Гори все синим пламенем

– Не скажешь?
– Сур несколько напрягся.

– Чего не скажу?
– сделал вид, что не понимаю.

– Ты мою мамку трахаешь? Да?
– он приподнялся со скамьи, опираясь ладонями о стол и глядя на меня наливающимися кровью глазами.

От такого предположения, да под такой взгляд я аж поперхнулся собственной слюной.

– Ты что ебнулся? Нет, конечно, - ответил, прокашлявшись и постучав, как сумел, себе по спине.

– Точно нет?
– пока кашлял, он сумел совладать с собой, несколько успокоился и сел обратно, но в глазах еще виднелся кровавый туман.

– Да чтоб мне сдохнуть, - возмутился я.

– Значит мамку Милта потыкиваешь, - облегченно выдохнул он.

– Да с чего ты взял?
– а я думал еще сильнее меня удивить нельзя. Оказалось можно.

Конечно, у нас на селе всякое бывало. И сыновья с мамками спали и не только с чужими. Были и те, кто в попу друг друга охаживали. Даже за скотоложством одного товарища, что нам вовсе не товарищ, застали. Но это не считалось нормой и всячески порицалось, не смотря на всю повышенную активность нашего племени в сексуальном плане. Мужья, получившие в дополнение к привычным рогам рога фигуральные били и случалось, убивали своих обидчиков. Над сынишками, ныряющими под подол к родным мамкам, смеялись. Любителю животных и сторонникам однополой любви так и вовсе пришлось спешно переезжать в неизвестном направлении.

– Ну, мы твои лучшие друзья, а ты нам про свою девку ничего не рассказываешь. На мужиков ты без "охоты" сморишь. К козочкам тебя тоже вроде не тянет...
– Сур начал выстраивать логическую цепочку, но я его оборвал.

– Так вы решили, что я трахаю ваших мамок и поэтому ничего не говорю?
– вот не знал я в тот момент смеяться или плакать.

– Ну. Да, - он пожал плечами.

– Это пиздец какой-то, - я спрятал лицо в ладонях и захрюкал, пытаясь подавить смех: - Надеюсь, вы никому эту бредятину не ляпнули, - сказал когда, наконец, совладал с собой.

– Ты чоо?! Это ж наши мамки!
– вскинулся Сур.

– Ну, с чего-то вы же решили, что они спят со мной?
– пожал плечами.

Друг замялся. Было видно, что его подмывает посвятить меня в какую-то тайну, но, как известно, и хочется и колется.

– Ладно, не рассказывай, - сделал вид, что мне не интересно.

Зная товарища, был уверен, что это самый верный способ заставить его выболтать даже самые страшные тайны и не ошибся. Информация полилась потоком.

– Мамка Милта бегает к моему папке. Я сам видел как он ей юбку задирал у нас в сарае. А моя мамка к кузнецу шастает.

Я кивнул в знак понимания причастности к тайне. Хотя второе и не было такой уж тайной. Про мать Сура и кузнеца, а так же еще про пару мужиков слухи ходили давно.

– Больше про это никому не говори и зарубку себе сделай на рогах, что я с вашими мамками ни разу, - для пущего эффекта я покрутил перед его носом пальцем.

– А с кем тогда?

– Вот лыко мочало начинай сначала, - было уже не смешно: - Ты рога у меня ясно видишь?
– указал большими пальцами обеих рук на названое.

Небольшие торчащие вверх серо-черные рога на фоне моих светло-русых волос было крайне тяжело не заметить, но Сур зачем-то пристально присмотрелся.

– Вижу, - наконец кивнул он.

– Ясно?
– переспросил я.

– Ясно, - не сильно уверенно ответил друг.

– Настолько же ясно как видно их, я ясно и давно дал понять, что ничего по этому поводу не скажу.

– Да ты... Да я...
– запыхтел мой друг.

– Да я умею хранить секреты. Да ты пиздобол, который не может держать язык за зубами, - беззлобно перевел я по-своему его пыхтение.

– Ну, ты...
– он не договорив, поднялся из-за стола и вышел вон.

– Обидел друга, - констатировал факт, но догонять не кинулся.

Обижаться на правду глупо, как и доверять подобные секреты посторонним. Пусть даже и лучшим друзьям умеющим хранить эти самые секреты. Жизнь длинная и кто знает, как может аукнуться такой треп в будущем.

Преодолев лень, порожденную сытым брюхом, поднялся из-за стола и полез на поиски тряпки. Пыли кругом было изрядно. Нужно убраться и сделать это как следует. Ведь для себя же. Отец мага может и неделю и две проискать, а мне все это время жить тут. Предупреждению бати внял и собирался сидеть на месте ровно. Отец у меня был рассудительным и справедливым мужиком, так что если что-то велел, то лучше было сделать. И к шалостям нашим он обычно относился со снисходительной улыбкой, но в этот раз, решил меня изолировать значит так надо.

***

Больше ко мне никто не приходил. Куковать в одиночестве пришлось не три и даже не две недели, но целых три дня. Когда ты один в лесу, хоть и в доме с припасами, то особо бездельничать некогда. Хвороста натаскай, костер разведи, еду свари вот и убил половину дня. Силки пошел, поставил, проверил и вторая половина дня долой. Вечером сгонял к ручью помыться и спать. Так вот и жил в обычных заботах и все, раздумывая над тем, что же это со мной такое было? Про магию то слышал, но так в сказках и слухах все как-то по-другому было.

Мои сомнения развеял отец, явившийся на четвертый день вместе с каким-то лысым мужиком человеком в сером кожаном плаще с рукавами и капюшоном. И это в летнюю пору в сухую погоду. Да в таком вспреешь моментально, тем более, если по лесу ходить.

В руках у мужика был посох как у мага из сказки. Нижняя часть посоха была окована украшенным боевыми зарубками железом и заканчивалась вонзающимся в землю шипом блестящим хорошей сталью. Верхняя деревянная часть спутника путешественника заканчивалась плавно изгибающимся крюком с грубовато вырезанной на конце змеиной головой.

Я слышал, что такими посохами маги могут справиться практически с любым вооруженным противником, без применения магии или с ее минимальным применением. Но, обладание посохом не всегда значило, что перед тобой именно маг. Возможно все-таки это какой-то путешественник.

– Здравствуй сын, - официальным тоном сказал отец, когда я встретил их на пороге охотничьего домика.

– Здравствуй отец, - ответил, практически в точности копируя его тон.

– Это адепт магии Форс, - отец указал на сопровождавшего его человека.

Я так и не смог до конца поверить в то, что действительно являюсь магом. Никакого щенячьего восторга или страха перед будущим, просто обычное неверие в очевидный факт.

– Что он будет делать?
– я смотрел точно в лицо отца и боялся перевести взгляд на лысого мага.

– Он сам тебе все объяснит, - папа отвел глаза, взял себя за рог, как всегда делал в тяжелые моменты, и отошел в сторону, оставив меня наедине с Форсом.

Я уставился на него. Это был не молодой, но и еще не старый человек с пронзительно холодными серыми глазами. Его лоб прорезали три глубоких складки, а тонкие губы были сжаты в тонкую полоску. Щеки впалые как после долгого пощения и на их фоне скулы кажутся выпирающими. Большие, но все же нормальные для человека уши оттопырены как два лопуха. Довершает некрасивое лицо нос похожий на крупную картошку с крупной родинкой на толстой переносице.