Город Бездны

– Вполне. В то время как мы тут беседуем, я нахожусь где-то в распределенной архитектуре процессоров – это целая сеть, которой располагает «Убежище». Мои дубликаты уже отправлены в пять других обителей, чьи названия неизвестны даже мне. Можете взорвать «Убежище» ядерной бомбой, это ничего не изменит.

Значит, час назад я беседовал со сканом Рейвича. Чертовы конспираторы… Все это время они играли в паре. Рейвич абсолютно прав. Что бы ни предпринял Таннер, это ровным счетом ничего не даст. И подозреваю, ему уже безразлично. Он добился своей главной цели – заманил меня сюда.

– Вы умрете, – сказал Таннер. – Думаете, я поверю, что для вас это ничего не значит?

– Я не знаю, чему вы верите, и не хочу знать. Откровенно говоря, Таннер, мне это совершенно не интересно.

– Кто вы такие? – снова спросила Амелия, и на ее лице появилась тревога. Очевидно, до сих пор Таннер поддерживал в ней доверие, скрывая свою истинную цель. – Почему говорите, что должны его убить?

– Потому что мы убийцы, – сказал я. – Мы оба лгали вам. Разница между нами в том, что я никогда не собирался убивать вас.

Таннер шагнул к ней, но недостаточно быстро – он не хотел оставлять Рейвича. Амелия, уже не на шутку встревоженная, подбежала ко мне, щелкая каблучками по двухцветной мозаике пола:

– Пожалуйста, объясните, что здесь происходит!

– Некогда, – сказал я. – Просто поверьте. Сознаюсь, я обманул вас, мне очень жаль. Но тогда я не был самим собой.

– Можете ему верить, – проговорила Шантерель. – Он прилетел сюда с риском для жизни – прежде всего чтобы спасти вас.

– Она говорит правду, – подтвердила Зебра.

Я смотрел в глаза Таннеру. Он все еще стоял позади кресла Рейвича. Роботы тоже не шевелились на своих местах, они словно демонстрировали безразличие к происходящему.

– Вы остались один, Таннер, – произнес я. – Похоже, у вас вышли козыри. – Я обернулся к остальным. – Можем покончить с ним, если вы мне подыграете. У меня все его воспоминания. Я предвижу каждый его ход.

Квирренбах и Зебра встали у меня по бокам, Шантерель чуть сзади, а Амелия отступила в тыл.

– Осторожно, – шепнул я. – В отличие от нас он мог протащить в «Убежище» оружие.

Я сделал два шага к трону Рейвича.

И тут под стеганым одеялом что-то шевельнулось. Рука, до сих пор скрытая тканью, метнулась наружу, сжимая крошечный, осыпанный драгоценностями пистолет. Рейвич с поразительной быстротой вскинул свое оружие, словно его на миг покинула немощь, и трижды выстрелил. Вспышки оставили серебристые мазки на моей сетчатке.

Квирренбах, Зебра и Шантерель упали на пол.

– Уберите их, – каркнул Рейвич.

Роботы-слуги беззвучно пришли в движение. Опустились на колени, подняли тела и скрылись с ними в темноте, – наверное, так лесные духи уносят свои жертвы.

– Ах ты, подонок! – проговорил я.

– Они живы, – успокоил Рейвич, возвращая руку под одеяло. – Это просто снотворное.

– Зачем ты это сделал?

– Я тоже хотел спросить, – сказал Таннер.

– Они нарушали симметрию. Теперь вы остались вдвоем. Идеальное завершение вашей «Игры». – Он склонил лысую голову в мою сторону. – Согласитесь, простота – лучшая красота.

– Что вам нужно? – осведомился Таннер.

– Я уже получил все, что хотел. Вы двое, в одном зале.

– Похоже, вы от меня кое-что скрыли? – сказал я.

– Ну, скажем… сведения, которые я добыл перед тем, как покинуть Окраину Неба. Весьма любопытные.

Рейвич снова высунул из-под одеяла пистолет, на этот раз целясь в Таннера. Точность прицела оставляла желать лучшего, но жест произвел должный эффект: Таннер попятился. Теперь мы стояли на равном расстоянии от кресла.

– Почему бы вам не поделиться своими воспоминаниями? – продолжал Рейвич. – А я заполню пробелы. – Он кивнул Таннеру. – Вы первый.

– С чего мне начать?

– Можно с гибели жены Кагуэллы, поскольку это ваша вина.

Почему-то мне вдруг захотелось защитить Таннера.

– Он убил ее не нарочно. Пытался спасти ей жизнь.

– Ну и что? – презрительно фыркнул Таннер. – Я сделал то, что должен был сделать.

– Но, к несчастью, вы промахнулись, – подсказал Рейвич.

Казалось, Таннер не слышал, он продолжал вспоминать вслух:

– Может, промахнулся, а может, и нет. Допустим, я сам решил убить ее – она никогда не стала бы моей.

– Нет, – вмешался я. – Это было совсем не так. Ты пытался спасти ее…

Будь я проклят, если знаю это наверняка.

– В общем, я понял, что Гитте конец, – продолжал Таннер. – Однако Кагуэллу можно было спасти. Он получил не слишком тяжелую рану. Поэтому я подключил их обоих к системам жизнеобеспечения и отвез в Дом Рептилий.

Я невольно кивнул, вспоминая тот адски долгий путь через джунгли, когда мне приходилось справляться с болью в культе. Хотя на самом деле это был не я… Это был Таннер, и я знал о случившемся только из его воспоминаний…

– Когда я вернулся, люди Кагуэллы, которые оставались в Доме, встретили меня и забрали тела. Они сделали для Гитты все, что могли, хотя и понимали: это бессмысленно. Кагуэлла пробыл несколько дней в коме, но в конце концов выкарабкался. Впрочем, он почти напрочь лишился памяти.

Я вспомнил, как очнулся от долгого мертвого сна, задыхаясь от страха. Тогда я сознавал только одно: что-то пронзило меня насквозь. Никаких подробностей восстановить не удавалось. Я позвал Таннера. Мне сообщили, что он ранен, но жив. Про Гитту никто ничего не сказал.

– Таннер пришел навестить меня, – сказал я, перехватывая инициативу. – Я увидел, что он потерял ступню, и догадался: с нами случилось нечто ужасное. Но я ничего не помнил, кроме того, как мы отправились на север, чтобы устроить засаду на отряд Рейвича.

– Ты попросил привести Гитту. Все-таки помнил, что она находилась с нами.

Обрывки давно забытого разговора начали всплывать в памяти, словно высвобождаясь из тугой паутины.

– И ты выложил мне все. Мог бы солгать – придумать что-нибудь в свою защиту, сказать, что ее убил боец Рейвича. Но не солгал. Ты объяснил, как было на самом деле.

– Какой смысл лгать? – пожал плечами Таннер. – Ты все равно вспомнил бы.

– Но ты должен был знать.

– Что именно? – спросил Рейвич.