Горечь Пепла

Угар постепенно заполняет мои легкие, но я терплю. Этот парень сейчас больше меня

нуждается в чистом воздухе.

— Как тебя зовут? — спрашиваю его.

— Микки, — отвечает он слабым голосом. — А тебя?

— Кейн. Меня зовут Кейн, — понятия не имею, зачем я повторяю ему свое имя

дважды. — Давай, Микки, сейчас мне понадобится твоя помощь. Нам надо выбираться, к

чертям, отсюда, и мне нужно, чтобы ты слушал внимательно, что я буду тебе говорить.

Усек?

Он согласно кивает головой и неожиданно произносит:

— К чертям.

Твою мать, мне нужно следить за своим языком.

Сообщаю по рации Ларри, что у меня есть выживший, и приступаю к его

освобождению. Ларри отвечает, что на его части все без изменений.

— Здесь повсюду только мертвые тела, Кейн, — слышу раздосадованное его

шипение по передатчику. — Я сейчас буду запрашивать подмогу.

— Мне она тоже пригодится, я нашел мальчишку, но, может быть, здесь еще есть

кто живой.

— Мои мама и папа! — неожиданно вскрикивает Микки. — Вы должны спасти их!

— Да, да, конечно, малыш, мы найдем твоих родителей.

— У моей мамы сегодня День Рождения, — словно ножом по сердцу раздаются

слова ребенка.

— Да, я понял. Ларри, ты слышал? Теперь мне нужна твоя помощь, —

откашливаюсь в сторону.

— Забирай ребенка и неси на выход, — отвечает вместо Ларри капитан Уильямс. —

Позаботься о нем, дальше — мы сами.

— Слушаюсь, сэр.

Прошу Микки придерживать дыхательный аппарат, а сам пытаюсь вызволить его из-

под обломков. Когда я справляюсь с поставленной задачей, то еще в течение нескольких

секунд осматриваю его маленькое худое тельце на предмет переломов и других травм.

Черт, он весь в крови. Но не похоже, чтобы у него были открытые раны. Возможно, эта

кровь не его.

— Болит голова, — жалуется малыш, когда я поднимаю его на руки.

— Не переживай, сейчас докторишки займутся тобой. Ты ведь боец?

— Боец.

— Вот и замечательно, — улыбаюсь ему.

Пока мы шаг за шагом пробираемся назад по расчищенному мной пути, он сильнее

прижимается ко мне, обхватывая меня за засаленный воротник защитного костюма.

Ощущая приближающийся свет и чистый воздух, я понимаю, что мы практически

выбрались наружу.

— А как же мои мама и папа? — умоляюще сморят на меня эти карие глазки.

— Мы сделаем все, что в наших силах, малыш.

Глава 13

Дилан

Не задумываясь, я прыгаю в первую попавшуюся скорую. Все моим мысли заняты

мальчишкой.

— Куда везете ребенка? Ближайший госпиталь Сент Луис. Показатели? —

спрашиваю у реаниматора.

— В пределах нормы. Вы мать ребенка? — задает он мне встречный вопрос,

игнорируя дальнейшие расспросы.

Как я могу ответить, что не смогла спасти его мать? Что теперь он сирота?

Закрываю глаза, пытаясь стереть из памяти окровавленное тело женщины.

— Я интерн в госпитале Сент Луис, — сглатываю ком в горле. — Мать ребенка не

удалось спасти. Я… Он… Мне просто необходимо знать, как ребенок.

Да, этот малыш, родился в рубашке. Там настолько все полыхало, и мне не понятно,

как он оказался невредим.

Машины скорой помощи перекрывают все движение. Около пяти автомобилей

движутся в направлении больницы. Такого гула сирен я не слышала за всю свою

практику. По рации диспетчер сообщает о выживших для того, чтобы их могли

распределить в госпитали. В окошко вижу знакомый поворот. Мы все-таки едем в мой

госпиталь.

Притормаживая, двери машины раскрываются, и я вижу доктора Ким.

— Микки Льюис, возраст шесть лет. Сотрясение мозга. Кровь на одежде ему не

принадлежит. При осмотре видимых поражений тела не видно, — выдвигает каталку.

Я выхожу, все еще держа в руках баллон с кислородом.

– Эта девушка сказала, что ваш интерн. Думаю, она нуждается в осмотре.

Я хочу возмутиться, но не могу вымолвить ни слова. Чувствую, как кто-то

обхватывает меня сзади. Мои руки уже свободны, а сама я сижу на асфальте. Меня всю

трясет. Вытягиваю руки вперед и вижу на них засохшую кровь. Закрываю глаза и не могу

стереть картину катастрофы: множество тел, обожжённые и окровавленные лежали на

тротуаре. Некоторые выглядели просто как куски мяса. Металлический запах крови не

дает мне дышать. Задыхаюсь, стуча зубами, и обхватываю себя руками.

Господи, там же были дети.

— Дилан, вставай, все хорошо, — голос отца, словно в тумане. — Маску, быстро.

Шевелитесь. У нее шок, — родные, теплые руки притягивают меня к себе, обнимают. —

Малышка, все хорошо. Давай, Дилан, дыши глубже.

— Там были дети, папа, — захлебываюсь от своих слез, — маленькие дети. Их

родители. Понимаешь? Папа они же… Их ведь больше нет, — уже вою с маской на лице.

Ощущение иглы пронзает мое тело. Начинаю дышать чаще и глубже. Мне просто

надо забыть произошедшее. Стереть из памяти. Но как это сделать? Мне приходилось

видеть разные травмы, но дети — мое самое уязвимое место. Я совсем не умею с ними

ладить. Однако, это ведь люди, которые только начинают жить.

Ощущаю, как замедляется мое сердцебиение, и я успокаиваюсь. Оглядываюсь

вокруг — все носятся и суетятся. Машины бесконечно прибывают и пострадавших на

каталках отвозят в госпиталь. Мой отец сидит на коленях и встревожено смотрит на меня.

— Дилан, мне необходимо бежать на операцию. Соберись, пожалуйста. Ты сейчас

нам нужна, — встает и быстрым шагом направляется в госпиталь. — Не подпускайте ее к

операционным. Пусть занимается мальчиком.

Поднимаюсь на ноги и медленно плетусь в госпиталь. Все палаты переполнены, в

воздухе витает густой запах крови и страданий. Доктора, медсестры и младший

медперсонал заняты пострадавшими.