Город металлических людей. Книга первая

Но ведь он видел, как преображалось лицо Евы, когда он находился рядом. Стражник слышал своим чутким искусственным ухом, как учащается ее сердцебиение и становится глубже дыхание. Здесь даже не к чему ревновать: девушка просто печалится о том, чего никогда не сможет получить. Но она испытывает радость от его присутствия и точно не хочет, чтобы он уходил из дома Странного доктора. Как, впрочем, и сам доктор, продолжающий наблюдать за его физическим состоянием. Металлические ткани, способные к тактильным ощущениям, прижились отлично, и Экхарт был очень доволен. Завершив свой удачный эксперимент, он освободил побольше времени, чтобы принимать занедуживших жителей поселения. Он лечил их, давал советы, помогал, чем мог.

Вечерами они часто сидели вдвоем за кружкой пива, когда Ева отправлялась спать. Как-то Экхарт даже пытался вытащить стражника в поселение, чтобы познакомить с местными жителями, но тот пока был не готов показывать людям свое новое лицо. Конечно, никто не узнает в нем того опасного законника, от которого дрожали все преступники в Городе, тем более, что поселенцы были там редкими гостями. Но Эвтерниус все же боялся слухов, которые неизменно поползут, когда люди увидят почти полностью железного человека.

Если бы была его воля, он оставил бы все как есть и просто жил бы в доме врача, спасшего ему жизнь, в тесной и уже родной ему компании Экхарта, его служанки и лесной ведьмы Евы, ничего не меняя больше в своей жизни. Ну разве только одно желал бы он изменить: чтобы девушка стала к нему ближе. Только каждый раз, пытаясь ей это показать, он останавливал сам себя, вспоминая, что он уже практически не человек, и опасаясь увидеть неприязнь в голубых глазах.

Он внимательно наблюдал за общением доктора и Евы, не до конца понимая их отношений. Ведь именно к Экхарту обратилась ведьма за помощью, когда пыталась спасти умирающего железного человека, и теперь нашла в его доме пристанище. Раньше она жила в родном дальнем лесу, иногда на несколько дней приходя в леса вблизи поселений или озера, возле которого у нее было свито гнездышко на дереве. Сейчас сильно похолодало, поэтому ей уже нужно было теплое жилье, и она выбрала именно дом Экхарта. Но Странный доктор относился к ней по-дружески, а, может, даже по-отечески: с теплом и снисходительностью.

Сам он сейчас ночами, после посиделок со стражником, скрывался в своем подвале, где творил что-то, лишь одному ему известное, изредка сетуя по утрам, что закончился сезон гроз, которые так ему нужны в его опытах. Из крыши его дома торчала вверх длинная сложная конструкция, напоминающая громоотвод, однако какими были ее настоящие функции, Эвтерниус не знал и увидеть пока не мог: мощнейшие грозы тех мест остались далеко, в самом начале осени.

– Но почему же Лаура прячется? – спросил наконец стражник у Евы. – Если ты говоришь, что стать женой шамана – это искренняя мечта любой девушки. Почему же она не возвращается?

Ева вздохнула, с тревогой вглядываясь вдаль.

– Я и сама не понимаю и очень переживаю по этому поводу. Лаура, как и все, очень мечтала об этом, тем более, у нее были не бесплодные надежды. Все знали, как она подходит на эту роль. Но шаману все не открывался замысел лесных духов, а сам он, даже если чувствовал, что выбор его сердца верен, не мог возложить такое важное решение лишь на свои чувства. Лаура ушла в город, но должна была вернуться по первому зову, однако же не вернулась. Сначала я так испугалась, что с ней что-то плохое случилось! – голос Евы задрожал. – Но она наконец откликнулась на мой зов, написала мне, что жива и здорова, просто теперь это не ее путь. И это очень странно, боже, как это странно!

Девушка вскочила с места В объемной куртке стражника, накинутой поверх длинного домотканого платья, она выглядела еще более крошечной и слабой, и только огненный ореол волос пылал так, что больно было глазам. Эвтерниус поднялся и подошел к Еве. Пересилив свой страх быть отвергнутым, он, едва касаясь, обнял лесную ведьму за худенькие плечи. Она не отстранилась и не придвинулась ближе, просто стояла, продолжая заламывать руки.

– Но если она решила отказаться, то, значит, шаман должен будет выбрать другую жену? – спросил стражник, снова почувствовав легкий укол в сердце. Ева замотала рыжей головой.

– Нет, он не может сделать другой выбор. Другого выбора просто нет! Если она предназначена свыше, то лишь она сможет занять это место. И пока она жива, его никто не займет.

– А если она так и не вернется?

– Будет что-то ужасное, – прошептала Ева. – Так не должно быть. Очень важно, чтобы шаман смог продлить свой великий род. Всякое в жизни случается, бывает, происходят несчастья, когда люди не могут сойтись с тем, кто им предначертан, но добровольно отказаться просто недопустимо! Если место рядом с шаманом останется пустым до его смерти… Я не знаю, что тогда произойдет, и очень этого боюсь. Но я надеюсь, что она одумается. Сестра словно не понимает, как это опасно. Наверное, мне придется отправиться к ней в Город, чтобы объяснить, уговорить. Она не имеет права разорвать эту связь.

– Тебе нельзя в Город! – разволновался Эвтерниус. Он продолжал обнимать девушку, и она уже доверчиво прильнула к нему, положив рыжую головку на плечо. Слезы текли по ее щекам. – Это очень опасно, ты же знаешь!

– Хуже будет, если Лаура не вернется. Кто-то все равно за ней пойдет. Но со мной она хотя бы общается через птиц.

– Я не отпущу тебя одну, – задумчиво проговорил стражник. – Мне придется идти с тобой.

– Вот и Экхарт мне то же самое сказал, – ответила девушка. – И я была бы так рада вашей помощи, но ведь ни тебе, ни ему нельзя возвращаться в Город!

– Мы что-нибудь придумаем, – пообещал Эвтерниус и сжал ладонь Евы в своей металлической, но теплой руке. – У тебя ледяные руки, ты же совсем продрогла!

– Я только сейчас это поняла, – прошептала Ева. – Пойдем в дом.

Глава 23. Граница двух миров

Разведенный с таким трудом маленький костер потрескивал, с каждым щелчком плюясь в воздух дымом и искрами от отсыревших веток. Придвинувшись как можно ближе и почти обжигаясь, Эби держала над пламенем заледеневшие руки и никак не могла согреться. Эпизод со странным существом удалялся во времени, но при этом все ярче возникал в памяти. Девушка пыталась вспомнить лица своих родителей, представить их рядом с таким же созданием. Это оно отняло у них жизнь. Или не оно, а точно такое же. Просто об этом никто не знал. Все жители ее деревни считали, что это какая-то лесная болезнь, которая поражает тело странными отметинами, через которые выходит кровь и вместе с ней жизнь. Оказывается, ее родители не заразились и не умерли. Их убили.

В душе вспыхивала ненависть, которая вдруг тут же угасала, потому что начинало казаться, что такая смерть – это лучший выход, и то блаженство в последние минуты, которое дарило существо, – оно заменит любой рай, о котором все равно ты только мечтаешь, и перекроет все счастливые моменты, что уже были в твоей жизни. Но Эби упустила свой шанс на это счастье. Перед глазами опять плыло, уносило в несбывшееся.

– Гейл, Гейл, очнись! – раздался словно через стену ваты знакомый голос. Наконец Эби с трудом узнала голос Леобена. – Держись! Пожалуйста.

– За что держаться? – непонимающе спросила девушка.

– Держись, не отключайся, – пояснил Лео. – Тебя словно уносит куда-то. Ты засыпаешь. Может, это яд действует до сих пор?

– Какой яд?

– Тебя отравили, ты разве забыла?

Эби промолчала. В душе боролись две противоположности. Одна из них понимала, что все это морок, навеянный укусом странного существа, которое хотело ее высосать до дна. Вторая считала, что главный враг тут – Леобен, который прогнал чудесное создание, что дарило рай уже здесь и сейчас: на земле. Собрав все последние силы, Эби наконец проговорила, не слушая свою вторую, коварную, часть: