Гонконг. Почти что пенсия

За то время, что Джу приходилось наблюдать презентации, она сталкивалась с подобным впервые.

Голосующие знают господина Юна? — Джу почувствовала неприятное жжение под ложечкой. Вряд ли — все же он при всей остроте ума не занимался бизнесом. И, насколько известно Джу, всегда занимал одну и ту же должность. Да, руководящую, но владельцем собственного дела господин Юн никогда не был.

Но… она прекрасно помнила, как всерьез озадачилась, увидев у Юна отрицательный рейтинг. При этом причины, по которым Юн там оказался, были скрыты из общего доступа. разумеется, Джу попыталась приоткрыть для себя тайну, но ни запрос в платные базы, ни консультация в частном детективном агентстве не дали результата. Это значило одно: отец подруги натворил что-то, о чем простым людям не обязательно знать.

Знание — как огонь, это основополагающая движущая часть прогресса, однако подчас оно может так обжечь, что… мало не покажется.

Если дистанцироваться от конкретной проблемы: человек, попавший в «черный список», не мог занимать ответственных должностей, не мог иметь собственного дела, кое-какие права были ограничены (например, становилось невозможным в ряде случаев даже купить билет на самолёт — авиакомпания просто не продаст, откажут).

Джу казалось, она нашла отличный способ выхода — записать Юна нештатным консультантом. Было и более радикальное решение, тоже упомянутые в презентации: оформить Юна в штат уборщиком или грузчиком, соответственно имеющемуся соцрейтингу…

— Вопросов больше не имею, — начальник службы безопасности закрыл папку с материалами.

Повисла тишина. Джу резко захотелось провалиться сквозь землю.

— Вы понимаете уровень ответственности, госпожа Сун? — спросил отец. — Выведите информацию на монитор.

Картинка сменилась. В левой верхней части появилась фотография, на ней Юн выглядел иначе, нежели в момент знакомства — со снимка смотрел унылый, обреченный старие.

Справа появилась краткая биография, подтверждавшая, что Юн всю жизнь отработал на одном месте. Но самое главное, то, что Джу искала, но так и не смогла найти, было внизу:

— Подозревается в несанкционированном распространении сведений, которые могут составлять государственную тайну… — формулировка была идиотской, так не говорят в серьёзных местах, но у Джу всё равно глаза на лоб полезли, она запнулась.

Сведения с экрана, кроме прочего, прямо указывали, господин Юн умер несколько дней назад. Причиной смерти являлась чрезмерная алкогольная интоксикация.

Как умер? Он ведь был жив на следующий день. Джу и Юн как раз только познакомились… может, кто-то что-то перепутал? Человек с фотографии не был похож на отца подруги.

Голосующие ожидали её реакции, поэтому предоставили время на ознакомление с информацией.

Джу отрывисто закивала. Конечно, она все понимала, не маленькая. По-хорошему, еще до появления новых вводных о наличии в проекте господина Юна следовало умолчать. Многие предприниматели уже получив финансирование, далее набирали штат.

Однако Джу считала и преподносила себя порядочным человеком. Не указать конкретную персоналию, превратившую идею в нечто рабочее и осязаемое, она считала категорически неверным, особенно с поправкой на то, что это был отец подруги. Джу никогда не присваивала себе результатов чужого труда раньше и не собиралась делать этого впредь. Если проекту суждено реализоваться, то только с упоминанием Юна и никак иначе.

Оттого следующий закономерный вопрос голосующих, Джу приняла в штыки:

— Не желаете убрать из проекта отрицательный элемент? Полагаю, вы осознаете риски, собственно, они отражены и в вашем анализе.

Джу вспыхнула, но подавила гнев:

— Это категорически исключено. Попутно, он ведь на самом деле жив?

— Ваша право, — холодно и, как могло показаться, разочаровано, вздохнул отец.

На её вопрос никто не ответил.

Как специально, именно в этот момент истекли последние секунды времени, отведенного для презентации. Джу выпрямила спину и она направилась к выходу. Сдержалась, чтобы не хлопнуть дверью — нечестно, нечестно, нечестно!

Или… Джу с опозданием прошибло холодным потом: выходит, голосующие всерьёз решили, что она способна повесить компанию на мертвую душу?

Оказавшись в коридоре, Джу поймала на себе любопытные взгляды остальных предпринимателей и кандидатов в таковые. На секунду подумала, что не хочет выглядеть как тот паренек перед ней, показавший ненужные эмоции. Да, принимать поражение с гордо поднятой головой — отдельное искусство и она была далека от него, но ей всегда хотелось сегодня стать лучше, чем была вчера, а завтра — чем сегодня.

— Как все прошло? — спросил Цзиньян, улыбаясь кончиками губ. — Я держал пальцы скрещенными.

Джу знала, что этому побитому сединой мужчине действительно интересна судьба ее проекта. Она хорошо знала его и уже собралась ответить, как есть — но не успела.

За спиной звякнул зуммер — самый приятный и ободряющий звук из всех, возможных в данный момент.

Она обернулась. На информационном экране напротив её имени появилась зелёная отметка — голосующие поддержали проект единогласно.

* * *

Здоровенный Ляоан, гора мышц, которая с трудом помещалась на пассажирском сиденье, небрежно выбросил в окно окурок. За это можно было схлопотать большой штраф, но это никого нисколько не парило.

Окурок взорвался искрами, покатился к урне, но по пути наткнулся на туфель проходящего мимо мужичка средних лет. Физиономия типа тотчас исказилась в гневной гримасе, он даже стрельнул глазами в в сторону.обидчика…

— Проблемы? — Ляоан подался вперед, высовываясь из окна.

При виде здоровяка мужичок сразу присмирел, вместо гневного его лицо стало испуганным и он даже добавил скомканное «извините».

— Окурок в урну выкини!

Тип предсказуемо закивал, наклонился, потянулся вперёд, но больше ничего сделать не успел: недокуренную сигарету поднял рослый седой мужик в хорошем костюме. Последний с безразличным выражением лица подошел к автомобилю и… забросил дымящийся мусор обратно — прямо в промежность Ляуана.

— Ты ******ел?! — тот попытался избавиться от тлеющего предмета, но не сильно преуспел.

Ляоан не нашел ничего лучшего, нежели перевернуть на деликатное место стакан с молочным коктейлем. Помогло.

Урод в это время, как ни в чем не бывало, зашагал дальше.

Ляоан торопливо открыл бардачок, достал кастет и хотел броситься вслед за наглым микробом, но на плечо легла рука бригадира:

— Нельзя светиться, успокаивайся.

— Да он… да я… — Ляоан задыхался от гнева.

— Уймись, — старший убрал руку.

Ляоан тяжело выдохнул, но не ослушался и откинулся на спинку сиденья.