Город грешных желаний

Слезы подступили к глазам.

Вся жизнь ее, вся ее загубленная, исковерканная жизнь пронеслась перед мысленным взором… И она заломила руки, замотала головой, чтобы не слышать тихого, отчаянного рыдания. Ей было жаль его, мучительно жаль, и все же она не могла переломить себя и даровать ему то прощение, о котором он просил.

И, верно, Марко понял, что молит о несбыточном. Тяжело поднялся; не глядя на Троянду, кивнул на темное зияние тайного хода:

— Ну, бог тебе судья. А теперь идите… нет, бегите! — вскричал он в следующую секунду, ибо в дверь вдруг заколотили чем-то тяжелым: верно, не найдя ключей, стража принялась сбивать замок.

Григорий шагнул к двери, выхватил кинжал, но Марко преградил ему дорогу. Глаза его были прикованы к Троянде:

— Нет, умоляю! Уведи их. Уходи сама, спасайся. Ты не можешь меня простить… что же, пусть так, но позволь мне хотя бы умереть за тебя!

Помедлив, Троянда кивнула. В этом она не могла ему отказать! И, перекрестив Марко на прощание, она взяла Григория за руку и потянула к потайному ходу, возле которого уже приплясывал от нетерпения Васятка. Он ринулся по лестнице, но Троянда задержалась: предстояло еще запереть дверь. Григорий тоже остановился. И пока Троянда искала секретную педаль, пока часть стены медленно и тяжело возвращалась на свое место, они могли видеть, как распахнулась дверь и несколько вооруженных людей ворвались в келью. Лишь на миг приостановились они при виде двух мертвых тел, простертых на полу, а потом всем скопом бросились на человека, в руке которого тускло поблескивало лезвие такого короткого по сравнению с их клинками ножа.

20. Возвращение Розы

Троянда не помнила, как они скатились по лестнице, как выбрались из монастырских садов. Наверное, она лишилась сознания еще в подземном переходе, потому что ощущение жизни вернулось к ней вместе с дыханием прохладного ночного ветра, и затхлым запахом воды в канале, и торопливым плеском весел. Темные фигуры сгибались и разгибались, сильно посылая лодку вперед: Григорий с Васяткою гребли что было мочи, а Троянда полулежала, свернувшись, на корме, и холодные брызги, срывавшиеся с весел, иногда окропляли ее ледяной лоб.

Подобно стреле, знающей конечную цель, лодка пролетела сквозь путаницу каналов и скоро врезалась в сумятицу прибоя. И только тут до Троянды дошло, что опасности они счастливо избежали и возвращаются на корабль.

Она села, пытаясь разглядеть лицо Григория в блеклом свете занимающегося утра. Сердце вдруг так забилось, что Троянда зажала его рукой.

— Зачем ты меня опять туда везешь? — спросила она, не зная, какого ответа ждет… но уж не того, которого дождалась:

— А что, прикажешь снова выбросить тебя в море?

— Выбросить? Но за что? — пролепетала Троянда — и еще больше обмерла, когда Григорий произнес по-итальянски:

— Значит, ты, монашка, католичка, была замужем за монахом?

О господи… Господи, он все слышал! И, конечно же, все понял! Нет, ведь не все. Он понял только то, что слышал. Он ведь ничего не знает о Троянде. Совсем ничего и потому не должен смотреть на нее так сурово. Сейчас она соберется с мыслями и объяснит ему все-все…

— Не надо, — вскинул руку Григорий. — Не трать попусту слов. Лживая русалка… Но чего иного ожидать от православной, которая перекрестилась в католичество?

— У меня не было выбора, — упавшим голосом прошептала Троянда.

Но он только усмехнулся:

— А разве бога выбирают? Мои отец и брат попали в плен к туркам. Брат предпочел смерть магометанству, спасся чудом. Отец до сих пор в оковах, но верен, я знаю, что он верен нашему богу! Какая сила могла заставить тебя? Ради чего? — Он резко кивнул в сторону берега. — Ради этого монаха? Я мог бы понять, если бы ты ради спасения мужа рисковала, но ты спала со мной ради своего любовника! Ты мне заплатила собой!

— Нет! — закричала Троянда. — Вспомни — я проснулась уже в твоих объятиях!

Он взрыкнул так, что она отпрянула, едва не вывалившись за борт. Васятка съежился, всем своим видом выражая горькое отчаяние оттого, что не уродился размером в мышку и не может сейчас, шмыгнув под банку, затаиться там от разгневанного Григория.

Боже, кто бы мог подумать, что в лице этого страстного и храброго человека она встретит религиозного фанатика? Да в чем же ее грех? Кто спрашивал ее, хочет ли она изменить вере отцов? Может быть, если рассказать Григорию все с самого начала… Нет, ни за что. Чего ради она должна перед ним оправдываться?!

— Ты врала, ты все врала… — твердил он, словно обезумев. — Ты нас купила на сказку об Аретино. Ты поняла, что он нам нужен, — и купила нас!

Так вот в чем причина… А она-то, глупая, что возомнила? Всего лишь обманутые надежды бесят Григория — отнюдь не обманутые чувства. За кого же он ее принимает? А за кого бы ни принимал — ему предстоит еще раз обмануться.

— Ну чего заладил — Аретино, Аретино! — грубо крикнула она. — Не плачь — будет тебе Аретино!

Григорий выразительно хмыкнул. Судя по выражению его лица, он не верил ни одному слову Троянды. И она тоже взъярилась:

— Не веришь?

— Не верю, — отмахнулся Григорий. — Полюбовник-то твой помер. Кто нас теперь представит Аретино?

— Кто? — сверкнула глазами Троянда. — Я, вот кто!

— Ты-ы? — изумленно взвыл ободрившийся Васятка. — А ты кто такова?

Григорий же ничего не спросил, но короткий взгляд его, чудилось, пронзил Троянде сердце, таким презрительным и острым был он. А потом нехорошая усмешка тронула его твердые губы, он снова налег на весла, и Троянда сама не знала, радоваться ей или печалиться тому, что лодка начала разворачиваться к берегу. Значит, он все-таки поверил ее словам… и всему тому, что угадывалось за ними.

* * *

Троянда помнила, как поздно встают во дворце Аретино, и была готова к тому, что ждать придется долго. Разумеется, она не собиралась топтаться в приемной, надеялась пройти к Аретино сразу же, как только он проснется. Надо думать, Луиджи не откажет ей в протекции у бывшего любовника! И она была просто ошарашена, когда привратник сообщил, что синьора Веньера он позвать не может, ибо его со вчерашнего дня нет и никто не знает, где он.

Троянда с досадой прикусила губу. Наверняка Аретино послал Луиджи куда-то с одним из тех приватных поручений, выполнять которые молчаливый секретарь умел столь мастерски. А может быть, у Луиджи новый любовник, от которого тот не в силах оторваться? Как бы то ни было, его нет. Что же делать? Не у Пьерины же протекции просить, в самом деле!.. В самом деле… а почему бы и нет?! Главное, поскорее отделаться от этих молчаливых русских, чьи недоверчивые взоры так и сверлят ей спину. Того и гляди Григорий снова примется обвинять ее во лжи! И, не дав себе времени подумать и заколебаться, Троянда снова подступила к привратнику:

— Можешь ты, по крайней мере, сообщить обо мне донне Пьерине?

Почудилось или привратник и впрямь на глазах сделался меньше ростом?

— Пьери-не? — проблеял он чуть слышно.

— Ну да, Пьерине Риччья! — нетерпеливо воскликнула Троянда. — Ну, Джилье, Джилье, глупец!

— Джи-и-ль-е-е… — почти неслышно простонал привратник и попятился от Троянды, отмахиваясь, будто она порола несусветную чушь, и в то же время не сводя с нее перепуганных выкаченных глаз. И вдруг он насторожился, замер на миг — а потом юркнул в какую-то боковую дверцу столь проворно, что Троянде почудилось, будто его унесло ветром. Но это был не ветер, а раскаты мощного баса: