Город заклинателей дождя

Тем не менее он сделал то, о чем просил Гумбольдт: взял пластинку и поднялся с дивана. Одновременно ученый вынул из кармана брюк странный предмет. Небольшой металлический футляр, в котором была укреплена миниатюрная копия земного шара. Шар был заключен в подобие двух крохотных обручей и свободно вращался в любом направлении. На выступающей его стороне было нанесено множество отметок. Одна из них сейчас светилась красным и словно указывала на Оскара.

–  А теперь подвигайся.

Оскар сделал шаг в сторону. Красная метка повернулась за ним. Она продолжала указывать на него и тогда, когда он обежал вокруг стола и снова вернулся к дивану. Даже когда взобрался на стул, спрыгнул и присел на корточки позади стола, красная метка следовала за ним, предвосхищая любое его движение. Словно пристальный чужой глаз.

–  Колдовство, - пробормотал Оскар, недоверчиво косясь на прибор.

–  Ничего подобного!
– ответил Гумбольдт с довольным смешком.
– Все дело в магнетизме. И там, и тут имеются магниты особого рода. Если совсем точно, сделаны они из метеоритного железа.

–  То есть, это вроде как компас?

–  Именно, мой юный друг. Но только Северный магнитный полюс находится не в Арктике, а в твоей руке. Куда бы ты ни шел и как бы далеко ни находился, прибор всегда укажет мне нужное направление.

–  Даже сквозь дома?

–  Хоть через горный хребет. Хочешь подержать?

Оскар кивнул и взял из рук Гумбольдта странную коробочку. Она оказалась тяжелее, чем казалась на вид. Маленький шар уставился прямо на него, напоминая глаза деревянных марионеток, которых он видел на ярмарочных представлениях. Оскар терпеть не мог марионеток.

От металлической коробочки исходило едва различимое гудение, которое щекотало ему ладонь. Когда Оскар захотел оторвать руку от таинственного прибора, то почувствовал, что она словно прилипла к металлу. Он с отвращением вернул вещицу на стол и положил рядом с ней металлическую пластинку. И та мгновенно взлетела в воздух и повисла над коробочкой.

–  Колдовство, - еще раз буркнул Оскар и взглянул на Гумбольдта.
– Ладно, но если вы не собираетесь упрятать меня за решетку, что тогда? Вы, как я понимаю, не намерены меня отпустить просто так?

Гумбольдт наклонил голову.

–  Нет. По крайней мере, не сейчас. Мне бы хотелось, чтобы ты сначала выслушал мое предложение.

–  Предложение?
– Оскар насмешливо приподнял бровь.
– Что может такой человек, как вы, предложить такому оборванцу, как я?

–  Я бы хотел, чтобы ты сопровождал меня в моем следующем путешествии.

–  Как вы сказали?

–  Наказанием за твой поступок станет работа, - продолжал ученый.
– Стирать, убирать, чистить оружие, делать покупки. Мне нужен слуга, который последует за мной повсюду, чтоб выполнять мои поручения изо дня в день. Парень с твердым характером, который привык к самостоятельности и не боится трудностей. Моя последняя экспедиция, к сожалению, прошла под знаком многочисленных неудач.
– Ученый обменялся взглядами с Элизой, которая все так же молча стояла у входа в кабинет.
– Меня ограбили, а слуги бросили меня на произвол судьбы. Каждый из них имел превосходные рекомендации, но все как один меня разочаровали. Когда они поняли, что у меня больше нет ни гроша, они удрали, как крысы с корабля, получившего пробоину. И мы в одночасье оказались беспомощными. Ни слуг, ни проводников, ни носильщиков, ни погонщиков. Нам пришлось вернуться не солоно хлебавши, если можно так выразиться. И тогда я дал себе слово, что отныне вместо больших и многолюдных экспедиций буду снаряжать небольшие и подвижные группы из людей, которые способны сориентироваться в любой ситуации и выполнить все, что от них требуется. Я мог бы еще долго рассказывать тебе о всяких экспедициях и приводить разные доводы в пользу такой идеи. Но я поступлю иначе: просто сделаю тебе предложение.

Он испытующе взглянул на Оскара.

–  Я хочу показать тебе свою лабораторию, чтобы ты понял, о чем идет речь. Ты переночуешь здесь, а утром сообщишь свое решение. Захочешь уйти - я не стану тебе препятствовать. Будешь снова свободен. Согласен?

Во взгляде Оскара сквозило сомнение.

–  Это какой-то трюк, верно?

–  Ничего подобного. Абсолютно прямое и честное предложение.

«Прямое и честное!» - ухмыльнулся про себя Оскар. Должно быть, такое же, как трюк с колдовским компасом. Но с другой стороны: а что если все это правда? Тут масса преимуществ и плюсов.

Он снова недоверчиво покосился на ученого, но поскольку особого выбора у него не было, кивнул. В конце концов, если что не так - завтра утром можно убраться отсюда.

–  Согласен, - наконец проговорил он.

–  Прекрасно, - Гумбольдт потер руки и поднялся.
– Тогда следуй за мной. Уверен, тебе многое понравится. Ох, чертовщина, я забыл спросить, может, ты голоден? Элиза мигом приготовит что-нибудь перекусить, и ты сможешь подкрепиться прямо во время нашей экскурсии по лаборатории.

3

Лестница, ведущая в подвал, казалась невероятно старой и пахла затхлостью. Ступени были скользкими от сырости, а на стенах проступали пятна плесени. Керосиновая лампа в руке Гумбольдта давала совсем немного света. На грубой кладке стен прыгали странные изломанные тени. Примерно так Оскар представлял себе средневековый пыточный застенок. Продолжая ждать чего-то ужасного - скажем, звона цепей или глухих стонов узников, - он вонзил зубы в бутерброд, который приготовила Элиза. Внутри оказалась острая салями с какими-то незнакомыми овощами и экзотическими приправами. Запах приправ и свежей зелени перебил тяжкий дух подземелья.

–  У вас необычная служанка, - заметил Оскар.
– С виду слегка странная, но очень вкусно готовит. Откуда она?

Гумбольдт остановился и обернулся к подростку.

–  Элиза - больше чем служанка, - проговорил он.
– В своей стране она считалась могущественной колдуньей. Она обладает способностями, о которых ты не имеешь ни малейшего представления. Например, она телепат. Тебе приходилось когда-нибудь слышать о таких вещах?

Оскар отрицательно покачал головой.

–  Это особый дар, который позволяет вступать в общение с людьми, находящими на большом расстоянии, с помощью мысленной силы.
– Пожав плечами, ученый продолжал: - Я, признаться, и сам не понимаю, как это у нее получается, но то, что она обладает телепатическими способностями, бесспорный факт. Настоящая магия, если угодно. Родина Элизы - Гаити, это западная часть острова Эспаньола, расположенного в Карибском море. Дикая и первобытная земля. Ее жители прекрасно разбираются в магии, одни - в белой, другие - в черной. Помнишь порошок, которым я тебя усыпил? Элиза привезла его со своей родины. Эта субстанция изготовлена из полусотни разных трав и минералов. Она играет важную роль в ритуалах культа Вуду. Искусство гаитянских колдунов способно лишить человека воли, превратить его в пустую оболочку без души, которая способна выполнять только приказы самого колдуна. Когда-нибудь Элиза расскажет тебе об этом подробнее.

Вместо ответа Оскар втихомолку ухмыльнулся. Когда-нибудь? Неужели этот спятивший натуралист действительно думает, что он захочет остаться? Почему он так уверен в этом? Что тут такого заманчивого, в этом заплесневелом подземелье?

С этими мыслями он снова принялся за бутерброд.

Вскоре Гумбольдт остановился перед массивной дубовой дверью. С самого дна своего кармана он извлек огромную связку ключей, выбрал один и отпер замок. Несмазанные петли заскрипели, когда он открывал дверь, и этот скрип походил на болезненный стон.

Изнутри пробился отблеск красноватого света. Гумбольдт погасил лампу и подозвал Оскара.

–  Входи, друг мой, не робей!

Однако, едва переступив порог, Оскар остановился как вкопанный.

Прежде всего, его поразили размеры помещения, в котором он оказался. Перед ним простирался зал квадратной формы метров двадцати в длину, освещенный множеством керосиновых ламп. Повсюду виднелись столы и стеллажи, на которых находились диковинные приборы и механизмы. Здесь было так тепло, как никогда не бывает в подземельях и подвалах. Сводчатый потолок опирался на каменные колонны, делившие зал на равные части. Полукруглые ниши в стенах только усиливали сходство этого зала с храмом.