Гори, гори, моя звезда!

Иван Иванович Козлов (1779–1840)

Обманутое сердце

О ты, ночь моя, ноченька, Ночь ты лунная, ночь морозная, Как тревожишь ты сердце томное, Сердце томное – безнадежное! Страшно мне: мой уголок Как могила вкруг чернеет; Разведу я огонек — Дуб трещит и пламенеет, Свет багровый на стенах Чудно зыблется в очах, И дохнуть не смею я, — Тени бродят вкруг меня. О, зачем я рождена Вянуть бедной сиротою; Жизнь моя отравлена Неотступною тоской; Светлый призрак в тяжком сне На беду являлся мне; Даль мою затмил туман — Сердцу был во всем обман. На заре весны моей Голубка я приучила; Он был друг невинных дней. О, как я его любила! Снегом белым он сиял, Томно, нежно ворковал; Но, как легкий ветерок, Улетел мой голубок. В бедном садике моем Рдела роза полевая. Любовалась я цветком; Часто горе забывая, К розе с свежею волной Я бежала в летний зной. Туча бурная нашла — Розу молния сожгла. Был друг милый у меня!.. Ночь, ты знаешь, ты видала. Как в пылу безумном я Друга к сердцу прижимала; Вспомни: он твоей луной Мне клялся, что будет мой. — Но тень бродит… страшно мне! Не душней в могильном сне. О ты, ночь моя, ноченька, Ночь ты лунная, ночь морозная, Как тревожишь ты сердце томное, Сердце томное, – безнадежное!

Добрая ночь

«Прости, прости, мой край родной! Уж скрылся ты в волнах; Касатка вьется, ветр ночной Играет в парусах. Уж тонут огненны лучи В бездонной синеве… Мой край родной, прости, прости! Ночь добрая тебе! Проснется день; его краса Утешит божий свет; Увижу море, небеса, — А родины уж нет! Отцовский дом покинул я; Травой он зарастет; Собака верная моя Выть станет у ворот. Ко мне, ко мне, мой паж младой! Но ты дрожишь, как лист? Иль страшен рев волны морской? Иль ветра буйный свист? Не плачь: корабль мой нов; плыву Уж я не в первый раз; И быстрый сокол на лету Не перегонит нас». – «Не буйный ветр страшит меня, Не шум угрюмых волн; Но не дивись, сир Чальд, что я Тоски сердечной полн! Прощаться грустно было мне С родимою, с отцом; Теперь надежда вся в тебе И в друге… неземном. Не скрыл отец тоски своей, Как стал благословлять; Но доля матери моей — День плакать, ночь не спать». – «Ты прав, ты прав, мой паж младой! Как сметь винить тебя? С твоей невинной простотой, Ах, плакал бы и я! Но вот и кормщик мой сидит, Весь полон черных дум. Иль буйный ветр тебя страшит? Иль моря грозный шум?» – «Сир Чальд, не робок я душой, Не умереть боюсь; Но я с детьми, но я с женой Впервые расстаюсь! Проснутся завтра на заре И дети и жена; Малютки спросят обо мне, И всплачется она!» – «Ты прав, ты прав! И как пенять, Тебе нельзя не горевать: И муж ты и отец! Но я… Ах, трудно верить мне Слезам прелестных глаз! Любовью новою оне Осушатся без нас. Лишь тем одним терзаюсь я, Не в силах то забыть, Что нет на свете у меня, О ком бы потужить! И вот на темных я волнах Один, один с тоской! И кто же, кто по мне в слезах Теперь в стране родной? Что ж рваться мне, жалеть кого? Я сердцем опустел, И без надежд и без всего, Что помнить я хотел. О мой корабль! с тобой я рад Носиться по волнам; Лишь не плыви со мной назад К родимым берегам! Далеко на скалах, в степи Приют сыщу себе; А ты, о родина, прости! Ночь добрая тебе!» <1824>

Ирландская мелодия («Луч ясный играет на светлых водах…»)

Луч ясный играет на светлых водах, Но тьма под сияньем и холод в волнах; Младые ланиты румянцем горят, Но черные думы дух юный мрачат. Есть думы о прежнем, их яд роковой Всю жизнь отравляет мертвящей тоской; Ничто не утешит, ничто не страшит, Не радует радость, печаль не крушит. На срубленной ветке так вянет листок, Напрасно в дубраве шумит ветерок И красное солнце льет радостный свет, — Листок зеленеет, а жизни в нем нет!.. <1824>

Венецианская ночь. Фантазия

П. А. Плетневу

Ночь весенняя дышала Светло-южною красой; Тихо Брента протекала, Серебримая луной; Отражен волной огнистой Блеск прозрачных облаков, И восходит пар душистый От зеленых берегов. Свод лазурный, томный ропот Чуть дробимыя волны, Померанцев, миртов шепот И любовный свет луны, Упоенья аромата И цветов и свежих трав, И вдали напев Торквата Гармонических октав — Всё вливает тайно радость, Чувствам снится дивный мир, Сердце бьется, мчится младость На любви весенний пир; По водам скользят гондолы, Искры брызжут под веслом, Звуки нежной баркаролы Веют легким ветерком. Что же, что не видно боле Над игривою рекой В светло-убранной гондоле Той красавицы младой, Чья улыбка, образ милый Волновали все сердца И пленяли дух унылый Исступленного певца? Нет ее: она тоскою В замок свой удалена; Там живет одна с мечтою, Тороплива и мрачна. Не мила ей прелесть ночи, Не манит сребристый ток, И задумчивые очи Смотрят томно на восток. Но густее тень ночная; И красот цветущий рой, В неге страстной утопая, Покидает пир ночной. Стихли пышные забавы, Всё спокойно на реке, Лишь Торкватовы октавы Раздаются вдалеке. Вот прекрасная выходит На чугунное крыльцо; Месяц бледно луч наводит На печальное лицо; В русых локонах небрежных Рисовался легкий стан, И на персях белоснежных Изумрудный талисман! Уж в гондоле одинокой К той скале она плывет, Где под башнею высокой Море бурное ревет. Там певца воспоминанье В сердце пламенном живей, Там любви очарованье С отголоском прежних дней. И в мечтах она внимала, Как полночный вещий бой Медь гудящая сливала С вечно шумною волной. Не мила ей прелесть ночи, Душен свежий ветерок, И задумчивые очи Смотрят томно на восток. Тучи тянутся грядою, Затмевается луна; Ясный свод оделся мглою; Тьма внезапная страшна. Вдруг гондола осветилась, И звезда на высоте По востоку покатилась И пропала в темноте. И во тьме с востока веет Тихогласный ветерок; Факел дальний пламенеет, — Мчится по морю челнок. В нем уныло молодая Тень знакомая сидит, Подле арфа золотая, Меч под факелом блестит. Не играйте, не звучите, Струны дерзкие мои: Славной тени не гневите!.. О! свободы и любви Где же, где певец чудесный? Иль его не сыщет взор? Иль угас огонь небесный, Как блестящий метеор? <1825>

«Любовник розы – соловей…»

Любовник розы – соловей Прислал тебе цветок сей малый, Он станет песнею своей Всю ночь пленять твой дух унылый. Он любит петь во тьме ночей, И песнь его дышит тоскою; Но с обнадеженной мечтою Споет он песню веселей. И с думой тайною моей Тебя коснется пенья сладость, И напоёт на сердце радость Любовник розы – соловей. <1826>

Прости, уж полночь. Стансы

Прости, уж полночь: над луною, Ты видишь, облако летит. Оно туманной пеленою Сиянье нежное мрачит! Я мчуся вдаль, мой парус веет, Шумит разлучница волна. Едва ли прежде прояснеет На своде пасмурна луна. На своде пасмурна луна. И я, как облако густое, Тебя, луна моя, затмил И горем сердце молодое И взор веселый омрачил. Твой цвет и радостный и нежный Моей любовью опален. Свободна ты! Мой жар мятежный Забудь скорей, как страшный сон. Забудь скорей, как страшный сон. Не увлекись молвою шумной: Убило светлые мечты Не то, что я любил безумно, Но что не так любила ты. Прости, не плачь, уже редеет Туман пред ясною луной, Взыграло море, парус веет. И я в челнок бросаюсь мой, И я в челнок бросаюсь мой! 1826

Вечерний звон

Вечерний звон, вечерний звон! Как много дум наводит он О юных днях в краю родном, Где я любил, где отчий дом. И как я, с ним навек простясь, Там слушал звон в последний раз! Уже не зреть мне светлых дней Весны обманчивой моей! И сколько нет теперь в живых Тогда веселых, молодых! И крепок их могильный сон; Не слышен им вечерний звон. Лежать и мне в земле сырой! Напев унывный надо мной В долине ветер разнесет; Другой певец по ней пройдет. И уж не я, а будет он В раздумьи петь вечерний звон! <1827>

Ирландская мелодия («Когда пробьет печальный час…»)

Когда пробьет печальный час Полночной тишины, И звезды трепетно горят, Туман кругом луны, — Тогда, задумчив и один, Спешу я к роще той, Где, милый друг, бывало, мы Бродили в тьме ночной. О, если в тайной доле их Возможность есть душам Слетать из-за далеких звезд К тоскующим друзьям — К знакомой роще ты слетишь В полночной тишине, И дашь мне весть, что в небесах Ты помнишь обо мне! И, думой сердца увлечен, Ту песню я пою, Которой, друг, пленяла ты Мечтательность мою. Унылый голос ветерок Разносит в чуткой тьме, В поляне веет и назад Несет его ко мне. А я… я верю… томный звук От родины святой — На песнь любимую ответ Души твоей младой. <1828>

Романс Дездемоны (С английского)

В раздумье бедняжка под тенью густою Сидела, вздыхая, крушима тоскою: Вы пойте мне иву, зеленую иву! Она свою руку на грудь положила И голову тихо к коленям склонила: О ива ты, ива, зеленая ива! Студеные волны, шумя, там бежали, — И стон ее жалкий те волны роптали: О ива ты, ива, зеленая ива! Горючие слезы катились ручьями, И дикие камни смягчались слезами. О ива ты, ива, зеленая ива! Зеленая ива мне будет венком! <1830>

Тревожное раздумье

Море синее, море бурное, Ветер воющий, необузданный, Ты, звезда моя полуночная, — Ах, отдайте мне друга милого! Где он? где? скажи мне, море; Чем в далекой стороне Он свое лелеет горе? Все ли помнит обо мне? Днем меня ли ищут очи, Я ль одна в его мечтах, И меня ль во мраке ночи Видит он в тревожных снах? Ты, всегда везде летая, Ветер, ветер, знаешь все: Заставал ты, как, вздыхая, Шепчет имя он мое? Как, в раздумье и печальный, Жадный взор стремит к волнам И мой локон, дар прощальный, Жмет к пылающим устам? Светлый друг тоски мятежной. Полуночная звезда! Будь вожатою надежной, Нашей радостью всегда; Ты пред ним святой красою Знаком будь любви моей… Если ж он пленен другою, О звезда! затмись скорей! Скоро год уже промчится, Как со мной расстался он, А в разлуке часто снится Поневоле страшный сон. Дух сомненье сокрушило: Мне ль измену пережить? — Лучше то, что сердцу мило, Потерять, а не делить. Но я верю, я мечтаю, Что я с ним соединюсь, Я волненье дум стесняю — Я измены не боюсь; Чуть коснется страх случайный — Я маню надежду вновь… Есть у сердца вестник тайный: Не обманет он любовь! Море синее, море бурное, Ветер воющий, необузданный, Ты, звезда моя полуночная, — Ах, отдайте мне друга милого! <1835>

Александр Ефимович Измайлов (1779–1831)

Она молилась

Она молилась! Луч денницы Тускнел на небе голубом, А слезы с шелковой ресницы Катились крупным жемчугом. Она молилась! Вдохновеньем Душа полна, и высоко Вздымалась грудь, и со смиреньем Поникло гордое чело. Она молилась! И с улыбкой Ее уста озарены; То ангел, на земле ошибкой, На небо просится с земли. Она молилась! Утешенье, Казалось, в душу ей сошло, В очах сияло умиленье, Но за себя иль за кого Она молилась?