодно, товарищ полковник, а в погребе особенно. Ухмыляясь оправдывался я.
– Вот я и побоялся, что околеет она у нас раньше времени.

– Вот и дал бы ей свою куртку со штанами и не поганил полковничьи погоны.
– Уже не так грозно проворчал он.
– У нас есть что - нибудь пожрать?

– А как же, отварная лапша и сто граммов водки.

– Возьми в машине консервы с хлебом, а эта сучка пусть умоется и приходит тоже.

Плюнув он протопал в дом, а я выполняя приказание повел свою подопечную в душ.

– Что он хочет со мной делать?
– Тоскливо и без прежнего гонора скулила она подпрыгивая следом. Надо заметить, что от её прежней наглости за последние сутки не осталось и следа.
– Что он со мной сделает?

– Можешь не радоваться, насиловать он тебе не собирается. Просто пожурит немного и отпустит с миром, чтоб ты и впредь творила свои грязные дела.

– Нет, ну я правда спрашиваю. Он такой страшнй.

– Не страшнее тебя.
– Вталкивая её в душевую кабинку успокоил я. Шампунь и мыло на полочке, а полотенце потом выбросишь. Когда помоешься позовешь.

Задвинув засов я замотал его на проволоку и отправился за провиантом думая об одном, что в итоге с ней собирается делать полковник. С ней и с двумя оставшимися дебилами Борисом и Мишаней. Лично я на этот счет ничего путного придумать не мог. Оставлять их на свободе было равносильно самоубийству, отдавать же в руки правосудия значило сознаться в убийстве Валентина и как следствие Гришани.

Этими мыслями я и поделился с полковником когда принес ему хлеб и консервы.

– А я и сам не знаю.
– Честно признался он.
– Заварил ты кашу, а мне приходится расхлебываться. Зря я конечно тому придурку шею свернул, но что теперь говорить! Наверное я и во второй раз сделал то же самое. Я как увидел Милкины глаза, готов был всех вас там перестрелять. Ну ладно, кончаем лирику, веди сюда эту лахудру.

Лахудра мыться уже закончила и теперь молча и старательно пыталась открыть дверь изнутри используя в качестве отмычки большую расческу с выломанными зубами. Заметив меня она убрали расческу и возмутилась.

– Ну сколько же можно вас звать, я уже замерзла!

– Сейчас мы тебя согреем.
– Зловеще пообещал я.
– Сейчас тебе станет тепло как в аду. Сейчас ты проклянешь тот день когда впервые притащила меня в свой бар.

– Садись и ешь.
– Хмуро приказал ей полковник и подвинул ногой табурет.

– Спасибо.
– Пролепетала она совершенно сбитая с толку таким приемом и потому не двигаясь с места.
– Спасибо, я не голодна.

– Как хочешь. Упрашивать не будем.
– Равнодушно решил полковник и поднявшись во весь свой богатырский рост подошел к ней вплотную.
– Что будем делать?!