Город, где цвели абрикосы

Милена даже удивилась своей радости. Да, недаром говорят: кровь не водица…

Два парня-чеченца, на вид не старше Дениса, вежливо поблагодарили, усаживаясь за стол, — видно, что ребята по кавказской традиции были приучены уважать старших. Милена побежала освобождать Сашку из шкафа.

— Надо с ними насчет Дениса поговорить, — увещевала она мужа.

— Поговори с ними сама, — Сашка знал, что у него, как у чужака, авторитета у чеченцев нет, — ты мать, на них подействует.

И точно: Руслан, как только услышал, что его молодой родственник сидит в тюрьме новой республики, просто позеленел.

— Мы тут жизнью своей для них рискуем, а они братьев наших сажают! Не думай о плохом, тетя, завтра он будет дома!

Руслан не был большой шишкой в отряде Дикого, поэтому на следующий день снова отпросился — как бы помочь тете, и обещал привезти курева и мяса на шашлык. Он приехал в подвалы с теми же двумя ребятами, с которыми пил кофе у Милены, часов в десять утра, когда всех заключенных, кто мог двигаться, отправили на работы.

Денис на работы не ездил — он был привязан к вертикальной водопроводной трубе уже много дней. Его отвязывали на несколько минут похлебать баланды и сходить в туалет. Стоять самостоятельно Денис уже не мог, поэтому, когда его вталкивали в камеру с унитазом, кому-то из заключенных приходилось его поддерживать.

Когда стало известно, что Влада в тюрьме нет, что отец его выкупил, оставив Дениса на произвол судьбы, — ему стало всё безразлично. Влад его заложил, и теперь Денис проходил по делу не просто как нарушитель порядка, а как политический преступник; ему грозил смертный приговор.

Перепуганный караульный, оставшись один на один со страшными абреками, бежал вприпрыжку за чеченцами по подземным коридорам и заискивающе улыбался. Гости, морщась от запахов нечистот и немытых тел, вытащили-таки Дениса из пыточной камеры, практически сложили истощенного парня на заднее сиденье военного уазика.

На прощание караульный, боясь наказания от своих же, попросил прострелить ему ногу, что Руслан тут же с удовольствием сделал. После чего троица устроилась в своем бронированном экипаже, где места было только на двоих из-за вертикально втиснутого пулемета, и укатила, даже не оглянувшись на кричавшего от боли караульного…

глава 18. ЖЕНЯ

Женька весь день сидела дома. Сегодня понедельник — в кафе выходной. Да и в обычные-то дни никто почти не заходит: люди боятся выходить из дому, сидят по подвалам… У нее тоже вон есть подвал — никуда и идти не надо…

Женя поймала себя на мысли, что не хочет выходить, потому что боится, что Сергей появится именно в ту минуту, когда она уйдет. Это было как помешательство… Она точно помнит, что когда Сергей сказал: война — это моя работа, она решила, что с этим человеком ей не по пути.

Но вот прошло всего несколько дней, и она сходит с ума, он мерещится ей везде: его руки, его губы, его жаркие объятия… Черт с ней, с его работой! Васильковый взгляд — это же просто наваждение! Ох, она уже, видно, забыла, какое это мучение, — любовь.

Решившись, наконец, часам к трем дня выйти хотя бы в магазин за молоком и хлебом — закроют ведь скоро, — Женька ахнула. Во дворе, в их дворе расположился целый артиллерийский расчет! Какая-то огромная пушка, еще не отцепленная от военного грузовика, и рядом пара длиннющих труб, устремленных в небо… Женька впервые воочию увидела минометы, и они показались ей еще более устрашающими, чем пушка…

Ну, расклад был понятен: поближе к темноте начнут стрелять, а им будут отвечать и накроют весь двор и три пятиэтажки впридачу… У нее, конечно, есть подвал — но кто будет ее вытаскивать, если здание завалится?

Вернувшись, Женя перемыла посуду, погладила полотенца… Несколько раз украдкой выглянула во двор: военные ели, пили, гоготали… Под лафетом валялась уже третья бутылка водки… Все выглядело так, будто они никуда не торопятся. «Ждут темноты», — догадалась она.

Нужно звонить Ренате: пусть заберут ее на машине… Женька на всякий случай открыла подвал: вдруг придется срочно прыгать — некогда будет тяжеленную крышку на себя тянуть. Тут Рената позвонила сама — они ждут на улице. Женя снова выглянула во двор: вокруг орудий начиналось заметное движение.

Она закрыла дверь на ключ и, выскочив во двор, скользнула к Ренате в машину. Отъезжая, они услышали, как страшно забухал миномет. В небо ночного города летели мины, неся смерть.

Глава 19. КАФЕ «ЗАРЯ»

Павлик выбрался из фургона не так удачно, как влез. Но хоть шума было меньше… Свернувшийся клубком котенок спал на руках, наевшись печенья, которое Павлик наковырял из коробки, разорвав картон зубами. Павлик знал, что младенцы и котята не могут есть твердую пищу, поэтому он тщательно пережевывал каждый кусочек и совал в рот Заренку. Так и сам наелся, да еще и набил карманы про запас. Он теперь отвечает за котенка.

Ехали очень долго, все время останавливались, и Павлик даже немного поспал… Он слышал, как водитель и второй военный громко ругались, где-то свистели мины, но здесь, между коробками с печеньем и ящиками с металлическими болванками, прикрытыми бумагой и одеялами, было довольно уютно и почти не страшно…

Когда, наконец, остановились, военный и водитель начали быстро-быстро разгружать машину, так что Павлику пришлось спешно пробираться вглубь фургона, к самой стенке кабины. С улицы кто-то кричал: «Мины, мины давай!», и не было секунды, чтобы выскочить. К счастью, последние ящики были, наверное, очень-очень тяжелые, и пока эти двое, пыхтя и согнувшись, их тащили, Павлику с Заренком за пазухой все-таки удалось спрыгнуть и спрятаться под машиной, а потом между колесами пролезть и нырнуть в подъезд.

Наконец-то: вот оно — кафе «Заря» с самым лучшим в мире мороженым! Здесь даже есть свет, — не то, что у них дома… Сейчас, правда, ночь, и двери заперты, но он подождет до утра вот здесь, в подъезде у заднего входа: ему не привыкать.

Павлик уже почти расположился поспать, подстелив расплющенные картонки, сложенные в углу, как дверь отворилась. Какая-то тетя вышла, озираясь по сторонам, будто не хотела, чтобы ее увидели, и, подойдя к выходу из подъезда, с опаской выглянула на улицу…

Вдруг послышались знакомые уже звуки мин — цок, цок, цок… Павлик быстро сориентировался. Он зайцем скакнул в оставленную приоткрытой дверь и затаился в углу. Через минуту дверь захлопнулась, ключ провернулся в замке, и послышался удаляющийся стук каблуков.

…Павлик продвигался наощупь в полной темноте. Было немного страшно, но он был уверен, что где-то здесь должен быть холодильник с мороженым, в котором, конечно, осталось его любимое клубничное, ведь все любят шоколадное…

Внезапно потеряв опору под ногами, Павлик полетел в какую-то яму, от ужаса расставив руки и забыв, что нужно придерживать котенка. Он упал на руки, было очень больно; он перекатился на спину, потом на живот, и в этот момент раздался страшный гром: над ним как будто захлопнулась крышка, и он потерял сознание.