Горох в стенку (Юмористические рассказы, фельетоны)
Шрифт:
Гражданка Полякова застенчиво подошла к столу народного судьи и аккуратно положила на него небольшой, но чрезвычайно пискливый сверток.
– Подозрений ни на кого не имеете? - деловито заинтересовался судья.
– Имею подозрение на Кузнецова.
– Ага! Гражданин Кузнецов, подойдите.
На задних скамьях послышалось тяжелое сопение, и белобрысый парень выдвинулся вперед.
– Есть! - сказал он, угрюмо вздохнув.
– Гражданин Кузнецов, - строго спросил судья, - признаете?
– Чего-с?
– Вещественное доказательство, говорю, признаете? Ребенок ваш?
– Никак
– Однако гражданка Полякова имеет на вас подозрение. Что вы можете сказать в свое оправдание?
Кузнецов переступил с ноги на ногу и мрачно заметил:
– Подозрение признаю... А ребенка - никак нет... Не признаю.
– Значит, вы утверждаете, что между вами и гражданкой Поляковой ничего не происходило?
– Так точно, происходило.
– Ага! Раз между вами и гражданкой Поляковой... происходило, значит, ребенок ваш?
– Никак нет, не мой.
– Вы меня удивляете, гражданин Кузнецов, - сказал судья, вытирая вспотевший лоб. - Если это не ваш ребенок, так чей же он?
Кузнецов глотнул воздух и с трудом выдавил из себя:
– Не иначе как Титушина.
– А-а-а! Гражданин Титушин, подойдите сюда. Между вами и гражданкой Поляковой что-нибудь происходило?
– Происходило, - робко сказал Титушин. - А ребенок не мой.
– Подозрение ни на кого не имеете?
– Имею. На Жемарина.
– Гражданин Жемарин! Происходило?
– Происходило.
– Признаете?
– Не признаю. Имею подозрение на Соловьева.
Судья залпом выпил стакан воды.
– Соловьев!
– Есть.
– Происходило?
– Происходило.
– Признаете?
– Не признаю.
– Подозрений ни на кого не имеете?
– Имею.
– На кого?
– На Кузнецова.
– Гражданин Кузнецов!
– Есть.
– Ах, это вы, Кузнецов... Я уже вас, кажется, допрашивал?
– Так точно. Допрашивали. Происходить происходило, а ребенок не мой.
– Так чей же он, черт возьми?! - захрипел судья, покрываясь разноцветными пятнами и ударяя кулаком по чернильнице. - Моего секретаря он, что ли?
Секретарь смертельно побледнел и выронил ручку.
– Происходить происходило, - пролепетал секретарь, - а только ребенок не мой...
– Хорошо, - воскликнул судья, - в такое случае я знаю, что мне надо делать!
С этими словами он удалился на совещание.
И так далее, и так далее, и так далее... Ввиду всего изложенного выше, а также принимая во внимание существующие законоположения о кооперации, признать вышеупомянутого младенца мужского пола ко-о-пе-ра-тив-ным, а граждан Кузнецова, Титушина, Жемарина, Соловьева и секретаря Гелиотропова членами правления оного кооперативного малютки. Означенных граждан кооператоров обязать своевременно вносить "членский" взнос. Малютке же впредь присваивается кооперативная фамилия Кузтижемсолов и имя - Секретарь.
Гражданка Полякова застенчиво взяла со стола пискливый кооператив, вежливо поклонилась судье и, сияя большими голубыми глазами, удалилась.
1924
ТРИ ДОРОГИ
Получил рабочий субботнюю получку, вышел с завода и почесал затылок.
– Маловато! До следующей субботы не обернусь.
Просто не знаю, что и делать! Эх!Глядь, откуда ни возьмись - субъект.
Волосы длинные, пальтишко демисезон, поповская шляпа, очки, зонтик под мышкой, бороденка клинышком. Извивается.
– Вы, кажется, многоуважаемый товарищ, изволили вздохнуть?
– А что такое? Вздохнул.
– А вот, я и говорю... То-то и оно... Жалованье маленькое небось?
– Маленькое, - вздохнул рабочий.
– Хи-хи! Повышения надо требовать.
– Легко сказать - требовать. Чай, наша власть? Рабочая. Выходит так, что с себя же и требовать, что ли? Это не годится.
Волосатый засуетился:
– Нет, зачем же с себя требовать! Я этого не говорю. Можно и другим путем добиться повышения зарплаты.
– Каким же путем?
– Хи-хи!.. А Наркомфин на что? Вы, товарищ, хозяин своей республики. Захотите - можете потребовать: печатай червонцы - и никаких. Бумаги хватит. Раза в два зарплата увеличится.
Почесал рабочий затылок.
– Так-то оно так... Зарплата увеличится вдвое, а цены на продукты втрое... Зарплата - втрое, а продукты - впятеро! Пойдет опять бумажная метель... Нет, это не годится.
Субъект задумался.
– Ну что ж, не надеетесь на Наркомфин - могу вам порекомендовать другое.
– А что такое?
Темная личность близко наклонилась к рабочему - и этаким шепотом:
– Деревня, товарищ, деревня!
– Ну?
– Деревня - она богатая. Мужичок не выдаст. Вы, товарищ, хозяин своей республики. Захотите - налог можно на мужика наложить новый. Вам польза и мужику удовольствие. Хе-хе-хе!.. Зарплата, глядь, повысилась!
– Гм... - задумчиво сказал рабочий.
– Да вы, товарищ, не сомневайтесь! Прикажите только налог наложить на мужика. Мы это в два счета... Чик-чик - и зарплата вдвое.
Почесал рабочий затылок.
– Не годится. Наложишь на мужика налог - разоришь сельское хозяйство. Разоришь сельское хозяйство - голод будет. Голод будет - перестанет крестьянин покупать городские товары. А для нас это дело неподходящее. У нас с мужиком должна быть смычка.
А очкастый так и вьется:
– Напрасно-с, напрасно-с!.. Только два пути и есть. Вы подумайте об этом, товарищ, хорошенько. Вам же добра желаю.
Усмехнулся рабочий:
– Значит, как в сказке. Направо пойдешь - в дензнаках увязнешь, с пути собьешься. Налево пойдешь - крестьянское хозяйство разоришь, а затем и фабрики остановятся. Так и этак плохо...
Тут посмотрел рабочий перед собой и увидел дорогу, на которой же и стоял.
Эта дорога круто поднималась прямо в гору.
– Ничего не поделаешь, - сказал рабочий, - хоть и крутая дорога, а придется, видно, по ней идти. Потому - единственная она, дорога-то эта.
Встревожился волосатый:
– Вот еще, товарищ, плюньте! Стоит вам затрудняться? Лучше бы уж налог наложили на крестьян, что ли... Или эмиссию увеличили...
– Провались ты, проклятый! - хмуро сказал рабочий. - Много вас тут, темных личностей, шляется. Спасибо, научил уму-разуму. Теперь-то я твердо знаю, что мне надо делать, по какой дороге идти. Пойду в гору. Подымать производство надо, удешевлять фабрикат, а остальное приложится.