Good Again

— Лучше тебе не знать, но это поможет тебе справиться с похмельем, — ответил он, присаживаясь.

Похмельем? Мы с Питом переглянулись.

— Оно же жутко воняет! — заверещала она. — Откуда мне знать, что это меня не прикончит?

— Если уж полбутылки виски, которые ты намедни вылакала, тебя не прикончили, то это уж точно не судьба, — выдавил он хрипло.

— Я думала, ты хватанула вирус, — сказала я подозрительно.

Пит же начал потихоньку хихикать.

– Ага, еще какой, — шепнул он мне.

Эффи побледнела и стала нервно озираться, как будто подходящий ответ прятался в одной из ее вонючих ароматических свечей.

— Ладно, хорошо. Я вчера перебрала, и теперь мне кажется, что меня сбил поезд. Прошу прощения — не успела приехать, как стала словно Хеймитч… — она бросила на него полный презрения взгляд, — только выгляжу получше.

Хеймитч же смерил ее взглядом, в котором читалось «да пошла ты», прежде чем ответить:

— Вчера ты не была такой заносчивой, когда я купал тебя в душе, нет? — он приподнял бровь, недобро блестя глазами. Эффи же покраснела до такой степени, что, я думала, у нее голова вот-вот взорвется, и все вокруг засыплет конфетти. Я тоже была уже в полнейшем шоке. Питу не пришлось тащиться аж до самого Котла, чтобы почерпнуть стоящую сплетню. Хеймитч и Эффи? В душе? Ясно было, что эта мысль крупными буквами написана у нас на лицах, и Хеймитч явно получал от этого удовольствие.

— Не льсти себе. Я была полностью одета, когда ты меня туда запихнул! — вскрикнула она.

Хеймитчу с трудом удалось сдержать смешок.

— Но когда ты оттуда выходила — ты была не так уж и одета. Мне пришлось как следует порыться в твоих кружавчиках, прежде чем я нашел наряд с кроликами. И как вы вообще живете, когда эти тоненькие лямки все время врезаются в задницу? — и он скорчил такую рожу, что мне ясно представилось как он разглядывает трусики-танга у себя в руках, и меня прямо-таки скрутило от подступавшего хохота. Пит тоже отвернулся, спрятав лицо у меня на плече, пытаясь не показывать открыто как ему весело.

— Да как ты посмел касаться моего белья? — ахнула она. Я даже рот открыла от удивления, и мне пришлось прикрывать его рукой, чтобы туда не влетела какая-нибудь муха. Мне и хотелось бы не рассмеяться, чтобы не злить Эффи, но это было выше моих сил. Пит, тоже в этом смысле дошел до ручки и присоединился ко мне, но, к его чести, все еще пытался быть вежливым. Меня же мало заботили манеры, и я без зазрения совести стала корчиться в смеховой истерике. К счастью, она была слишком занята, чтобы обращать на меня внимание.

— Всех. Без исключения. Твоих. Кружавчиков, — усмехнулся Хеймитч, скрестив руки на груди.

— Ох, так мне придется все это продезинфицировать! Или сжечь!!! — снова завопила она. — Ты же лапал дизайнерские вещи, ты, грязный извращенец, ты… ты… — в сердцах она даже притопнула ножкой.

— О, да. И они были такие нежные на ощупь…

В порыве негодования она толкнула его в сторону двери.

— Вон! Убирайся вон! Ты! Мерзкое чудовище! Иначе я за себя не отвечаю!

— Ладно, только все-таки сначала выпей это, чтобы никто не пострадал, когда тебя разорвет от злости, — сказал, посмеиваясь, Хеймитч, прежде чем за ним захлопнулась входная дверь.

Мы с Питом уже чуть кони не двинули, пытаясь подавить булькавший в глотке смех, чуть ли уже не лежа друг на друге на бархатной оттоманке. Схватив салфетку с подноса, я поспешила вытереть у него со щек выступившие от сдерживаемого смеха слезы.

— Я не в силах больше сдерживаться, Пит. Нужно отсюда линять, — прошептала я ему. Он лишь кивнул, закусив губы.

Когда Эффи вернулась, мы тут же подскочили и поспешили ретироваться.

— Хм, Эффи, нам, наверно, тоже пора, — сказал Пит, стараясь вернуть ей чувство собственного достоинства. — Мы оставили кое-что…

— Мясо! — выпалила я. — Мы оставили мясо на столе. Оно, знаешь ли, испортится, — я чуть ли не выпихнула Пита за дверь.

Эффи все еще выглядела крайне подавленной. Но сделал над собой нечеловеческое усилие, чтобы вежливо нам ответить:

— О, все в порядке. Спасибо, что зашли.

— Завтра? — не удержался Пит. — Завтра пойдем вместе в город.

— Конечно, — напряженно отвечала Эффи. — Я только «за».

Хлопнув дверью, я потащила за собой Пита с крыльца, бегом по дороге, к нашей лужайке. И лишь оказавшись вне пределов слышимости Эффи, мы упали на траву и зашлись безумным хохотом.

— О. Боже. Мой! Это было что-то! — выла я.

Пит от смеха едва мог дышать.

— Хеймитч щупал ее стринги. Невероятно! Отчего мы ее не пригласили раньше?

— Не знаю, но она едва явилась — сразу напилась и надела эту пижаму… — я накрыла голову руками.

— А что там с этим душем? — глаза Пита, наконец, просохли. — Какие же мы гады, что потешаемся над бедной Эффи.

Я посмотрела на него с напускной серьёзностью.

— Да, мать его, имеем же мы право посмеяться, — и я опять откинулась на травку. — Классно!

— Ты что, опять ругнулась? — уточнил Пит, устраиваясь возле меня.

— Да, точно. Каждый порой ругается, — сказала я, слегка обороняясь.

— Да, но ты такая знойная, когда выражаешься, — прошептал Пит, И его настрой кардинально поменялся, хотя он все еще улыбался.

У меня было так легко на душе, что я была тоже не прочь поиграть.

— Ну, Пит Мелларк, раз вам так это нравится, я могу доставить вам подобное удовольствие. Что бы вам хотелось услышать? Как насчет «трахни меня немедленно»?

У него загорелись глаза.

— Звучит прекрасно, — он наклонился и жадно поцеловал меня, обещая скорый приход новых наслаждений. Я же повалила его на себя, закинула ноги ему на поясницу и совсем было приготовилась уже отрешиться от этого мира, когда с противоположной стороны лужайки до нас донесся резкий, хрипловатый голос:

— Эй, устраивайте это безобразие внутри! У вас для этого чуть ли не пятьдесят долбаных комнат, на выбор! Вам что, ребята, заняться больше нечем, или как?! — кричал Хеймитч из загона для гусей.

Пит ткнулся головой мне в грудь.

— Вот же кайфоломщик*! — прошипел он.

Я многозначительно на него посмотрела.

— Поздравляю. Одно очко за ругань на счету Пита. Итого 1:1.

Он встал и помог подняться мне.

— Хочешь потягаться, Эвердин? Посмотреть, у кого самый грязный рот?

Я чувствовала, как у меня на губах медленно расползается улыбка, руки и ноги уже были ватные, по коже бегали мурашки.

Повернув к дому, я шлепнула его пониже спины.

— Идет, — промурлыкала я. — Готовься, я крепко надеру твою роскошную задницу.