Города в поднебесье

На ноги натягивались сапоги из какой-то мягкой кожи. Для стопы и лодыжки имелась меховая подкладка. Застёжки на голенище не было — только завязки на пуговицах, которые надо было распустить, чтобы просунуть внутрь ногу. После застёгивания на нужные пуговицы, голенище плотно обхватывало ногу и штаны, тем самым обеспечивая утепление. В итоге выглядело всё как ботинки вкупе с обмоткой ноги у солдат в гражданскую. Или как военные ботинки с натягивающейся на них штаниной — как на иллюстрациях с иностранными солдатами (если честно, я и не помню, из какой страны).

Завершали моё преображение шерстяной жилет, прикрывавший тело вместе с плечами, и мягкая куртка с капюшоном. Куртка очень напоминала пуховики и ватники, вот только внешняя ткань была плотной. Наполнитель был похож на вату — но что там на самом деле, я не знал. Мехом моя куртка подбита не была, как у Пибо или Лары, но я и за такой наряд был очень благодарен.

— Маска и перчатки — для выхода на палубу, — Пибо кивнул на оставленные на кровати принадлежности из коричневой мягкой кожи. — Защищают от ветра. Но я бы не рекомендовал тебе соваться на палубу без очков — ослепнуть можно. Всё… Лара!

Девушка приоткрыла дверь и заглянула в каюту.

— Раз у тебя выходной, то он твой, Лара. А я побегу!

— Беги, — кивнула девушка, а когда техник спешно ушёл, оценивающе осмотрела меня. — М-да, жмотит кэп… Принцессы из тебя, Золушка, конечно, не получилось… Когда он меня подобрал, сразу выдал нормальные комплекты. Хотя я сразу стала карго… Зря, кстати, сказал, что не знаешь медицины. Тут много знаний обычно и не требуется.

— Я ведь не знал, — пожал плечами я. — А врать не хотелось…

— Не соврёшь — не повысят! — философски заметила Лара. — Если тут не объявлять громогласно, что ты молодец и вообще очень крут, то никто на тебя внимания и не обратит. Так что вот тебе мой первый совет: не стесняйся привирать.

Я кивнул, хотя совет мне и не слишком понравился.

— Ты голоден? — спросила Лара. — До завтрака ещё нескоро, но можно перехватить пару бутербродов.

— Голоден, — кивнул я.

— Тогда пошли в столовую для матросов. Сейчас там всё равно пусто. Кто на смене, кто спит…

Вместе с Ларой мы снова спустились вниз, заняли один из пустых столов и повесили над ним на специальный крючок фонарь — всё тот же, с которым меня забирали.

— Утром здесь откроют ставни, — кивнула Лара. — И фонарь будет не нужен. А пока так… Я поищу на складе: может, и найду тебе старенький фонарик — будешь пользоваться до высадки. Кэп экономит в последнее время, просто жуть… Неудачные выдались последние поездки…

Я хотел было сказать, что зря тогда они меня подобрали — я и сам невезучий, и вдруг своё невезение распространю на них — но вовремя прикусил язык, представив, как на меня сразу и навесят всё, что только можно. Девушка тем временем — пока я искал внутри себя рассудительность и предусмотрительность — погромыхала чем-то на камбузе и вернулась, притащив кувшин, краюху хлеба, кусок сыра и несколько полосок сухого мяса. Рядом с кувшином встали две деревянные кружки, в которые девушка налила какой-то напиток.

— Раньше у нас всегда была дежурная снедь, — сказала она. — А теперь вот чем питаемся… Надеюсь, хоть в этот раз повезёт выгодно сбыть товар. Так, в кружке — молос, местный аналог молодого вина. Делают из каких-то ягод, а когда пьют, разбавляют водой. Точнее, добавляют его в воду. Гадость страшная, но нормальные вина здесь стоят столько, что желание пить вообще пропадает…

— Почему?

— Ты пей и ешь! — строго сказала девушка. — А не вопросы задавай. Если я на все вопросы буду отвечать, то за ночь не успею всё рассказать. А мне надо тебе вводный инструктаж дать, да и поспать бы надо ещё. И не оглядывайся в поисках ножа — ешь прямо так! Сыр, хлеб, мясо — всё вприкуску, а то сейчас некогда. Что не доешь — завернёшь в тряпицу и заберёшь с собой в каюту. Считай, это мой подарок. В остальное время все едят по расписанию, и без меня еды никак не получить. Пайка у тебя будет скудная, потому что ты пока не работаешь… Так что подпитывайся этим запасом!..

Я молча кивнул и вгрызся в хлеб, едва не застонав от счастья. А вот молос был кислятиной и попахивал нестиранными носками — но, в общем и целом, если не нюхать, то можно пить. Может, ещё и привыкну…

— Ты успел хоть раз слиться? — с очень серьёзным лицом спросила Лара.

— Слиться?..

— В смысле, погибнуть! — пояснила девушка и удивлённо вскинула брови. — Что, на Земле в игры не играл? Я думала, таких людей и не осталось…

— Играл, немного… — признался я. — Просто особо некогда было.

— Охренеть!.. — ошарашенно кивнула девушка, а потом взяла себя в руки и вернулась к ключевому вопросу. — Так ты успел слиться? Пневма ещё осталась?

— Я… А что такое пневма? — не удержался я от вопроса. — А слился я один раз…

— Ага. Значит, пневмы у тебя ещё двести единиц! — обрадовалась Лара. — Это хорошо! Считай, тебе крупно повезло! Обычно подобрыши либо с нулевым запасом, либо всего с сотней бывают. Мало кто сумел двести вынести с Терры…

Я хотел спросить, почему она говорит «с Терры» — ведь мы ещё на ней, просто в воздухе, но вовремя вспомнил о просьбе Лары. И решил сейчас не злить её: люди вокруг незнакомые, а я пока что от них завишу целиком и полностью.

— Как я понимаю, ты появился где-то под вечер… — сказала девушка, посмотрев на меня. — Огни круга мы заметили уже затухающими, в темноте. Что ты всё это время делал? Твари в лесу уже должны были выйти на охоту…

— Я просто ждал, когда меня убьют, — честно признался я.

— Убьют? Зачем?!

— Ну я ведь умер. И мне написали «ошибка»…

— Вот умора!.. — девушка звонко рассмеялась, сделав классический фейспалм. — Ты ешь, ешь… Так ты решил, что раз умер — и ошибка, то надо ещё разок умереть? Нет, это так не работает. Да и умер ты… Не умер ты!.. Все, кто умирает в яслях, переносятся в Эдем или что там ещё за мир… Но иногда людей ошибочно кидает на Терру. Вот и с тобой такое произошло. Однако это вовсе не повод ещё раз умирать. Умрёшь на Терре — в Эдем не попадёшь. Просто исчезнешь. А вот этого допускать нельзя. Потому что вообще-то здесь впереди у тебя целая жизнь…

— Мне вообще в той жизни не слишком везло, — вздохнул я. — Вот я и решил не пробовать… Да и тут просто игра какая-то…

— А в этой — повезёт! — уверенно заявила девушка и добавила чуть менее уверенным тоном. — Наверняка… В общем, про то, что ты думал, что умер и всё такое… Оно всё не совсем так. Понимаешь, я не слишком вникала в местные представления о мире. Поняла главное — всё это самый настоящий мир. А игра — это, наоборот, как бы наши ясли, из которых мы с тобой пришли. Заметил знакомые названия?

Я кивнул.

— Местные это всё по-другому называют, но наших здесь много, вот и надавали знакомых названий. Этот мир… он как бы настоящий, если по отношению к нашей Земле. А там у нас были ясли — что-то вроде подготовки к нормальной жизни… Здесь, в этом мире, рождаются дети, живут люди — тут всё настоящее, понимаешь? Это не игра.

Я неуверенно кивнул, но всё ещё не мог сказать, что полностью понимаю её. И даже подозрительно скосил глаза на шарик с золотистой жидкостью.

— То, на что ты сейчас смотрел, здесь называют пневмой, — сказала девушка. — Энергией жизни, праной — кто во что горазд. Она как бы пронизывает все миры: Терру, рай, ад и даже ясли. Однако в яслях мы ещё не можем управлять пневмой, а тут — запросто. Это универсальная местная энергия и материя. Кирпичик, из которого всё здесь строится.