Гора

– Бросай, сынок.

Эдди бросил револьвер к ногам Уиллема. Тина упала на колени, всхлипывая.

Горец засмеялся, и тут что-то просвистело в воздухе. Он ошеломленно посмотрел на стрелу, вонзившуюся ему в грудь. Уиллем попятился назад, сжимая стрелу, ружье выпало у него из рук, и Марк с Эдди бросились в атаку, Марк ударил его по голове, а Эдди сбил с ног.

– Не убивайте его!
– крикнул кто-то, и Эдди оглянулся через плечо, не ослабляя хватки. Вцепившись в горло Уиллема, он, с помощью Марка удерживал безумца на месте.

На вершине утеса виднелись смутные очертания джипа. Рядом с ним стоял Чарли с луком Уиллема в руке. Он помахал рукой, а затем бросил что-то вниз. Через несколько секунд к ногам Эдди с грохотом приземлился мешок из рогожи. Он ослабил хватку на горле Уиллема, и горец, задыхаясь, пробормотал со злостью:

– Ты мертвец, ублюдок.

– Заткнись, - сказал Марк. Он нажал на стрелу в его груди, вгоняя ее глубже, и Уиллем вскрикнул.

Позади них Тина, всхлипывая, держала на коленях голову Бренды.

Чарли спускался сверху, осыпая за собой лавину мелких камней. Буквально через несколько секунд он уже был на поляне. Подойдя к Марку и Эдди, он сказал:

– Не могу поверить, что я попал в него. У меня было ружье, но оно заклинило. Не могу поверить, что я действительно попал в него.

– Меткий выстрел, - сказал ему Марк. – Прямо в яблочко!

Чарли поднял мешок, который сбросил сверху.

– Поднимите этого ублюдка.

Парни грубо подняли Уиллема с земли, Эдди - за волосы, Марк – за руку; Уиллем закричал, когда Марк стал выкручивать стрелу:

– Посмотрим, как ты ее вытащишь, ублюдок! У тебя хватит на это сил? А? У тебя есть на это силы, сукин сын!

– Туда, - указал Чарли, и они толкнули его в сторону деревьев, подведя к обезглавленному прибитому к дереву трупу. – Твоих рук дело? Ты прибил этого бедного ублюдка, как чертово чучело?

– Пошел ты, - плюнул Уиллем.

– Крепкий сукин сын, да?
– спросил Чарли. – Смелый, когда нападаешь на девушек.

– На этих что ли? – Уиллем кивнул на Эдди и Марка.

Марк схватился за стрелу и стал раскурочивать рану пока Уиллем не взвыл от боли, толкал ее глубже, пока Уиллем не закричал и не схватил его за запястье.

– Черт возьми, - бормотал он, заваливаясь на землю.
– Остановись.

– Поднимите его, - сказал Чарли. – Прислоните к дереву спиной.

Парни прижали Уиллема спиной к широкому стволу, приподняв так, что его ноги болтались в полутора футах от земли, пока Чарли доставал из мешка молоток и горсть гвоздей. Гвозди были длинные и толстые, с круглыми, как четвертаки, шляпками.

Уиллем вскрикнул, когда гвоздь уперся ему в плечо, а потом закричал, когда молоток опустился на шляпку.

– Это тебе за Бренду, сукин сын! – приговаривал парень, нанося очередной удар, Уиллем взвизгнул и закричал, когда шляпка гвоздя припечатала его плечо к стволу дерева.

– А это за Тель.
– Чарли взмахнул молотком, и еще один протяжный крик эхом разнесся по поляне.

Марк и Эдди в ошеломленном восхищении наблюдали, как еще два гвоздя, длинных, как шипы, были вбиты в другое плечо Уиллема. А затем, насладившись криками, плачем, скулежом и руганью прибитого к дереву ублюдка, Чарли вбил последний гвоздь в лоб Уиллема, и крики прекратились.

Чарли бросил молоток и гвозди и отступил назад, как художник, любующийся своей работой.

– Господи, - пробормотал Марк.

– Он это заслужил, - парировал Чарли, отряхивая руки.

И Эдди, глядя на мертвого горца, распятого на дереве, как Иисус на кресте рядом с безголовым телом, сказал то, на что никогда бы не подумал, что способен:

– Он, черт возьми, заслужил это.

Тина побежала к Чарли, и они обнялись, как в романтическом романе, только без поцелуев и лобзаний, потому что это был не роман. Это была реальная жизнь, настолько суровая, насколько может быть реальная жизнь. Они долго держали друг друга в объятиях, а Эдди, глядя на них, думал о Бренде, о том, как ее лишили жизни, о том кошмаре, который им всем пришлось сегодня пережить. Он не мог обернуться, не хотел видеть Бренду такую, окровавленную и мертвую. Ему хотелось запомнить девушку такой, какой он встретил ее впервые – веселой и жизнерадостной, не похожей на ту пустую оболочку, которая сейчас лежала на поляне.

Чарли разжал объятия. Приобняв Тину за талию, он сказал:

– Ребята, вы не видели Гарри или Трабера?

– А? – не понимая о ком он говорит, Марк вскинул брови.

– Нет, - ответила Тина за парней.

– Мы приехали на гору втроем. Я пошел к пристанищу этих уродов, а они пошли в пещеры. Они уже должны были выйти. Может, нам стоит пойти поискать их.

– Может, нам лучше просто спуститься с горы, пока не появились еще несколько Джонсонов, - сказала ему Тина. – Там мы сможем позвать на помощь и вернуться, потому что я точно не пойду ни в какие пещеры.

Эдди облегченно вздохнул, когда Чарли кивнул в знак согласия. Меньше всего ему хотелось рыскать по какой-нибудь темной пещере, полной чудовищных уродов. И если Гарри и Трабер, кем бы они ни были, вошли туда и не вышли обратно, Эдди не хотелось идти и выяснять, что с ними стало. Только если за ним не будет стоять целая армия.

Хотя и не тогда не пошел бы.

Чарли подобрал ружье Уиллема и кивнул в стороны тропы:

– Ну, давайте убираться отсюда.

– Я только за, - сказал Марк, и последовал за остальными через поляну, мимо распростертых тел Бутчи Уокера и Бобби Джарвиса, к узкой тропинке, по которой они с Эдди поднялись несколько часов назад.

Никто не проронил ни слова, каждый погреженный в свои мысли и экономя силы, пока они спускались с горы. Далее тропа уходила вверх, туда, где они продирались сквозь кустарник, оставив позади разбитую Хонду.

Свет фар разбитой машины потух до слабого желтого свечения, так как аккумулятор машины явно разрядился. Но Эдди все же видел этот свет сквозь заросли. Он остановился и посмотрел в ту сторону:

– Мне нужна моя гитара.

– Ты что, псих? Мы вернемся при свете дня и заберем ее, - Марк посмотрел на него, как на сумасшедшего.

– Хм. Я хочу забрать ее сейчас, - сказал парень, а затем шагнул через кусты и скрылся в листве, когда где-то внизу раздался выстрел из ружья.

Глава 32

Когда Трабер вышел из пещеры, он побежал через лес, миновал поляну и пересек горный хребет, и не останавливался, пока не спустился с холма и не вернулся к старой горной дороге. Конечно, они уничтожили кучу этих уродливых сукиных детей, но это не означало, что в лесу их не было. Насколько он знал, сам Элберт Джонсон в этот самый момент мог вести их армию вниз по склону горы. От адреналина, бурлящего в крови, у него подкашивались ноги и бурлил желудок.