Гори

Оп-па. Дернович бы ей сейчас сильно больше тридцати не дал. Он уже открыл было рот спросить…

– Тридцать четыре, – сказала она. – Но я несколько лет до того собиралась уйти.

– Чтобы уйти, не нужны годы, – проворчал он. – Берешь и уходишь.

– Говорит человек с четким мнением на эту тему, но без реального опыта.

Краска бросилась ему в лицо.

– Не стоит так разговаривать со старшим по званию, Вулф.

Она пожала плечами, словно ей на самом деле было все равно.

– Я просто придерживаюсь фактов. Это наша работа, в конце концов, правда?

– Наша работа – выяснить, действительно ли существует убийца…

– Он существует. У нас есть руны, где это написано.

– Найти его…

– Или ее. Это вполне может оказаться…

– И обезвредить.

Наконец-то ее удалось хоть немного уязвить.

– И что, мы будем арестовывать каждого встречного Верящего? Вон того мальчишку, например?

– Конечно, нет, – отрезал Дернович так решительно, что на этом всякие смешанные чувства, возникшие у него при виде мальчишки, разом испарились.

И ведь правда, сущий мальчишка, лет не больше семнадцати… вон, уже пропал за идущими вдоль реки деревьями. Небось, покурить пошел или что там Верящие подростки делают в порядке бунта? Ни единого шанса, что он – тот, кого они ищут… а этого того им сейчас надо найти как можно скорее. Как-то все разом сделалось очень серьезным.

Эту свою ошибку, заслоненную шоком от новости, что его напарница, оказывается, когда-то была Верящей, агент Дернович припомнит очень не скоро – и тогда уже будет слишком поздно.

Малкольм шел вдоль берега. Ему так и не пришлось никого убивать. Несмотря на все, чему его учили, это было такое облегчение, что у него снова закружилась голова. Но хочешь не хочешь, а это успех.

– Спасибо! – не забыл прошептать он на ходу.

Ухо тоже чувствовало себя много лучше, да и погода, все еще люто студеная, явно собиралась остаться ясной. Сомнений у него не было, страхи поутихли. Шедшие по его следу агенты ФБР – если бы они только знали… если бы он только знал… – остались позади. Граница с каждым днем будет все ближе.

А значит, и его цель.

И когда Малкольм – или как он там себя будет на тот момент называть – перейдет границу, пройдет еще две сотни миль и найдет свою жертву…

Тогда… О, тогда – что это будет за день!

Он восстановил ритм и зашагал дальше.

5

Сара пошла искать имя «Казимир» в рассыпающихся энциклопедиях школьной библиотеки.

«Некто, знаменитый доблестью в битве», – сообщила ей книга, подтверждая собственную версию дракона, но заодно еще и «разрушитель мира», и даже (вот бывает же, что никакой пользы от языка!) «тот, кто приносит мир».

– Это ладно, но откуда он твое-то имя знал? – усомнился Джейсон, когда она засунула том «J – K» обратно на пыльную-препыльную полку.

– Ну, может, слышал, как отец меня звал.

Оба понимали, насколько это маловероятно, учитывая, как осторожно вел себя Гарет Дьюхерст в присутствии дракона. Да и вообще в чьем бы то ни было присутствии.

– Они нечитаемые. Всегда были.

– А ты – словарник, – парировала она. – И всегда был.

– Это очень крутое имя, – продолжал задумчиво Джейсон. – Меня бы, наверное, меньше задирали, зовись я Казимиром.

– Ну, ты на самом деле так не думаешь.

– Не-а, не думаю.

На самом деле никого из них в школе особо не задирали… скорей уж, не замечали. Даже антияпонские настроения уже, мягко говоря, устарели: нынче все газетные заголовки только и кричали, что о Советах.

– А вы сегодняшние видели? – к ним подошла мисс Арчер.

Она была из своих – библиотекарша, предпочитавшая считать себя не «старой девой», а «одинокой и самостоятельной молодой особой».

– Нас опять собираются стереть с лица земли? – осведомился Джейсон, собирая свои вещи.

У него сегодня еще была работа на неполную ставку – в «Але», единственной во всем Фроме закусочной. Ее держал Альберт, настоящее имя которого было Нориюки (об этом Сара знала только потому, что ей сказал Джейсон).

– Не собираются, – сказала Сара (хотя кто их знает на самом деле, эти Советы?).

Она быстро просмотрела газету. Куча фотографий: СССР тестирует новое пусковое оборудование… – где-то в глубинах этой таинственной страны, за наглухо закрытыми границами. Советы все еще держали у себя пойманного американского шпиона. Может, он как раз эти снимки и сделал.

– Наверняка они что-то задумали, – сказала мисс Арчер.

– Наверняка космическую гонку. Все хотят первыми оказаться на орбите или на Луне.

– Они могут разбомбить нас оттуда, – вставил свое Джейсон.

– Не обязательно, – пожала плечами Сара. – Космос может означать и надежду, разве нет? Такое специальное место, где неважно, американец ты или русский.

– Или дракон, – подхватил Джейсон.

– Думаешь, оно им надо, в космос-то?

– А кто знает, чего они на самом деле хотят? – сказала мисс Арчер со вполне дружелюбной улыбкой… в которой пряталась нацеленная в Сару стрела: ну, давай же посплетничаем!

– Что, все уже знают? – устало вздохнула она.

– Фром не такой уж большой.

– К несчастью, – заметил Джейсон.

– Наш дракон – голубой. Это будет проблемой?

– Так он правда русский? – спросила мисс Арчер. – Он с вами разговаривал? Какой у него акцент?

– Драконский. У них же такого нет, что они из той страны или из этой. Они все из Пустошей. Даже если мы их зовем русскими или канадскими. К тому же этот, кажется, здесь уже достаточно давно, чтобы считаться американским.

– С моими родителями этот аргумент не сработал, – вставил Джейсон.

Сара нахмурилась:

– Вы что, правда думаете, что с ним могут быть проблемы?

– Я всегда думаю, что могут быть проблемы, – вздохнула мисс Арчер. – Поэтому меня невозможно удивить.

– Это, возможно, не самое лучшее утешение, – заметила Сара.

* * *

– Ну, ты же знаешь, какие они, люди, – сказала она за ужином, уже отцу (на столе стояло только побулькивающее рагу с кукурузной кашей… но еда хотя бы была горячей). – Если им втемяшилось в голову, что он действительно русский…