Город сестёр 2

– Короткий, стой, - скомандовал Скорый.
– Команда не расслабляться. Ждём. Бабка, доложи обстановку.

Та успокоила.

– Нет никого. В селе какие-то бродят. А поблизости никого. Надо уходить. Нашумели.

– Разворачивай, Короткий, поехали.

Оглянулся.

Тьма уже обняла девочку, прижала её голову к груди и что-то бормотала. Ту била крупная дрожь.

Пашка успокоил Габри мощным импульсом самообладания. Скомандовал.

– Тьма! Правый сектор!

– Есть!
– Откликнулась Тьма. Оставила Надежду и вскинула автомат.

Когда миновали предательское поле пшеницы и поднялись на насыпь трассы, Скорый попросил.

– Короткий, остановись, будь добр.

Бабка заволновалась.

– Что такое?

– Дайте обсохнуть. Я взмок.

Ванесса поддержала.

– Я тоже.

Когда все немного успокоились, Пашка сделал "разбор полётов".

– Бабка, а как мы его пропустили? Ты, что? Ты его не увидела?

– Странно всё это, - отвечала Милка.
– Я его, действительно, не увидела. Представляешь?

– Ментат-щитовик?

– Вероятно... А чего мы его не выпотрошили?

Пашка вздохнул.

– Да нечего там потрошить. Вся черепушка разлетелась по пшенице. Что-то мы с калибром переборщили. А? Короткий?

– Ты полагаешь, - спросил Короткий, - надо сделать спарку?

– Нет, надо возвращать корд на крышу. Этот Владимиров монстр... во-первых оставит нас без жемчуга, а во-вторых он очень медленно наводится на цель. У такой махины очень высокая инерция. По бронетехнике - да. Это чудный инструмент. Но по тварям - нет. Не пойдёт.

– Ну ладно, - с энтузиазмом согласился Короткий, - сделаем.

– Тьма, а ты чего это очередью поливала.

– Не довела переключатель впопыхах. А исправлять уже времени не было.

– Правильное решение.

Он поднял пулемёт и развернул сиденье. Заглянул через спинки.

– Надя.. Габри, ты как?

Девочка сидела закрыв глаза. Пашка потрогал её за плечо.

– Надюша, как ты?

Та судорожно выдохнула.

– Ой, мамочка... Ой, мамочка... Я домой хочу...

– Таня, посмотри пожалуйста, она там не описалась.

– ... Нет. Я уже могу её пожалеть?

– Да, Танечка, пожалей ... Всё, Короткий, можем ехать.

* * *

Снова накатило чувство, что он едет куда-то не туда. Словно эта жизнь привиделась ему во сне.

Иногда тут в Улье на него накатывало такое. Вроде живёшь, что-то делаешь, куда-то едешь, всё нормально. И вдруг - тресь!! Будто смотришь на этот бардак и на самого себя в нём со стороны.

А со стороны, это полный пипец.

Пашка недоуменно огляделся. Господи! Где он?! Что он тут делает?!

Потряс головой... Прошло. Он сосредоточился на ситуации, и психика как-то приняла всё это окружающее её дерьмо за данность. Он снова стал "Скорым".

Надо поинтересоваться самочувствием Деда, а то как-то забыли про него. А Дед-то не прост, палил прицельно и без паники.

Повернулся к старикану.

– Дед, ты как?

Тот удивился.

– Что как?

– Ты вроде даже и не испугался.

– Ну почему же не испугался. Испугался, конечно.

– А вот интересно - сколько тебе лет?

– Ровно девяносто.

– А из какого ты года?

Дед недоуменно молчал. Явно не понял вопроса.

– Ну, какой год там у вас сегодня.

– Девяносто первый. Перестройка, мать её.

– У тебя дети? Внуки?

Все молчали, слушали диалог.

– Конечно! Я же не этот. Не голубой. Шестеро деток у меня. Два сына и четыре дочки. Вот бабка моя счастливая, не дожила до этого Райкиного безобразия.

Все удивлённо молчали. Только Ванесса спросила.

– Максим Севостьянович, а почему именно "Райкиного".

Дед в свою очередь удивился.

– Ну, так если она президент, Раиска-то Горбачёва, то чьё это безобразие?

Бабка протянула.

– Вооон оно как. Значит, есть и такой вариант...

– Дед, у тебя планы какие-то есть.

– Конечно, есть. Как не быть. Хочу понять, что за чудеса тут делаются. Куда я попал и как тут люди живут.

– Нормальная задача.

Тьма продолжала обнимать Надюшку. Спросила.

– А ты, Надя, из какого года?

– Девяносто третий у нас год. Май.

– А как ты попала?

Но Ванесса её остановила.

– Танечка, не надо её об этом спрашивать. Это нехорошие воспоминания. Ни к чему.

Замолчали. Каждый видимо думал о своём.

Надя неожиданно сказала.

– Я, с братом, утром, пошла на Каму. Речка - Кама. Сети поставить... Отплыли... И тут началось...

Девочка помолчала. Видимо собиралась с мыслями.

– Молнии. Небо чистое, а молнии везде. Грохот. Потемнело кругом. Мы присели в лодке. Испугались...

Вся бригада замерла. Не много в Улье имунных, которые видели момент перезагрузки. Обычно дело происходит ночью. Очень редкие случаи, когда кластер изымают из его родного мира среди бела дня.

– Потом завоняло чем-то прокисшим. Как-то сразу туман пошёл. Над землёй. А потом всё дрогнуло... Землетрясение... И всё. Затихло... Мы быстро к берегу. Домой. Прямо бегом. К окраине выбежали... А тут эти, на машине. Меня поймали... Да я и не убегала. Растерялась... А брат убежал.

Бабка прервала.

– Ладно, Габри. Не надо дальше рассказывать. Не трави себе душу.

Надежда маленько помолчала. Спросила.

– Так это получается, что я настоящая - "там"?... А здесь ненастоящая?

– Нет, девочка, здесь ты тоже настоящая - ответила Ванесса.

Справа проплывала неспокойная Хрящёвка.

В селе стреляли. Сразу в нескольких местах. Как-то стало неспокойно на душе. Вроде бы - чего беспокоиться? Ну стреляют и стреляют, обычное дело.