Горькая истина
Шрифт:
Доминик узнает его по сильному протяжному южному акценту. На дежурстве всегда либо Стивен, либо Тайлер.
– Иди к дому, и побыстрее, – выдыхает в трубку Доминик, не сводя глаз с трясущейся двери.
Человек в капюшоне поднимает руку и вглядывается в стекло, будто пытаясь разглядеть, что происходит за шторами.
– Кто-то ломится в дом. Скорее!
– Идем туда! – приказывает Стивен, и Доминик радуется, что офицер не один.
А ручка все дребезжит. Доминик вскакивает, хватает пресс-папье и бросает взгляд на дверь. Вдруг дребезжание прекращается так же внезапно, как и началось. Незнакомец отступает и скрывается из виду. Несколько секунд Доминик выжидает, тяжело дыша и сжимая в руке
Черт! Джолин!
Пулей вылетев из кабинета, он с громким топотом взбегает по лестнице. Рвется в спальню к жене, но дверь, конечно же, заперта, и он молотит в нее кулаком.
– Джо! – кричит он. – Джо, открой!
Дверь распахивается, и Джолин взирает на него, будто олень, остолбеневший в свете фар.
– Ну ты вообще нормальный? – сердито восклицает она, вытирая заплаканные глаза.
– Кто-то лезет в дом, – переводя дыхание, сообщает Доминик.
Растерянность Джолин сменяется ужасом. Она оглядывается, и тут раздается стук в дверь.
12
– Периметр чист, сэр.
Во внешности Стивена произошли перемены. Раньше он носил бороду, теперь же оставил только густые, напоминающие щетку усы.
На Стивене полицейская форма, козырек фуражки низко надвинут на глаза. Второй офицер – женщина, невысокая, но крепкая. Она представляется как Бёрнелл.
– Следов возле дома мы не нашли, все окна и двери закрыты. На участке ничего подозрительного не обнаружено. Если здесь действительно побывал незваный гость, то он, видимо, испугался и сбежал, перепрыгнув через изгородь. Мы распорядились, чтобы сюда дополнительно прислали патрульные машины, пусть полицейские прочешут окрестности. Если заметят что-то странное – сразу доложат.
– Это хорошо, потому что я уверен: кто-то ломился в дом, – настаивает Доминик.
Джолин круговыми движениями массирует ему спину. Нервы у Доминика на пределе. Он своими глазами видел, как чужак пытался открыть дверь. Что, если этот же человек бросил в почтовый ящик записку? Доминик едва не лопается от гнева, но держит себя в руках, а офицер Стивен между тем рассказывает про ограбления, произошедшие в округе. Доминик же не может отделаться от навязчивых вопросов. Кто нарушил его покой? И почему именно сейчас, в самый разгар тяжелейшей избирательной кампании?
– Хочу, чтобы офицеры дежурили здесь и утром, и днем, и ночью, – требует он.
– Разумеется, сэр, – отвечает Стивен.
– Будем глядеть в оба, сэр, – кивает Бёрнелл.
Доминик преисполняется гордости. Полиция обязана его защищать. Обязана заботиться о его безопасности. Надо будет еще связаться с Фрэнком и его группой охранников. К их услугам Доминик прибегает только во время митингов и других массовых мероприятий, но, видимо, эту привычку пора менять.
Обычно Доминик не любит, когда вокруг его дома бродит охрана. Ему дорого личное пространство, поэтому в губернаторской резиденции он не живет, но, когда становишься губернатором, о частной жизни приходится забыть.
Каждую ночь возле дома дежурит один офицер, а когда Доминику нужно ехать в резиденцию, его сопровождает другой. Но записка в почтовом ящике, которая сейчас лежит, скомканная, в нижнем ящике письменного стола, а теперь еще и попытка проникнуть в дом убедили Доминика, что рисковать нельзя. Такое чувство, будто незнакомец знал: дверь кабинета – единственный вход, возле которого нет камер. Офицеры посмотрели записи с других камер видеонаблюдения. Ничего из ряда вон выходящего они там не обнаружили, а дворик перед кабинетом в кадр, естественно, не попал. Доминик решает, что у этой двери надо срочно установить камеру.
Ему и в голову не приходило, что она может понадобиться. Доминику казалось, что камеры на заднем дворе вполне достаточно. К тому же во внутреннем дворике перед кабинетом он частенько курил травку. Не хватало еще, чтобы подобные записи стали достоянием обществен ности. Взломать домашнюю систему видеонаблюдения – задача вполне реальная. Что скажут граждане, увидев своего губернатора с косячком? Ненавистников у Доминика Бейкера и так хватает, его имя вечно полощут в грязи, и вовсе незачем давать противникам лишний повод утянуть его на дно. Вообще-то, с травкой в любом случае надо завязывать. Так почему бы не сейчас?Когда офицеры уходят, Доминик запирает дверь, включает сигнализацию и идет в гостиную, где его ждет Джолин.
– Зачем кому-то лезть к нам в дом? – спрашивает она, но под угрюмым взглядом мужа тут же исправляется: – Вернее, кто на такое осмелится?
– Не знаю.
Доминик проводит ладонью по голове и только тут замечает, что у него трясутся руки. Доминик прячет их в карманы пижамных штанов. Нельзя показывать Джо, насколько он перепуган. Жена будет задавать вопросы, чтобы докопаться до истины. Интуиция подсказывает Доминику, что и незваный гость, и записка – звенья одной цепи.
– Если хочешь, можешь сегодня ночевать со мной, – предлагает Джо, придвинувшись ближе к нему.
– Да. Сейчас приду. Только наберу Фрэнка и еще кое-кого.
Джолин смотрит мужу в глаза, будто пытаясь увидеть в них правду, но Доминик не врет. Точнее, почти не врет. Доминик и правда хочет связаться с Фрэнком, но больше никому он звонить не собирается. Джо ободряюще гладит мужа по плечу, затем выходит из комнаты и поднимается по лестнице.
А когда сверху доносятся шаги – судя по всему, жена зашла в спальню, – Доминик возвращается в кабинет, время от времени поглядывая на запертую стеклянную дверь и отчаянно надеясь, что человек в капюшоне не вернется. А впрочем, со стороны незнакомца это было бы глупо.
Закрыв дверь кабинета, выходящую в коридор, Доминик садится в кресло на колесиках, берет ключи, приклеенные скотчем к внутренней стороне столешницы, и отпирает нижний ящик. Затем вытаскивает телефон «Нокиа»; чуть-чуть заряда в аккумуляторе еще осталось.
Доминик торопливо настукивает сообщение Боазу:
Встретимся завтра в десять утра в губернаторской резиденции.
Отправив эсэмэску, Доминик терпеливо ждет ответа, попивая остывший чай. Наконец приходит сообщение – всего одно короткое слово:
ОК.
Выключив мобильник, Доминик снова запирает его в ящике. Позвонив Фрэнку и велев ему установить график дежурств возле дома, он выходит из кабинета с кружкой, несет ее на кухню и выливает остатки чая в раковину. Но стоит Доминику поднять глаза, как кружка выскальзывает у него из рук и разбивается.
Снаружи к окну скотчем приклеена еще одна записка, написанная несмываемым маркером:
В ТОМ, ЧТО УСЛАДА ГРЕХОМ ОБЕРНУЛАСЬ,ВИНОВЕН ТЫ ОДИН.О ГДЕ ЖЕ ОНА, ПОЧЕМУ НЕ ВЕРНУЛАСЬ?ГДЕ ЖЕ ЛЮБОВЬ ТВОЯ, БРИНН?13
Моя нога ни разу не переступала порога отеля «Риц-Карлтон». Смеетесь вы, что ли? Это место для богатых, и вашей покорной слуге было до него как до луны. Уже в лобби я поняла, что в своем обтягивающем красном платье и босоножках на каблуке выгляжу здесь неуместно. Угораздило же меня напялить совершенно неподходящие вещи! Другие женщины были в элегантных туалетах или деловых костюмах ярких цветов, одна я явилась сюда одетой, как чертова проститутка.