Город и его ненадежные стены

— Как здорово ты придумал! — рассмеялась Момо.

Она была приятно поражена и смотрела на огонь завороженно. А я довольный собой и произведённым эффектом, продолжал приготовления,

Чайник закипел довольно быстро. Я снял его с огня, разлил ароматный чай по чашкам. Протянул одну Момо.

— Как вкусно пахнет! Это какой-то особый чай?

Я многозначительно улыбнулся. Говорить о том, что это самая простая заварка, которую я купил в магазинчике у дома не стал. По себе знаю, что живой огонь, на котором готовят чай, облагораживает даже самый дешевый продукт.

— Подожди, это еще не все, — я достал из сумки упаковку с кексами. — Угощайся. Я помню ты про них говорила.

— Кексы? — облизнулась Момо, но в глазах читалось сожаление. — У меня же тренировки, мне нельзя.

— Они без сахара, — ответил я. — Выбирал, диетические, для тех, кто занимается спортом.

Момо посмотрела на меня с таким ласковым и благодарным выражением лица, что я расплылся в улыбке.

— Ты специально их для меня искал? — кивнула на поляну, на огонь и чайник. — И все это тоже — специально для меня? — голос ее дрожал.

— Ну конечно же, — улыбнулся я.

— У меня еще никогда не было такого необычного свидания.

Меня приятно согрело слово «свидание», которое произнесла Момо.

— Нет, правда. Обычно все приглашают в рестораны. Это так скучно. Признаться, я думала и ты тоже что-то такое банальное предложишь. Я не говорю, что это плохо, но это правда мне изрядно надоело. А ты… удивил. Приятно удивил.

Я присел рядом, держа в руках дымящуюся чашку.

Она отпила чай и закрыла от удовольствия глаза.

— Как же хорошо! Спасибо, Акиро-сан!

Потом, облизываясь от нетерпения, откусила кекс.

— М-м-м… — только и смогла произнести девушка, вновь закрыв глаза. — Как же вкусно!

Момо с жадностью съела кекс, выпила чай. Потом, замерев, словно пытаясь запомнить этот момент, посмотрела на озеро. Я сидел расслабленно, тоже глядя на воду и наслаждаясь моментом.

Легкий туман стелился по воде, словно тончайшая дымка. Озеро лежало внизу, прямо перед нами, спокойное, как зеркало, отражая огни Токио, причудливо перемешанные с темными силуэтами деревьев по берегам. Вода почти не колыхалась, лишь изредка легкий ветерок пробегал по поверхности, вызывая едва заметные ряби, которые исчезали так же тихо, как и возникали. Воздух был свежий и прохладный, и, казалось, что сама природа задержала дыхание, ожидая первых лучей солнца. Вдали, за спокойной гладью озера, виднелись высотки Токио, утопающие в полумраке. Их зеркальные окна чуть мерцали в последних отблесках уличных фонарей, и город казался одновременно близким и далеким, каким-то нереальным, словно декорацией.

Момо невольно вздохнула, ее взгляд был прикован к этому волшебному пейзажу.

Она вдруг положила голову мне на плечо, от чего сердце в моей груди сделало кульбит.

— Красиво. Но жаль, что скоротечно. Я бы так часами сидела, — Момо тягостно вздохнула. Я понял, что она имела ввиду. Времени у нее не так много, как нам обоим хотелось бы.

Небо над озером постепенно светлело, становясь от темно-синего до глубокого индиго с намеком на розовые полосы по краям, будто краски просыпающегося утра только начали растекаться по полотну горизонта.

Момо повернулась ко мне, улыбнувшись, и слегка кивнула.

— Не могу поверить, что город такой… тихий, — тихо сказала она, словно боялась нарушить эту хрупкую гармонию. — Кажется, будто это не Токио, а совсем другое место.

Девушка плотнее придвинулась ко мне, прижавшись боком. Я приобнял ее за плечи. Сделал это просто и естественно, а Момо совершенно не возражала. Мы смотрели на озеро.

Ветер донес до нас слабый аромат мокрой травы и свежих листьев, которые тихо шуршали под утренним дыханьем природы. Птицы еще не начали свои утренние трели, и эта редкая тишина, не омраченная суетой города, делала момент каким-то волшебным.

— Ты знал, что здесь так красиво, да? Я чувствую, что теперь навсегда запомню этот вид… и это утро, — произнесла Момо тихо.

И посмотрела мне в глаза. Мы некоторое время смотрели друг на друга и я даже робко потянулся ближе, готовый завершить романтический момент поцелуем.

Но внезапно из-за кустов раздался недовольный мужской голос:

— Здесь что, кто-то развел костер? Разводить костры в Зеленом парке строго запрещено!

— Это полицейский! — выдохнула Момо, с ужасом округлив глаза.

Я метнулся к костру, быстро вылив оставшееся содержимое чайника на угли. Убедился что затушил костерок и закидал землей с травой. И сделал это весьма вовремя. Чертыхаясь и продираясь сквозь ветки, к нам на полянку вышел полицейский. Увидев нас, он немного смутился, осмотрелся. На вид ему было совсем немного лет, но он старался выглядеть старше, хмурясь и делая голос строже.

— У вас костер горит? — спросил он.

— Нет, — ответила Момо. — Как видите ничего не горит. Мы просто разговаривали.

— Постойте… — полицейский вдруг встрепенулся и пригляделся к Момо. — Вы — Момо Ямаха?

Его глаза расширились в узнавании.

— Да, это я, — красиво улыбнувшись, кивнула девушка, приняв выгодную позу, будто стояла на сцене.

Полицейский заметно занервничал.

— Я вас знал! — восторженно воскликнул полицейский. — У меня на телефоне ваша песня есть, на звонке стоит! — он посмотрел на девушку влюблённым взглядом. Потом перевел взгляд на меня, и радости заметно поубавилось.

— Хотите автограф? — стараясь сгладить холодное напряжение, спросила Момо, возвращая внимание полицейского себе.

Полицейский опять расцвел.

— Конечно, хочу! — Едва не прокричал он, затем добавил уже скромнее. — Если возможно…

— Конечно! Давайте, где вам расписаться?

Полицейский достал блокнот и ручку, протянул девушке. Момо размашисто расписалась. Мило улыбнулась полицейскому.

Тот принялся благодарно кланяться.

— Офицер, так мы свободны? — спросила она.

— Да, конечно, — под доброму, но с ноткой сожаления ответил тот. Затем развернулся и направился обратно сквозь заросли.

Мы же быстро собрали вещи. Момо грустно вздохнула и произнесла:

— Жаль что время быстро пролетела, мне очень понравилась твоя задумка.

— Спасибо, — ответил я, закончив наводить порядок.

Убедившись, что всё вернулось к первозданному виду, мы вернулись на беговую дорожку.

— Мне пора, — с грустью в голосе сказала Момо. — Скоро идти на репетицию.