Господин метелей

Никто не остановил меня, ничего не случилось, и я, задыхаясь, добежала до арочной двери, но едва прикоснулась к дверному кольцу, чтобы потянуть его, как пальцы обожгло холодом — да так больно, что я вскрикнула.

— Куда это ты собралась, милочка? — прозвучал дребезжащий старческий голос. — А ну, оставь колечко.

Но я уже и сама отпустила металлическое кольцо, плача от боли, и засунула руку под мышку, стараясь согреть.

— Кто здесь? — спросила я жалобно, оглядываясь по сторонам.

— Лучше бы тебе не баловать, — из темноты появился еще один призрак…

Нет, снежный дух! Я поняла это по мерцающему блеску — он был словно вырезан из инеистого хрусталя, и сиял ярче, чем Шани. Дух выглядел согбенным стариком — сухоньким, в стеганом жилете и клетчатой рубашке, коротких старомодных штанах длиной до колен, полосатых чулках и смешном колпаке, конец которого падал ему на лоб.

Шани, дама Аустерия и белый кот летали, не касаясь земли, а старик шел, шаркая подошвами мягких туфель — маленький, сморщенный, очень настоящий, если не считать хрустальную прозрачность. Он хихикал, посматривая на меня, и на длинном крючковатом носу поблескивали круглые очки. Бесцветные глаза смотрели плутовато, и он даже погрозил мне пальцем, скрюченным артритом.

Снежный дух прошаркал из кухни в зал, и я услышала оттуда старческое покашливание. С отчаяньем взглянув на кольцо, налившееся синеватой морозной силой, я готова была заплакать. Заглянув в зал, я обнаружила, что старик удобно устроился в кресле возле загоревшегося камина и курит призрачную трубку, пуская изо рта клубы белоснежного дыма.

— Дедушка, — позвала я тоненько, — отпустите меня, пожалуйста…

— Близар велел присматривать за тобой, — задребезжал он, даже не посмотрев в мою сторону и с наслаждением затягиваясь. — И он был прав, этот молокосос, ты и в самом деле та еще егоза.

— Но он не имеет права удерживать меня здесь, — слезы уже навернулись на ресницы, но я запретила себе плакать. — Король узнает — и рассердится на вашего графа!

— Король бегает перед ним, как дрессированный песик, — захихикал старик. — Принеси-ка мне плед, милочка. Да побыстрее. Поднимешься на третий этаж, там четвертая дверь справа, возьмешь в шкафу. Де не ленись, не ленись! Беги резвее! Ножки-то молодые, спорые!..

Разумеется, за пледом я отправилась, но не побежала, а пошла, переставляя ноги медленно — из строптивости. Хотя это было глупо — если уж согласилась быть у призрака на побегушках, то какой смысл капризничать?

Плед я нашла безо всякого труда и вернулась в зал, не заплутав и не потерявшись.

Старик не выказал никакого недовольства, что меня не было так долго, и попросил укрыть ему ноги пледом. Я выполнила его просьбу, и он блаженно прикрыл глаза, всем своим видом показывая, что до меня ему нет дела.

Потоптавшись рядом, я осмелилась спросить:

— Вы знаете, что граф Близар намерен делать со мной?

Старик приоткрыл один глаз и захихикал.

— Никто не знает, что в голове у Близара, — сказал он хитро, и я ему ничуть не поверила. — Захочет — скажет, не захочет — промолчит, и не выпытаешь ничего. Про тебя он ничего не говорил.

— Вы тоже ему… служите? Есть еще кто-то? — я оглянулась, ожидая, что вот сейчас откуда-нибудь из потолочной щели выползет еще пара снежных чудовищ.

— Хочешь сбежать? — старик открыл глаза и посмотрел на меня плутовато. Стекла его очков радужно переливались, как льдинки, если посмотреть сквозь них на солнце. — И не надейся. Если Близар прикажет, мы тебя найдем и в твоем захудалом Любеке.

— Но зачем ему меня искать?! — почти крикнула я.

— Кто знает, что у колдуна на уме, — пожал он плечами. — А ты лучше сделай, что он приказал, — и дух поуютнее завернулся в плед и засопел, словно уснул.

Я побоялась его окликать, постояла рядом в горестном молчании, а потом отправилась выполнять приказание колдуна. В кабинете стало совсем тепло — во всяком случае, чернила в чернильнице растаяли. Я сложила в камин поленья, подсовывая под них трут и щепочки, и разожгла огонь.

Сегодня я должна была вернуться домой. Отец разволнуется, но мачеха, наверняка, придумает какую-нибудь причину — скажет, что попросила меня заехать к ее подруге или что попасть к королевскому колдуну не так просто — надо записаться на прием.

Я уныло вздохнула: попасть к колдуну просто, а вот как от него выбраться?

Спустившись в зал, я обнаружила, что старик все так же дремлет в кресле, а дверная ручка все так же сияет, налитая морозной силой. Я попробовала потянуть за кольцо через тряпку, но холод все равно обжигал руки. Тогда я пустила в ход деревянную ручку от совка, но ручка прямо на моих глазах промерзла и сломалась, как сосулька.

Немного поплакав от злости и бессилия, я сообразила взять кастрюльку с длинной медной ручкой, но когда хотела опробовать ее, дверь распахнулась, и на пороге появился Близар.

Я заметалась и вправо, и влево, но бежать было уже поздно.

— Что это ты собралась делать? — спросил колдун, подозрительно меня рассматривая, и с особым вниманием разглядывая кастрюльку.

— Хотите яичной каши? — выпалила я первое, что пришло в голову. — Я приготовлю.

Но колдуну есть, похоже, не хотелось.

— Фаларис! — крикнул он, заходя в дом и захлопывая дверь.

Раздалось кряхтенье и покашливание, а потом, шаркая туфлями, появился заспанный старик.

— Ты видишь, что она делает? — спросил Близар холодно. — Она пыталась открыть двери, а ты спишь.

— У меня все под приглядом, — заверил его старик, тараща спросонья глаза.

— Оно и видно, — презрительно заметил Близар, глядя на кастрюльку в моих руках.

Я запоздало спрятала ее за спину. Колдун фыркнул.

— Яичной каши она решила отведать, — он бросил плащ на руки старику и легко взбежал по лестнице.

— Вы не имеете права держать меня здесь! — запоздало крикнула я колдуну вслед, но он не удостоил меня ответом.

Зато старик, которого колдун назвал Фаларисом, с неожиданной резвостью подскочил ко мне, и я увидела, что он рассержен не на шутку — очки так и подпрыгивали на длинном носу, а сам старик фыркал, как кот, которого потревожили, когда он сладко спал.

— Тебе чего не сидится?! — зашипел старик. — Дай сюда! — он выхватил у меня кастрюльку и замахнулся, словно хотел ударить.

Я невольно прикрылась сгибом локтя, и тут же раздался вопль Сияваршана:

— Эй, полегче, моховая борода! — Сияваршан спикировал откуда-то сверху и встал между мною и стариком, выпятив грудь. — А ну, прекрати пугать малышку! Она под моей защитой.

— Кто ее пугает? — досадливо ответил Фаларис, но кастрюльку опустил и пошаркал в кухню. — А ты бы ей лучше объяснил, что хозяин терпеть не может, когда ему перечат… — голос его становился все тише, а потом из кухни раздался грохот посуды и недовольное ворчание.