Город, где цвели абрикосы

Однако после ночи в подвале, где Павлик с Анечкой помогали маме-кошке ухаживать за новорожденными котятами, после их бесед шепотом о том, какая судьба ждет двух черных котят, когда кошка перестанет их кормить, и о том, где доставать молоко для серого Заренка, если соседний гастроном разбомбили, а до следующего несколько остановок на автобусе, — Павлик понял, что девочки бывают не только для того, чтобы украшать для героя конец сказки. Они еще могут понять, пожалеть и умеют хранить тайны.

Дети договорились посадить на подоконники своих больших плюшевых медведей, — у Павлика медведь был коричневый в бейсбольной кепке, а у Анечки — белый с розовым бантом. Белый медведь был гораздо заметнее с улицы: он сидел в том же окне, что и коричневый, только на пять этажей ниже…

Только видел Павлик белого медведя редко, так как теперь на улице гулять было нельзя из-за бомбежек. Павлик и Анечка иногда встречались у соседки, когда ходили проведать кошку с котятами, или в подвале, где Анечка сидела рядом и шепталась с Павликом, не обращая внимания на других пацанов, что Павлику, конечно, очень льстило.

На самом деле бомбежек, с тех пор, как стреляли в пограничников, давно уже не было, но по телевизору всё время пугали, рассказывая, что происходит в каких-то далеких городах, например, в Счастье — вот так название для города, где воюют! — или в Металлисте, что, конечно, понятнее: Терминаторы, роботы и оружие — всё сделано из железа…

Про это они с Анечкой тоже говорили. Анечка сказала, что бояться не надо: ей бабушка рассказала, что люди не умирают, а превращаются в ангелов — особенно дети — и улетают на небо и там живут в раю.

Павлик не очень-то верил в эти бабушкины рассказы… Иметь хороший пистолет или автомат и уметь расстрелять врага — это другое дело! Но белокурая Анечка сама была так похожа на ангела с рождественской открытки, что Павлик не спорил и готов был слушать ее сколько угодно и со всем соглашаться…

Глава 11. ПСИХОЛОГИЯ ПРЕДАТЕЛЬСТВА

С ночного дежурства Лера вернулась довольная. Во-первых, пострадавших от бомбежек сегодня не было и привозили только больных детей, которых было немного, так что удалось даже поспать с двух до четырех утра. Во-вторых, мины, попавшие вчера в пожарную часть совсем рядом и спалившие там пожарную машину (об этом говорил весь город), чудесным образом не задели ее отделение. В-третьих, Юрочка, с которым Лера не виделась уже сутки, сегодня дома, и утро обещает быть уютным. Сил еще хватит приготовить омлет (им сегодня выдали паек) и, может быть, принять вместе душ — как в старые добрые времена. Пока есть в доме свет и вода — жизнь удалась.

Звонок в дверь раздался как раз в ту минуту, когда Лера накрывала на стол, а Юрий, потянувшись, встал из-за компьютера со словами:

— Всё, список пропавших без вести готов, я уже и Вовику отправил. Большинство людей, возможно, еще живы где-нибудь в подвалах, но не все выдержат пыток: надо спешить… Представляешь, Лерка, людей забирают за пост в фейсбуке! Или за то, что провели в школе литературный конкурс на украинском языке! Есть тут группа бывших афганцев, которые занимаются обменом пленных, но это же капля в море…

Лера, не успев ответить, пошла открывать. В квартиру вошли несколько военных в балаклавах, вежливо поздоровавшись, предъявили ордер на арест — всё чинно, спокойно.

Юрий выглянул в окно: третий этаж — прыгать? Внизу стояли автомобили без номерных знаков: ребята приехали не одни. Возле БМВ какие-то чины в форме ополченцев курили, смеялись, вверх не смотрели. Фигура и жесты одного из них показались Юрию знакомыми… Впрочем, работая на телевидении, он знал многих.

Когда его усадили рядом с водителем, Юрий понял, что задержанию пытаются придать мирный характер (даром что в кузове человек пять при полной амуниции). Юрий вздохнул: придется разговаривать. Ну что ж — это он может.

На светофоре с ними поравнялся тот самый БМВ с чинами. Повернув голову, Юрий встретился взглядом с пассажиром на переднем сиденье — Вовик! Друг…

Вспомнилось название книги, которую недавно посоветовал почитать Вовик: «Психология предательства» какого-то французского философа — ирония судьбы…

Философствовать было некогда: на следующем перекрестке — долгий светофор. Вокруг на переходах, на тротуарах — люди…

— Побоятся стрелять, — решил Юрий.

Резким движением открыв дверцу, он выпрыгнул на асфальт и побежал в направлении вчерашней пожарной части. Позади раздались хлопки, спину обожгла дикая боль — и всё померкло…

Глава 12. МАМЫ БОЛЬШЕ НЕТ

Страшный гром и такая вот чечетка: цок-цок-цок — всё началось как-то неожиданно. Они бежали, как сумасшедшие, и мама еще держала на руках Заренка, за которого Павлик волновался больше всего. С мамой, конечно, ничего случиться не может; он, Павлик, очень быстро бегает; а вот если котенок, которого они только что забрали у бабушки с 5-го этажа, вывернется из рук — ищи его свищи… Лучше бы закрыли его дома… Или пошли бы все вместе в подвал — Анечка, наверное, уже там…

Позади опять грохнуло… Павлик обернулся. Угол дома с комнатой и окном, где сидел его медведь, был срезан, а несколькими этажами ниже зияла огромная дыра… Он не успел посчитать этажи… Нет, хорошо, что взяли Заренка с собой!

И тут произошло что-то невероятное: мама взмахнула руками, котенок вылетел и кубарем покатился в сторону. Павлик кинулся было за ним, но вдруг увидел, что мама лежит на спине и не двигается, и лицо у нее такое спокойное-спокойное, а под головой растекается что-то красное, как вишневый сок…

— Беги, пацан, беги, — толкнул оцепеневшего Павлика в спину какой-то дяденька в военной форме, а сам стал на колено и навел на их дом огромный и невиданный автомат или даже гранатомет. Из зеленой военной машины в их сторону бежали еще люди с оружием.

— Мама! — Павлик кинулся было к неподвижному телу.

— Беги, я тебе сказал! — заорал дядька и стал направлять автомат на Павлика. — Беги! Ей уже не больно…

Павлик испугался автомата и изо всех сил побежал к магазину, который уже месяц был закрыт, и все стекла из витрин вылетели от взрывов. Добежав до угла, он все-таки оглянулся — страшный дядька лежал на спине поперек дороги — так, что мамы было за ним не видно. Ему, наверное, тоже уже не было больно…

Павлик приложил руку козырьком к глазам: заходящее солнце слепило прямо через дыру в стене; Заренка нигде не было видно… Зря он так испугался этого дядьки… Глаза у того были голубые-голубые, как голубые цветочки из девчачьей азбуки, которую ему подарила мамина подруга, — та самая, со свадьбы… Что за безобразие — дарить книги детям на день рождения — надо запретить…

Снова послышались страшные «цок-цок-цок».

«Мины!» — неизвестно откуда пронеслось в голове у Павлика, и он, развернувшись, побежал к остановке троллейбуса, не ходившего уже давно, почти с того дня, когда папу забрали в подвал.