Горы и оружие

— Хотим, чтобы ты спас деньги.

— То есть вы хотите, чтобы я разыскал их и затем купил на них оружие? — переспросил Мак-Грегор, не уверенный в том, что правильно понял смысл этого простого курдского слова «спас».

— Нам не надо, чтобы ты доставал оружие. Этим мы тебя нагружать не хотим. Найди лишь деньги, остальное сделаем сами.

И кази объяснил, что в Европу ездил от Комитета молодой курд, Манаф Изат. Он вез с собой аккредитив, выданный одним ливанским банком на швейцарский банк в Цюрихе.

— Манафу поручено было уплатить за оружие и договориться о доставке, — сказал кази. — Но Манаф пропал бесследно, а с ним и деньги. Мы посылали в Европу других курдов, коммерсантов, для выяснения этого дела. Но их встречали там враждебно, особенно в банках и государственных учреждениях Швейцарии, Франции и Англии. Наши люди не смогли ничего выяснить.

— Это мне понятно, — проговорил Мак-Грегор.

— Слишком бросалось в глаза, что они курды. И от них все оставалось скрыто. Вот почему мы и хотим, чтобы ты взял на себя это задание, поскольку ты европеец и лучше сумеешь с ним справиться.

— Сомневаюсь, — сказал Мак-Грегор. — А кто еще знает об этих деньгах? — спросил он.

— Об этом, конечно, знают банки, а также политические агенты, власти, полиция. Слишком многие знают... — развел кази руками.

— Ты гозоришь, Манаф Изат пропал. Но откуда известно, что он не украл эти деньги?

— Такого быть не может, — сказал кази, и другие курды поддержали его полусонно; один только Аббекр, ливанец, бесстрастно промолчал. — Манаф был неподкупно преданный делу юноша.

— Что же с ним случилось, по-твоему?

— Вероятнее всего, что он убит, — ответил кази.

— Из-за этих денег?

— Из-за денег, из-за политики, — сказал кази помедлив. — Сам знаешь, ага, в курдских политических делах без насилия не обходится. Чужаки от века применяют против нас грубую силу и побуждают нас к тому же самому.

— Что же толку будет в моих розысках? Ведь убийцы Манафа завладели, разумеется, аккредитивом, а значит, и деньгами.

— Тут есть одна тонкость, — сказал кази.

— Какая?

— Для получения денег из банка требуется, помимо подписи Манафа, еще и моя. Мы позаботились о всяких предосторожностях и оговорках.

— В наше время могут подделать что угодно, не только подпись, — заметил Мак-Грегор.

— Не думаю, чтобы они прибегли к подделке, — возразил кази.

Опять помолчали минуту; Мак-Грегор отчетливо слышал дыхание каждого из присутствующих. Он знал: все они ждут, чтобы он сказал, что немедленно отправится в Европу, отыщет и спасет деньги. Но к Мак-Грегору уже вернулась всегдашняя осторожность.

— А все-таки из какого источника эти деньги? — спросил он.

— Не думаешь ли, друг, что мы их уворовали? — суховато пошутил кази.

— Для революций и таким способом не раз добывались средства.

— И это бы тебя смутило все же?

Мак-Грегор пожал плечами.

— Нет. Но я не хотел бы, чтобы меня застигли врасплох неприятные вопросы.

— Кази! — крикнули за дверью. — Надо поторапливаться. На той стороне плато из миномета бьют.

Кази торопливо раскрыл папку и вынул документ в сургучных треснутых печатях, соединенных зеленой тесьмой.

— Вот соглашение, заключенное между курдским Комитетом и бейрутской нефтедобывающей и горнорудной компанией «Леанко».

— О чем соглашение?

— О том, что компании «Леанко» будут причитаться три процента прибылей от всех естественных богатств на курдских землях в течение десяти лет с того момента, как богатства эти поступят в наше распоряжение.

— Но вы ведь еще даже не являетесь государством, кази. Вы еще совершенно не властны над своими природными ресурсами. Как же можно заключать такое соглашение?

— Мы нашли друзей, которые согласны дать нам деньги под залог нашего будущего.

Мак-Грегор пробежал глазами врученный ему документ, написанный тем замысловатым французским языком, на котором составляются в Ливане юридические бумаги.

— Кто управляет этой компанией? — спросил он. — Я и не слышал о такой.

— В правлении там — ливанский курд, сириец, швейцарец и проживающий во Франции армянин. Что до ливанского курда, то он перед тобой — Аббекр.

Тугощекий бесстрастный делец только моргнул воспаленными веками и слегка поклонился Мак-Грегору. Он еще не утратил своей гладковыбритости и, один из всех тут, не был ни закопчен, ни взъерошен.

— Прости мои слова, кази, — не удержался Мак-Грегор от упрека. — Но вот вы уже и вовлекли иностранную нефтяную компанию в свои планы борьбы за независимость.

— А ты возражаешь?

— Я знаю по опыту в Иране и всюду, что это чревато большой опасностью.

— Пусть так, — ответил кази, — но нам без оружия нельзя. А на его покупку нужны деньги. И если иностранные дельцы согласны сделать ставку на нашу конечную победу, то следует и нам самим пойти на риск.

— Кази! Торопиться надо... — опять крикнули со двора.

Затем обеспокоенно вошел Затко, сказал:

— По черной дороге идет бронеколонна.

Кази взглянул на Мак-Грегора. Помедлив, но сознавая, что раздумывать уже не о чем, Мак-Грегор сказал:

— Хорошо, кази. Задание принимаю. Но мне понадобятся время и дополнительные сведения.

Кази поблагодарил его в простых словах по-французски, чтобы не пускаться в цветистые обороты, неизбежные в курдском или персидском.

— В Европу тебе ехать надо под каким-либо благовидным предлогом, — сказал он затем. — Найдется ли такой предлог?

— В ИННК мне задолжали шесть месяцев отпуска, — сказал Мак-Грегор. — А дети мои сейчас в Европе. К тому же и Кэти хочет, чтобы я туда уехал.

Послышался шум еще одного проходящего грузовика и зычный голос Затко: «Фары выключай!» Кази поднялся, подошел к Мак-Грегору, взял его худыми пальцами за руку, сжал.

— В другое время я бы тебя этим делом не отягощал. Но тут речь идет по сути о курдском будущем, а не просто о деньгах.

— Я понимаю...

— И прошу тебя, остерегайся. Помни об участи Манафа.

— Мне понадобятся дополнительные сведения, — повторил Мак-Грегор.

— Аббекр даст их тебе, будь спокоен. Но в Европе тебе придется руководствоваться собственным суждением. Ты должен будешь действовать там в одиночку, без всякой помощи от нас, ибо держать с нами связь будет, наверное, невозможно.