Города в поднебесье

Я подёргал его, а потом почти повис на нём всем телом — но нет, канат надёжно держал вес. Да и незаметно было, чтобы наверху что-то шаталось. Я снова посмотрел на девочку, а та внимательно взглянула на меня.

— Я не смогу, — сказала она очень серьёзным голосом с лёгким оттенком грусти.

Я понял, что брось я её сейчас — и она сядет тут и начнёт реветь вместо того, чтобы убегать и спасаться. Вот именно так и сделает. А смогу ли я забраться наверх с её весом за плечами? Толстой она не выглядит, да и с чего бы — она из приюта, а там, небось, не самая изысканная кухня… Тяжести я таскаю уже несколько месяцев и явно стал сильнее, чем когда впервые попал сюда. Рюкзак… Рюкзак выдержит, я сам пришивал лямки одолженными у хозяйки дома швейными принадлежностями. Только их надо будет немного распустить — так, чтобы между рюкзаком и мной поместилась девочка.

— А ты сможешь долго держаться за меня? — спросил я, начиная развязывать узлы, регулировавшие длину лямок.

Девочка молча кивнула.

— Тогда лезь на спину! — приказал я, опускаясь на колени и подвязывая рюкзак снизу так, чтобы он плотно примыкал к пояснице, а верхняя его часть отвисала примерно на тридцать сантиметров.

Девочка идею уловила и умудрилась уместиться на моей спине, обхватив меня ногами и крепко вцепившись руками в куртку. Я снова примерился к канату, тяжело вздохнул и начал своё восхождение. Ногами я упирался в скалу, а руками держался за спасительный трос — и шёл, шаг за шагом, всё выше и выше.

— Спасибо, — сказала девочка у меня за спиной.

— Не за что пока…

— Есть за что… Без тебя бы я совсем пропала. Меня бы уже съели или затоптали…

— Со мной ты ещё тоже можешь пропасть… — буркнул я в ответ.

— Нет, с тобой я не пропаду. Сегодня мне звонили и сказали пойти с тем, кто не бежит за всеми и кто меня спасёт. Я думала — за воспитательницей, а ты потом твари как наподдал!.. И я поняла — надо с тобой. Да, точно с тобой!

— Почему ты… так… думаешь?.. — спросил я, хотя вообще собирался отмалчиваться всю дорогу. Позади осталось метров десять склона, и, если не врать самому себе, то придётся признать: да, руки начинали уставать.

— Да точно ты!.. Мне уже написали, что просьба выполнена. Я люблю выполнять просьбы, правда… Я все просьбы этих шариков выполняю. У меня особо много и не просят — я же сирота, и что с меня взять…

— Слушай… А ты не могла бы… Помолчать? — запыхавшись, спросил я.

— Могла.

Девочка выдержала не слишком долго. Уже через десяток секунд она снова заговорила:

— А гра Гронги молодец, почти добил эту тварь! Смотри, как всю её исполосовал! Недаром он правая рука командира, да? А ты тоже молодец — вот, вместе со мной поднимаешься. Надо будет гра Гронги сюда позвать, к нам. С ним не так страшно прятаться. Он отдохнёт и убьёт всех тварей. Вообще всех! А новые не появятся, потому что таких, как эта, их немного. Она почти по вертикальному склону горы к нам заползла, представляешь?.. Я сама видела и воспитательнице сказала, и та повела нас сразу в центр. Надо было всё-таки мэру города сделать на том склоне ров безопасности — тогда бы она не забралась…

Сзади неслось нервное щебетание ребёнка, а снизу крики боли и ужаса — и страшный грохот. Тем временем уступ всё приближался, и вот там мне придётся взбираться своими силами, держась только за канат. А это медленно, да и вообще страшновато. Переведя взгляд вниз, я увидел, что девочка была права — Гронги добивал сколопендру. К сожалению, она была не самой большой — самая большая в это время крушила трущобы Старого Экори. Хотя, понятно, времени, пока нас твари заметят и попытаются добраться — всего ничего.

Как бы ни была мне неприятна идея провести побольше времени с Гронги, но девочка была права — страж с жезлом может нам очень пригодиться. И хорошо бы он успел забраться к нам. А то я даже зёрнышко пневмы почувствовать не могу. И да, я всё ещё старался не думать, что буду делать там, наверху. На улице было холодно, а замёрзнуть можно и за одну ночь. А ночь-то — вот она, совсем скоро… И где взять воды? Сплошные вопросы…

Последние десять метров были самыми сложными. Я добрался до выступающей части склона, оттолкнулся, позволяя канату выпрямиться под нашим весом — а потом обхватил его ногами и принялся ползти, подтягиваясь. Мышцы ныли от необходимости тащить лишний вес, но я постарался не обращать на них внимания. В мире вообще много того, что мне не очень нравится. И это всё можно временно проигнорировать…

В трещину в склоне я почти вползал… Как ни говори себе, что я не устал, но если устал — тут ничего не попишешь. Девочка слезла с моей спины и тут же кинулась назад, к краю обрыва.

— Давайте, гра, давайте!..

Я подошёл и присел рядом — стоять на самом краю пропасти было страшно. Гронги побеждал, и это было уже почти свершившимся фактом. Сколопендра отчаянно верещала и всё чаще старалась подставлять под удары неповреждённые участки брони, чем отвечать. А в трущобах в Старом городе все ещё кричали люди, и из последних сил дрались с чудищами остальные стражи. И глядя на то, как самая большая особь раз за разом преодолевает их сопротивление, я понимал, что наблюдаю конец Экори. Будет ли он вообще когда-нибудь восстановлен?

Наверно, да, но точно нескоро… Город не был богатым — да что уж там, он мог содержать только десяток стражей. А чтобы зачистить скалу, требовался отряд из пяти десятков опытных бойцов. Конечно, жители, скорее всего, выживут — просто возродятся на других скалах, где каждый нормальный человек имеет привязку…

— У меня нет привязки на другой скале, — грустно сказала девочка. — А ты молодец, хоть и трусил…

— Трусил… — кивнул я. — Плохой из меня боец…

Ну ребёнку врать — последнее дело, люди!..А трусить… Да здесь на весь город только десяток стражей и не струсил! Все остальные безостановочно метались и паниковали…

— А у тебя есть привязка на другой скале?

— Нет, у меня тоже нет.

— Тогда ты не струсил, ты всё-таки смелый. Не каждый сможет, как ты — зная, что потом снова окажешься на поверхности…

— Тогда ты тоже смелая, — сказал я.

— Мне звонили и сказали держаться тебя, — радостно улыбнулась девочка. — Я и не боялась!

Да мне бы её веру!.. Хоть толику!..

— Да! Победил! — крикнула моя спутница, указывая вниз.

И это было так. Гра Гронги стоял, оглядываясь и утирая пот со лба, а поверженная сколопендра свернулась колечком, мелко вздрагивая.

— Гра! Гра Гронги! — заорал я что есть мочи. — Канат! Сюда!

Страж услышал. Он поднял взгляд, заметил нас и кивнул. Не отрывая от нас взгляда, уставший Гронги сделал пару шагов к канату, и тут поверженная тварь, видимо, окончательно сдохнув, распрямилась в последней судороге. Её хвост стремительно пронёсся по земле, настиг стража — и продолжил движение, оставляя за собой кровавый след и растянутые внутренности. Только посох со звоном брякнулся на землю…

— Фу! Прям в лепёшку! — сказала девочка, сморщившись, но в её глазах застыл лёгкий восторг от увиденного.

Никогда к этому не привыкну. Не должны дети такому радоваться! Не должны! Да, всё понимаю, здесь многие могут себе позволить и десяток смертей… Хотя местные дети ещё и взрослеют быстро. К шестнадцати нашим годам — и к местным девяти — они уже считаются вполне взрослыми. Да, в правах они слегка ограничены, но не критично — только по некоторым аспектам, почти как и у нас на Земле… В яслях номер двадцать три. С тем, что моя родная Земля — это какие-то ясли, я, кстати, тоже, наверно, никогда не смирюсь…