Город, где цвели абрикосы

Глава 13. НЕЛЮБОВЬ

Лера добежала до перекрестка как раз в ту минуту, когда раздались выстрелы. Она первая бросилась к распластанному телу мужа, проверила пульс. Вызвала сразу две «скорые» — свою бригаду и из взрослой областной.

Минуты ожидания казались вечностью, и самым важным было отстоять раненого, не отдать убийцам в балаклавах, которые намеревались забрать его в свою машину.

Что накатило на нее, Лера не знала, — какие-то атавистические инстинкты сработали… Она призывала на их головы всевозможные темные силы и так громко и страшно кричала заклятия (вот ведь начиталась Толкина), что вояки лишь нерешительно топтались на месте. Прибытие бригады в белых халатах окончательно охладило пыл военных, тем более, народу вокруг было полно, центр все-таки… Вторая «скорая» подъехала еще через минуту, и ее Юрочку с пулей в районе сердца переправили в областную — сразу в хирургическое отделение.

— Вам страшно повезло, — обрадовала Леру дежурная сестра, — оперировать будет Андрей Анатольевич.

— Какой Андрей Анатольевич? — сердце ухнуло вниз, как на американских горках.

— Да доктор Иртеньев! Он неделю как вернулся из заграничной командировки, из Сирии… Ну вы понимаете, сколько пуль он там повынимал?

Из Сирии? Ах, Сирия — вот где он был всё это время… Ливия, Сирия — горячие точки планеты… Интересно, кого он там трахал: такую же, как она, анестезиолога, или коллегу-хирурга? На сестер, Лера знала, Иртеньев не разменивался. А может, глазного врача — врачиху то есть? Известно, что в Сирию уехало много офтальмологов: ожидались химические атаки… Она счастливо улыбнулась заботливой медсестре: Боже, как повезло…

В эту минуту подбежали два санитара и быстро покатили тележку с Юрой в операционную; она даже не успела попрощаться, шепнуть «удачи», поцеловать. За санитарами скорым шагом проследовала бригада хирургов. Коренастый, невысокий, с упрямым затылком — Лера узнала бы его в любом месте и в любое время…

Долгое ожидание в коридорах: час, два, три, четыре… Сколько нужно времени, чтобы вытащить пулю? Лера беспомощно поглядывала в окошко приемной, проходила мимо, садилась, опять вставала… Медсестра делала вид, что не замечает ее нетерпения…

Наконец-то санитары выкатили тележку. Лера вскочила со стула, но они уже пронеслись мимо… Слава богу, лицо не накрыто — живой… Следом так же быстро прошла, почти пробежала хирургическая бригада, на ходу снимая перчатки и маски, — видно, что еле живые от усталости… Ни один не задержался и к Лере не подошел, ничего не объяснил…

По протекции бывшей однокурсницы, которая была сегодня дежурным врачом, Леру пустили как бы на минутку в реанимационную палату. На ночь знакомая сменилась, но Лера не ушла. В белом халате, волосы подобраны под шапочку для маскировки — ну, типа санитарки…

Шум мониторов, капельница; ее бездыханный, но такой любимый человек с кислородной маской на лице, опутан десятками проводов… Но на экране стабильная кардиограмма — жив! Не бездыханный, а очень даже дыханный. Дыханный и коханый — улыбнулась Лера своему каламбуру.

Скрипнула дверь, свет из коридора осветил в проеме знакомую фигуру. Доктор Иртеньев зашел в палату, повесив снаружи на ручку двери табличку: «Не беспокоить, идет обход».

Обход? Нонсенс — какой может быть обход ночью? Сейчас доктор увидит ее, Леру… Но он не просто увидел: он знал… Аккуратно прикрыв дверь палаты, Иртеньев подошел, поднял ее со стула, схватил в охапку, как когда-то в самом начале их любви, начал целовать…

Это было невозможно. Чужой — для нее он был чужим и ненавистным, как в самом конце их любви… Она оттолкнула его что было сил — Иртеньев от неожиданности отлетел к мониторам, но Леру не отпустил. Удерживая ее одной рукой — физической силы ему было не занимать — другую угрожающе положил на провода. Одно движение — и всё, что давало жизнь и возможность дышать этому распластанному на больничной койке телу, перестанет работать. Машины остановятся, и с ними остановится жизнь ее мужа.

— Ты этого не сделаешь! Ты врач: ты давал клятву Гиппократа!

— Я был врачом в операционной, и я как врач сделал всё, что мог… Хотя мог бы и не напрягаться.

— Ты не знал, кто он мне.

— О-о, я знал, еще как знал! Ты думаешь, я тебя не узнал там, в коридоре перед операционной? Да я узнаю тебя всегда и везде, в любом месте и в любое время! И фамилию пациента я прочитал… Мне про него кое-что известно: «патриот Украины»… Укроп… Слушай, и чего я действительно так дергаюсь? Вот подлечим — и сдам его в подвалы: там про клятву Гиппократа никто вспоминать не будет.

Иртеньев расслабил руку.

— Ну иди сюда, иди сама: я люблю, когда ты сама. Вспомни, как было, как всегда было хорошо… Иди ко мне… — Иртеньев тянул Леру к себе, и она не вырывалась…

Лере всё было ясно: Иртеньев здесь главный хирург и хозяин положения, а Юрочка — ее Юрочка — после операции на сердце будет гнить в подвале. И подвергаться пыткам…

Отстранив постылую руку, Лера опустила пальцы на застежку его брюк. Так легче — хоть не чувствовать на своей коже его прикосновений, объятий, поцелуев… Немилый… Чужой и немилый… Лера опустилась на колени…

Глава 14. ЗАРЕНОК

Павлик просидел на троллейбусной остановке до вечера. Он даже немного поспал, пока окончательно не замерз. Когда стемнело, он решил пробраться обратно, поискать Заренка. Может быть, рассудил Павлик, мама встала и тоже ищет его… Вот хорошо было бы, если бы все нашлись одновременно!

Мамы на дороге не было, но и страшного военного тоже. «Это даже к лучшему», — подумал Павлик и вдруг услышал мяуканье. Прямо перед ним, как из-под земли, появился Заренок и громко мяукал — ну просто орал, с показным неистовством открывая рот.

Подхватив котенка, Павлик прижал его к груди так крепко, что тот захрипел, и оглянулся на свой дом — там работали огромные подъемные краны и бульдозеры, разбирая завал на месте их подъезда. Павлик собрался было побежать поискать своего медведя — Анечка своего-то, наверное, забрала — но потом понял, что таскать и котенка, и медведя ему будет не по силам.

Поудобней пристроив Заренка за пазуху, Павлик побежал к погранбазе. Спотыкаясь о поваленные и вывернутые с корнями абрикосовые деревья, Павлик добрался до забора базы и поразился темноте и тишине: стало даже страшно… Там по вечерам раньше было много света от корпусов станции и фонарей вокруг. И солдаты постоянно сновали туда-сюда и обязательно одаривали Павлика сладостями…

Вдруг он увидел свет фар маленького грузовичка и услышал голоса… Военный в маске — точно, как Человек-паук, — говорил с водителем:

— Загружаю, загружаю… Как бы еще ящики с продуктами втиснуть? Что-что: печенье, крекеры, тушенка. Куда едем? В центр, ну кафе «Заря», помнишь? Там во дворе уже базу организовали. Переезжаем… Будем пугать укропов, ха-ха… Где пиво пили с Серегой… Вот ведь он вляпался: точно без ног останется, если вообще…

Павлик хорошо помнил кафе «Заря» в центре города — там было лучшее мороженое в мире, специальные детские стульчики и мультики целый день. Что такое тушенка, он не знал, но если в машине есть крекеры и печенье, то можно будет еще и покушать по дороге…