Гордиев узел Российской империи. Власть, шляхта и народ на Правобережной Украине (1793 - 1914)

Общая площадь земель, принадлежащих крестьянам, увеличилась с 3 396 533 до 4 016 604 десятин. Эта цифра представляется особенно красноречивой, если вспомнить, что польские помещики на Украине владели почти такой же площадью. Следовательно, в распоряжении свыше 3 миллионов бывших крепостных было столько же земель, как и у 5 – 6 тысяч семей польских помещиков. Это неравенство станет еще более вопиющим, если принять во внимание, что к 1890 г. русские помещики владели почти таким же количеством земли, как и польские, т.е. 7 – 8 тысяч российских и польских помещиков владели площадью вдвое большей, чем 5 миллионов украинцев. К сопоставлению этих данных мы еще вернемся.

Стоит вспомнить, что эта ситуация вызвала дискуссию даже в кругах русской эмиграции в Лондоне. В статье «О продаже имений в западных губерниях», опубликованной в 1866 г. в «Колоколе», Герцен писал, что вместо того, чтобы доверять землю русскому дворянству, ее было бы лучше раздать «русским крестьянам». Герцен, однако, отмечал, что такое предложение не было бы «тактично» по отношению к полякам, которых считал союзниками в борьбе с царизмом.

«Увеличение», а точнее, возвращение крестьянской земельной собственности в каждой из трех губерний выглядело следующим образом: 21 % – в Киевской, 18 % – в Подольской и 15 % – в Волынской, т.е. в среднем примерно на 18 %, хотя данные по уездам сильно дифференцированы. Кроме того, следует учитывать, что расширение земельных наделов не всегда приносило пользу, поскольку осуществлялось за счет неплодородных или непригодных для возделывания земель 1011 .

1011

Ibidem. S. 509; Рихтер Д.Г. Материалы по вопросу о земельном наделе бывших помещичьих крестьян и о сервитутах в юго – и северо-западных губерниях России // Вестник финансов, промышленности и торговли. 1900. № 39. С. 587; Зайончковский П.А. Проведение. С. 412 – 416.

В среднем на один двор бывших крепостных приходилось по 8,96 десятины земли. В Волынской губернии, где почвы были менее плодородны, участок был большим. Данные по губерниям были следующие:

В среднем на мужскую душу приходилось 2,73 десятины (3,5 – в Волынской губернии, 2,4 – в Киевской и 2,2 – в Подольской), или по 1,35 десятины на каждого независимо от пола. Хотя это еще ни о чем не говорит, поскольку известно, что крестьянство в своей массе было неоднородным. Согласно переписи, лишь 35 % дворов имело земельный надел, который теоретически оправдывал использование волов или лошадей (категория тяглых), 49 % принадлежало к бедной категории пеших (безлошадных), 9 % – очень бедных, категория огородников, и 7 % – нищих, категория бобылей 1012 .

1012

Полтора миллиона крестьян, которые проживали на казенных землях, на землях, принадлежавших царской семье (т.н. удельные) и т.п., были обеспечены немного лучше: в Волынской губернии приходилось 5,2 десятины на мужскую душу, в Киевской – 4,1 и в Подольской – 3,5. Однако значительное число арендованных имений не подлежало парцелляции. Похоже, что циркуляр Зеленого от 21 октября 1865 г., согласно которому арендаторам, согласившимся уступить землю крестьянам, обещалось вознаграждение, не имел особых последствий (см.: ЦДІАУК. Ф. 442. Оп. 179. Спр. 667). Передел этой земли был произведен только в 1889 г. Процентное соотношение категорий бывших крепостных приводится по: Рудченко И. Записка о землевладении в Юго-Западном крае. Киев, 1882. Однако пропорции, приводимые в указанной выше работе Д.Г. Рихтера, указывают на значительно большее количество бедных: на 504 844 двора приходилось 342 710 пеших, всего 92 255 тяглых, а 69 879 – на грани полного обнищания.

По мнению экономистов того времени, для хорошего функционирования хозяйства нужно было по меньшей мере 5 десятин на двор. Большое количество дворов не располагало таким количеством земли, при этом обеспечение земельными наделами юго-западных крестьян не было наихудшим в империи, чем можно объяснить относительное спокойствие, воцарившееся на Правобережной Украине в 1865 – 1870 гг.

Известно, что там, где царские власти конфисковали польские имения, увеличивалось количество доносов со стороны крестьян. В небольших, но очень интересных мемуарах жены некоего польского землевладельца с Волыни с ненавистью и ужасом рассказывается о репрессиях, которые претерпела ее семья сперва в 1863 г. и затем на Пасху 1866 г., когда следственная комиссия принуждала крестьян – «счастливых тем, что могут решать сами», – подписать «свидетельство», обещая им новых русских хозяев, которые отомстят за все издевательства. Мятеж дворни сопровождался подстрекательством со стороны молодых православных поляков, однодворцев, т.е. деклассированной шляхты, которых автор называла «грязной польской голытьбой», а они ей в ответ кричали: «Нет, мы не мерзавцы, это ты полька-мерзавка» 1013 .

1013

Biblioteka Jagiello'nska, Krak'ow. Rekopis 4832 II. S. 6 – 28 – Wspomnienia z Wolynia. 1867 (анонимный текст).

В 1868 – 1870 гг. еще случались отдельные судебные споры между польскими землевладельцами и крестьянами с требованием вернуть землю, отобранную после 1847 г. Ксаверий Браницкий, который постоянно проживал во Франции, а в своем родном Каневском уезде требовал, чтобы его именовали не иначе как «Монтрезор», по названию купленного на Луаре замка, пытался взыскать 460 рублей штрафа со своих крестьян за незаконное присвоение земли. Однако, когда судебные исполнители наложили арест на имущество, крестьяне подняли бунт. Предчувствуя подобный конфликт из-за 200 десятин в селах Рейментаровка и Ставидлы Чигиринского уезда, владелец граф Красинский заключил мировую с крестьянами, отдав бесплатно бывшим крепостным 137 десятин земли. Далеко не так мирно решилось дело в имении Панковской в четырех селах Ямпольского уезда, где крестьяне сочли себя обманутыми во время раздачи земельных наделов. Захваченная крестьянами помещица была спасена воинским отрядом, которому пришлось столкнуться с разъяренной толпой во главе с крестьянками. Во время усмирения крестьян был убит один грудной ребенок, подольскому губернатору пришлось вмешаться лично и дать распоряжение о проведении многочисленных арестов 1014 .

1014

Пойда Д.П. Крестьянское движение. С. 151 – 161.

Однако эти столкновения не идут ни в какое сравнение с волнениями последующих лет. В целом в пореформенный период крестьяне оценили полученную свободу и льготы. Многие поверили в то, что царская власть заботилась о них. И действительно, следует подчеркнуть, что власти делали все для завоевания поддержки со стороны крестьян. В рапорте за октябрь 1867 г. сообщалось о деятельности крестьянских караулов, которые принимали участие в охоте на поляков еще за три или четыре года до этого. Проявлявшие активность в мае 1863 г., немного менее активные летом в связи с полевыми работами, эти вооруженные группы в начале 1864 г. вновь были созваны для оказания помощи полиции. Однако 12 июля 1864 г. власти сократили их количество наполовину, поскольку они показались им слишком самостоятельными, а 30 ноября эти отряды были и вовсе распущены. Поскольку мобильные отряды формировались из наиболее озлобленных и неуступчивых украинских крестьян, генерал-губернатор посчитал необходимым отблагодарить их, приказав провести «расчет» за труд, который был произведен только в 1867 г. 38 169 крестьян получило за свою службу, которая оценивалась в несколько десятков тысяч дней, 106 241 рубль – эту сумму, конечно, должны были оплатить поляки 1015 . Такой ценой удалось на некоторое время установить мир и усыпить национальные стремления на Правобережной Украине.

1015

ЦДІАУК. Ф. 442. Оп. 306. Спр. 311.

Драма межевания

Недугом, десятки лет отравлявшим отношения крестьян с польскими землевладельцами и новыми русскими помещиками, которым очень быстро пришлось столкнуться с той же проблемой, было сохранение системы сервитутов. Эта система, доставшаяся в наследство от «эпохи феодализма», заключалась в том, что крестьяне сохраняли право на пользование частью угодий барского имения: лугами для выпаса скота после первого сенокоса, лесами для сбора хвороста, прудами для ловли рыбы, выкоса тростника и вымачивания льна, водопоями и водой из рек и каналов для полива, каменными и глиняными карьерами. Система сервитутов согласно указу от 4 апреля 1865 г. сохранялась во всех западных губерниях до полного окончания процесса размежевания помещичьих и крестьянских земель. В очередной раз власти понадеялись, что таким образом смогут облагодетельствовать крестьян за счет польских помещиков 1016 .

1016

ПСЗ. 2-я серия. Т. 10. № 41947.

В принципе размеры предоставляемых в пользование крестьянам наделов, а также тип пользования, бесплатный или платный, должны были указываться в актах о выкупе, но поскольку земельные наделы предоставлялись в спешке, такие детали не уточнялись. Зачастую крестьяне были не в состоянии различить свои узкие небольшие наделы от земель помещика, на которого они в подавляющем большинстве продолжали трудиться.

Расхождения в интерпретациях, которые 6 мая 1866 г. возникли между киевским губернатором Казнаковым и генерал-губернатором Безаком, были крайне характерны для царских властей в это время, колебавшихся между необходимостью сохранения крупного землевладения, с одной стороны, а с другой – стремлением не допускать возможных мер, которые могли бы ожесточить крестьян Юго-Западного края против властей. Казнакову были чужды столь высокие государственные идеи. Получив согласно уже устоявшейся традиции жалобы многих польских землевладельцев на незаконное использование крестьянами лесов, незаконные вырубки леса и выпас скота, он приказал распространить циркуляр среди всех мировых посредников и полицейских чиновников – становых приставов и исправников каждого уезда.

Казнаков заявлял, что, по всей видимости, крестьяне решили, что им все позволено, раз органы власти заняты выдачей документов по межеванию и земельным наделам. Однако им следовало осознать границы своих участков, обозначенные в этих документах на законных и справедливых основаниях. Решение о возвращении крестьянам земель, забранных после 1847 г., не означало, что они могли продолжать, как когда-то, путать свою собственность с чужой. Необходимо было, чтобы крестьяне «поняли всю силу нового закона, отвыкли от старых наклонностей крепостного права, вызывавших их в иных случаях к безразличному пользованию своей и помещичьей землей и довольствовались даровым пользованием лишь только того, что им действительно предоставлено в собственность».

Обращение Казнакова стало для Безака полной неожиданностью. Он немедленно послал ему написанную собственноручно записку, обращая его внимание на «неосторожное высказывание», которое может свести на нет все усилия по усмирению народа. Однако Казнаков раньше других сумел распознать проблему, которой через несколько лет суждено было выйти на первое место еще и потому, что выборные среди крестьян лица чувствовали себя ближе к своим собратьям, чем к власти. «Сельские старосты и волостные старшины должны ясно уразуметь, – писал Казнаков, – что хотя они люди выборные, но по утверждению в своем звании, подлежащими местами и лицами, они составляют поставленное от Правительства, ближайшее к крестьянам местное начальство…» В заключение он обращался к мировым посредникам: «Успех я ожидаю самый скорый и на результаты его не премину обратить бдительное внимание…» Это не оставляло никаких сомнений относительно репрессивных намерений губернатора 1017 .

1017

ЦДІАУК. Ф. 442. Оп. 305. Спр. 340.

Спешить на помощь крупным землевладельцам тогда, когда только-только стали проявляться последствия антипольских репрессий, было рано. Впрочем, быстрое проведение размежевания с целью полного отделения крестьянских наделов от крупных частных имений натолкнулось на значительные технические трудности: крестьянские земли на Украине были разделены на массу небольших наделов, которые часто перемежались с участками помещичьей земли. Такая сложная структура полей называлась в России чересполосицей, а по-польски – «szachownica», дословно – «шахматная доска».